Реферат: Василий Яковлевич Ерошенко

родился 13 янва­ря 1891 года в селе Обуховка Старооскольского уезда Курской губернии, в крестьянской семье переселенцев с Украины. Та зима выдалась особо морозной, и, когда ребёнка крестили, нетрезвый по случаю праздников батюшка уронил его в ку­пель с ледяной водой. С тех пор глаза мальчика покрылись белесой пеленой. С каждым годом он видел всё хуже и хуже, а к четырём годам ослеп полностью. Последнее, что осталось в его памяти: синее небо, белые голуби над деревянной сель­ской церковкой и улыбающееся лицо матери.

Отныне весь мир для Василия воплотился в зву­ках. Вскоре он научится ориентироваться по ним - в селе, в лесу, в поле - не хуже, чем в отцовской хате. В Обуховке к юному слепцу быстро привыкли и уже не удивлялись, когда он шёл без палки.

В десятилетием возрасте при помощи местного помещика, графа Орлова-Давыдова, у которого Яков Ерошенко арендовал землю, Василия устро­или воспитанником московского приюта слепых детей. Там он познал тайну шести выпуклых то­чек азбуки Брайля из их сочетаний под пальцами рождались буквы, из букв - слова. Плотная, вся в пупырышках, бумага заговорила, зазвучала для пытливого мальчика голосами героев пушкинских сказок, стихами Некрасова и Шевченко. Ночью, когда школа затихала, Василий брал с собой тол­стый том и, водя пальцем по точкам, читал, читал... А когда все книги из приютской библиотеки оказа­лись прочитаны, стал сочинять сам.

Помимо чтения и сочинительства, которым Василий отдавал всё свободное время, он, вла­дея хорошим слухом и голосом, учился играть на скрипке и гитаре. Эти навыки для юного слепца оказались вовсе не лишними. Вскоре каждый ве­чер он стал выходить на сцену ресторана "Якорь", откидывал волнистые льняные волосы, ниспадав­шие до плеч, и начинал петь. Заказывали обычно "цыганщину", платили щедро.

Под утро Ерошенко шёл в доходный дом для сле­пых, где в комнате-пенале его ждала койка. Часть из заработанных денег он отдавал вечно безра­ботному актёру, который за это читал ему Пуш­кина, Андерсена и Шекспира. А вечером - снова ресторанный чад, спёртый, прокуренный воздух, пьяный говор, смех кокоток и бесконечные водоч­ные подношения. И не было, казалось, возможно­сти вырваться из этого заколдованного круга.

Наконец, в судьбу Василия вмешался счастли­вый случай. На слепого юношу обратила внимание Анна Николаевна Шарапова, родная сестра Льва Николаевича Толстого. Именно она и пригласила Ерошенко, поразившего её глубиной суждений и интеллигентностью, на свои курсы эсперанто. Ша­рапова свято верила в универсальное предназна­чение этого искусственного языка и, обнаружив у Василия блестящие способности к лингвистике, взяла под своё покровительство. Она же посове­товала талантливому юноше продолжить музы­кальное образование, но, так как в России слепых в консерваторию не принимали, Шарапова обра­тилась в лондонскую Королевскую музыкальную академию для незрячих.

На новом языке Василий, заговорил всего че­рез два месяца. К тому же времени из Лондона пришёл вызов. В 1912 году слепой музыкант взял билет третьего класса и один отправился в путь. Зелёная звёздочка, символ общества любителей эсперанто, помогла ему перебраться через четы­ре страны в Англию, - Василия словно передавали по "зелёной эстафете" от одного эсперантиста к другому.

Во время пребывания в Лондоне Ерошенко