Реферат: Творчество Константина Менье
Несмотря на преобладающую роль темы индустриального и шахтерского труда, она все-таки не исчерпывает творчества. Менее в 80-е годы. Именно тогда возникли несколько картин, сюжеты которых в дальнейшем уже не привлекали мастера,— это картины на крестьянские темы. Менье следует за Милле в таких полотнах, как «Сборщики картофеля»- и «Сборщицы колосьев» (обе в Брюсселе, в музее Менье), в которых почти полностью повторена композиция работ французского художника. Но эти маленькие картины не претендуют на эпичность. Это широко и свежо написанные этюды, камерные по композиционному строю, с характерным для Менье чувством ритма, благодаря которому в них есть ощущение подлинного труда, хотя ни одно из них не обладает поэтической силой обобщения и величавостью полотен Милле.
Основное место в творчестве Менье, начиная с 1878 года заняли картины, посвященные двум темам – сценам на заводе и работе шахтеров. Наиболее удачной среди такого типа картин можно считать «Пудлинговщиков», перенесенных позже в рельеф.
Он пишет много этюдов, которые впоследствии перерабатывает в картины.
Менье является создателем нового типа пейзажа. Его привлекает не сельская природа с ее спокойной лирической красотой, ровным дыханием земли и чистым прозрачным воздухом. В своих пейзажах сурово и правдиво запечатлевает он облик современной ему Бельгии, страны тяжелого шахтерского труда. Природа интересует его не сама по себе, а в связи с человеческой деятельностью, индустриальным трудом.
Менье, постоянно соприкасавшийся с ведущими бельгийскими пейзажистами еще в период существования «Свободного общества изящных искусств», именно теперь обретает свое самостоятельное лицо и в этом жанре живописи. Почти всегда это виды шахт и шахтерских поселков, угольные копи или изображения заводов и фабрик. Выполнены они не только маслом, но и пастелью, акварелью, углем, смешанной техникой. Среди них есть небольшие работы этюдного характера — «Красные крыши», «Шахта под снегом», «Крыши Корона», «Доменные печи» и др. В них свежесть и насыщенность цвета, широта живописи, привлекательность первого непосредственного впечатления сочетаются со свойственным мастеру эпическим величием и грандиозностью ощущения природы. Эта удивительная острота видения, ощущение нового, преобразованного облика земли особенно характерны для небольшого этюда «Крыши Корона» (Брюссель, музей Менье). Красные крыши обрамлены серо-лиловыми и синеватыми тонами неба и земли, кое-где пробивается зелень, Широкий свободный мазок воссоздает величавую картину жизни. Обобщенностью форм отличается пастель «Доменные печи» (Брюссель, музей Менье), с дымчатым небом, с коричневато-черными и красными тонами. Силой и мощью привлекает также серия рисунков «Мосты на Темзе» (Брюссель, музей Менье), выполненных углем, пастелью, карандашом. Менье использует смелый композиционный прием, давая необычную точку зрения откуда-то из-под моста, когда в поле зрения попадают лишь тяжелые столбы опор, арки пролетов и только узкая полоса Темзы. По типу пейзажа Менье является здесь прямым продолжателем английских литографий Жерико и предшественником офортов Бренгвина.
Пейзаж, который можно с полным правом считать вершиной и итогом пейзажной живописи мастера, носит название «Черная страна. Боринаж» (1889, Брюссель, музей Менье). Эпическая широта, грандиозное пространство природы сливаются с ощущением значительности человеческого труда. Как бы через символы человеческого труда раскрывается художником природа, в которую он «вводит» зрителя: слева на переднем плане — тоннель и вагонетка, стоящая на рельсах. Все здесь исполнено ощущения грандиозного величия. Кажется, что вздымается и дышит земля, своей мощью породившая эти трубы и шахты, а дымчатая среда распространяется всюду: она в красно-коричневых тонах переднего плана, в зеленовато-коричневых трубах с красными вспышками, в зелено-бурых холмах и в различных оттенках неба, то дымчато-серых, то вдруг бурых, лишь к горизонту становящихся голубовато-серыми. Этот стелющийся и распространившийся повсюду дым передан художником коричневыми полосами. Картина написана очень жидко, на переднем плане хорошо различим тон грунта. Эта широта и свобода живописи только усиливают общее эмоциональное воздействие пейзажа. В его героически величавом характере есть сила и убедительность непосредственного ощущения, какая-то особая свежесть и приближенность к человеку, присущие пейзажам этюдного характера.
Наследуя традицию «Пейзажа с известковой печью» Жерико, Менее становится подлинным создателем индустриального пейзажа в европейском искусстве XIX века. Никто из его современников не обладал подобным ощущением природы, так как немногие художники, которые обращались к индустриальной теме, раскрывали ее как правило, в городском пейзаже, передавая не размах и величие природы, а те новые элементы индустриальной техники, которые возникли в эту эпоху, — пролеты мостов, фабричные трубы, вокзалы, паровозы с дымом труб. Больше того, часто это новое противопоставлялось красоте обычной природы, воспринимаемой ими вполне традиционно, — все остается по-старому, но вот появился дым труб, появились незнакомые и непривычные сооружения.
В пейзаже «Красные крыши» поражает угрюмая красота оголенной земли, лишенной растительности, тишина опустевшего шахтерского поселка, нестройный ритм разбросанных по краям дороги домов. Четко выделяя передний план с забором, Менье тем самым подчеркивает точку зрения сверху, создающую ощущение огромного пространства. Напряженная динамическая фактура письма, суровая колористическая гамма придают всему пейзажу почти драматическую выразительность.
В индустриальных пейзажах художника совершенно отсутствует интерес к бытовым подробностям. В этом отношении показателен его «Завод под снегом», где Менье композиционным построением картины сразу вводит зрителя в пейзаж, характеризует предметы широким обобщенным пластическим мазком.
В своих пейзажах, как и в жанровых сценах, Менье избегает деталей и не передает фактурных различий предметов, но роль цвета, ограниченная в жанре, становится ощутимой и активной.
На основе своих наблюдений Менье пишет целый ряд картин, посвященных изображению шахтерского труда.
В 1886 году по заказу бельгийского профсоюза угольщиков им были написаны шесть декоративных панно, в размер натуры, с изображением шахтерок и углекопов. Их примером могут служить «Шахтерка с лопатой» (Брюссель, музей Менее) и «Льежский шахтер» (Монс, галерея Ле Сажитер), написанные в серовато-черном тоне, без пейзажного фона, широко и свободно, где играют роль только силуэт и объем. Прекрасно найдены уверенные и спокойные позы. В образах нет портретной характеристики, они воспринимаются как обобщенный тип — и в этом одна из важных особенностей искусства Менье.
Менье разрабатывает изображение одиночной фигуры в рост, углубляя и обогащая образ. Несомненно, лучшей из таких работ можно считать «Шахтерку». Эта картина воспринимается как лирический гимн человеку труда — пролетарию. Спокойная фигура молодой шахтерки возвышается на фоне широко раскинувшегося пейзажа с пасмурным небом, покрытым тяжелыми облаками, бесконечными сооружениями и вышками, темными фабричными трубами. Этот мир ей привычен и близок. Женщина стоит в профиль, лишена общения со зрителем, но благодаря этому она еще больше связана с окружающим ее миром. В картине нет действия, но ей присущи просветленность и поэтичность.
Своеобразная, можно сказать, героическая лирика раскрыта художником в ясной и суровой повседневности, хотя Менье далек от характерно-бытового понимания образа. Картина позволяет говорить также о специфике живописных произведений Менье, так как его основные принципы остаются неизменными. Он никогда не стремится к многогранности характеристики и психологизму, не ищет каждый раз новой индивидуальности, наоборот, переносит из картины в картину уже найденные им ранее типы и образы, стремясь ко все более обобщенному и героизированному решению. Изображенные художником люди, как правило, не общаются друг с другом, но они и не кажутся одинокими, изолированными, их единство проявляется в общности настроения, чувстве уверенности и собственного достоинства, в общности их труда, который составляет смысл их жизни и определяет ее; Будучи по характеру дарования прежде всего скульптором, Менье и в живописи в большей степени интересуется ритмом, силуэтом, движением.
Самым ярким примером может служить «Возвращение шахтеров». В одном из самых ранних вариантов картины «Возвращение шахтеров» (Антверпен, собрание Мюрдош) подчеркнуто повседневное, ставшее привычным ощущение физической усталости идущих нескончаемой вереницей из глубины и проходящих вправо групп шахтеров. Сумрачный дождливый день, земля покрыта грязными лужами, узкую полосу неба постепенно затягивает дым фабричной трубы. Чуть согнутые фигуры шахтеров выступают на фоне темного холма. Все кажется мрачным и беспросветным, как и коричневато-серый колорит картины, не нарушаемый ни одним светлым или радостным цветовым акцентом; фигуры шахтеров кажутся лишь светлеющими пятнами среди монотонного пейзажа. Их лица малоразличимы, они как будто без конца проходят мимо, все такие же понурые и усталые в этом пространстве мрачного пейзажа. Горизонтальный формат, высокая линия горизонта, наличие пространства между краем холста и фигурами сообщают картине черты бытового повествования.
Такое решение не удовлетворило Менье. В более поздних вариантах художник стремится к прямо противоположному ощущению. В картине антверпенского музея «Возвращение из шахты» изменился формат, он стал подчеркнуто вертикальным, опущена линия горизонта, фигуры выдвинуты вперед, занимают большую часть полотна и доминируют над пейзажем. Шахтерский поселок с яркими красными крышами домов и дымящими вдалеке трубами становится фоном. Теперь лица шахтеров хорошо различимы. Один из них, с киркой, еще молод, идущий в центре — сухощавый, преклонного возраста, смотрящая на зрителя шахтерка с башмаками в руке — совсем юное существо. Фигуры объединены в ритме, подчеркнутом не только их движениями, но и линиями одежды.
И все-таки Менье не останавливается и на этом варианте. Он вновь и вновь возвращается к той же теме. К позднейшему варианту картины (1905) сохранился набросок (Брюссель, музей Менье), выполненный углем с белилами. В картине Менье убрал идущего впереди шахтера и заменил идущего сзади шахтера шахтеркой, что сделало ее более монументальной. Линия горизонта опущена значительно ниже, фигуры занимают весь холст. Если в антверпенском полотне только голова старого шахтера была на фоне неба, то теперь вся верхняя часть фигур дана на нем; фигуры придвинуты к самому краю полотна. Здесь нет обращения к зрителю, а чувствуется какая-то особая сосредоточенность и суровая сила в этих полных сознания собственного достоинства людях. Менье больше подчеркнул то, что их объединяет, в противоположность различию трех шахтеров предыдущей картины. Профили идущих впереди шахтеров напоминают античные медали. Лицо чуть отставшего от них шахтера дано несколько в ином повороте, но внимание его направлено к идущим впереди — без этой фигуры не было бы подлинной ритмической организации композиции, она стала бы нарочитой, а шахтер и шахтерка, идущие сзади, не были бы связаны с двумя шахтерами впереди. Менье верно почувствовал, что обращение шахтерки в сторону зрителя в антверпенской картине придает сцене характер случайного и очень короткого момента, что снижает торжественно-монументальный характер шествия и суровую эпическую силу образов.
Не менее значительные изменения произошли и с пейзажем. Красные крыши шахтерского поселка не только отвлекали внимание, но и как бы приближали картину к быту, она превращалась в конкретное изображение эпизода возвращения домой трех шахтеров, и промокшая по дороге обувь в руках шахтерки еще больше подчеркивала этот чисто бытовой жанровый мотив. Теперь пейзаж — это земля, породившая черные угольные копи, заводы и дымящие трубы. Это земля труда, мощная, грандиозная и необъятная, она становится символом величия созидательного труда человека. Написано полотно широко, выдержано в серо-коричневых тонах с зеленоватыми оттенками в пейзаже и чуть заметной красноватой полосой на горизонте слева.
И в этой картине, одной из самых последних в творчестве Менье, он не дает фактурных различий предметов, материала. Как всегда, ритм, силуэт и контур, пластическая выразительность являются сам мой сильной стороной его искусства. Живопись Менье тяготеет, скорее, к панно, особенно в трактовке человеческих фигур и их соотношении с пространством.
Изображение шествия, к которому часто прибегал Менье, под его воздействием становится излюбленным и для многих современников художника, так как этот прием позволяет совершенно естественно «организовывать» композицию с большей массой участников, передавать продолжительность действия, ощущение непрерывности и раздвигать ограниченные рамки полотна. На первый взгляд очень близка «Возвращению шахтеров» Менье «Дорога отдыха» Э. Ларманса (1898, Брюссель, Королевский музей изящных искусств). Но именно эта внешняя близость позволяет понять, как два мастера, принадлежащие одной национальной школе и посвятившие свое творчество изображению народа, по-разному используют возможности этого мотива.
Шахтерская серия принадлежит не только к числу наиболее значительных и удачных живописных решений Менье, но именно с ней связано и обращение художника к форме триптиха, дающего возможность широкого и всестороннего охвата события, его временного развития, изображения больших масс народа.
Менье обратился к этой форме живописи вслед за Бономе, развивая его традиции. Не совсем выяснен вопрос о времени написания: его триптиха «Шахта». или «Труд», как он называется в монографии Гензеля. По данным музея Менье в Брюсселе, он датируется 1878 годом, то есть годом поездки Менее в Валь-Сен-Ламбе . Вместе с тем сам сюжет триптиха, посвященного шахтерам кажется навеяным иными впечатлениями, скорее всего посещением Боринажа, но тогда он должен быть написан в 80-е годы, что кажется более вероятным и по характеру живописи и колорита. Склонен относить триптих к этому, более позднему периоду и Гензель, считавший его одним из основных живописных произведений Менье.
Триптих построен по принципу показа будничной, повседневной работы шахтеров — правая часть «Спуск», затем «Голгофа» и третья часть — «Подъем». Левая и правая части строятся в небольшом пространстве, где фигуры расположены близко друг к другу, преобладает (особенно в правой части) ощущение тесноты. В контрасте с ними дана свободная, с открытым пространством центральная часть, с ритмически чередующимися фигурами шахтеров, идущих по двое. Композиция панно «Спуск» построена таким образом, что в центре ее остается небольшое свободное пространство, уводящее взгляд в глубину, где видна фигура начинающего спуск шахтера. Движения шахтеров, очень сдержанные, но свободные; люди кажутся молчаливыми и сосредоточенными, никто из них не торопится опуститься вниз, в ствол шахты. Менье удачно нашел для завершения композиции высокие конструкции шахты в глубине и за ними пирамиду угля, дающую черное пятно, на фоне которого светлыми силуэтами выступают фигуры шахтеров.
Правая часть построена на движении фигур к центральному панно — влево; создается впечатление, что почти весь холст заполнен фигурами, медленно выбирающимися из шахты. У них усталые движения, изможденные лица, согнутые спины. Кажется, что любой жест им стоит больших усилий. Центральное место занимает шахтер с лампой, сгорбившийся, некрасиво двигающийся из-за страшной усталости и стремящийся скорее покинуть шахту. Справа фигуры срезаны краем картины, но ощущается большое количество людей: в страшно узком и тесном пространстве. Нужно еще отметить, что вертикальный формат боковых картин подчеркнут вертикалями стен в «Спуске» и столбом в «Подъеме».
Название центральной части «Голгофа» — не случайное обращение к евангельской теме, это своего рода символическое шествие на тяжелый каторжный труд, тем более страшный, что он повторяется изо дня в день, всю жизнь. Бесконечность, непрерывность выражены ритмом и композиционным построением. Движение начинается от самого края слева — идущими шахтерами, они оглядываются назад, включая и зрителя в свое движение; оглянулся и шахтер, уже поднявшийся по откосу, он смотрит вдаль, где должно быть пространство пейзажа и новые группы шахтеров. Линия горизонта проходит почти посередине холста (чуть выше центра), раскрывая грандиозный простор индустриального пейзажа. Пейзаж здесь, как обычно у Менье, не просто фон, смысл его определяется не отдельными приметами и атрибутами (дымящиеся трубы и т. д.), а ощущением величавой и суровой силы, рождающей из своих недр и угольные насыпи и вертикали труб. Люди среди этой природы ощущают себя в привычной для них среде, их труд слит с ней, они нерасторжимы.
Органическое восприятие нового мира вместе с трудом человека выделяет все работы Менье. Эта органичность во многом определяет и большую силу воздействия «Голгофы». Героическое начало в пейзаже придает особую решительность образам шахтеров. В их повседневном труде, мужественной суровости их облика, свободе и естественности движений есть то же величие и достоинство. Триптих Менье — целостное произведение и по своей направленности и по настроению. Простое, будничное, могущее превратиться лишь в рядовой повседневныи эпизод, благодаря трактовке Менье становится утверждением значительности трудовой деятельности человека. Живопись триптиха сдержанна, сурова по цвету, почти монохромна - преобладают серые и коричневые тона, и только чуть красноватая полоса проходит на горизонте.
Триптих Менье (его размер 1,4 х 3,4 м) воспринимается как общественное по звучанию полотно, в нем предельно ясно выражены социальные симпатии художника. Триптих Менье раскрывает огромные возможности бытовой живописи на современные темы. Он был первым в бельгийской живописи значительным произведением, посвященным большой общественной теме и охватывающим большое количество героев-участников. Каждая композиция — по существу своему народная массовая сцена. По живописным принципам картины Менье тяготеют к панно, к барельефному расположению фигур в пространстве, о чем нам уже приходилось упоминать. Характерен для Менье и принцип показа движения — в группах людей, стоящих в различных позах, выявляется пластическая выразительность фигур и непринужденность осанки; большую роль он отводит силуэту, его гибкости и ритмическому соответствию с абрисом других фигур. Благодаря этому у Менье никогда не бывает мелочной описательности или детализации, в полотнах всегда есть чувство простоты и ясности, подчиненности единому общему замыслу и теме.
Менье, прекрасно знавший условия шахтерского быта, однако, почти никогда не обращается к изображению интерьеров, семейных сцен, показу тяжести существования. Он ищет сюжеты, где бы проявлялась значительность человека, его место в жизни, которое опре первым в бельгийской живописи значительным произведением, посвященным большой общественной теме и охватывающим большое количество героев-участников. Каждая композиция — по существу своему народная массовая сцена. По живописным принципам картины Менье тяготеют к панно, к барельефному расположению фигур в пространстве, о чем нам уже приходилось упоминать. Характерен для Менье и принцип показа движения — в группах людей, стоящих в различных позах, выявляется пластическая выразительность фигур и непринужденность осанки; большую роль он отводит силуэту, его гибкости и ритмическому соответствию с абрисом других фигур. Благодаря этому у Менье никогда пе бывает мелочной описательности или детализации, в полотнах всегда есть чувство простоты и ясности, подчиненности единому общему замыслу и теме.
Менье, прекрасно знавший условия шахтерского быта, однако, почти никогда не обращается к изображению интерьеров, семейных сцен, показу тяжести существования. Он ищет сюжеты, где бы проявлялась значительность человека, его место в жизни, которое определяется для Менье трудом. Именно труд вырабатывает особую манеру держаться, уверенность и неторопливость движений, чувство собственного достоинства. Никогда при взгляде на шахтера или шахтерку Менее не возникает сомнения ни в их профессии, ни в подлинности и достоверности образа, хотя художник далеко не всегда изображает сам процесс работы. Он сознательно избегал ситуаций, которые могли дать преобладание бытового момента, ощущение физической тяжести, за которыми трудно было бы увидеть героическое начало образа. Менье говорил: «То, что я мог увидеть как мелкое явление, я рассматриваю, всегда приподымая его» .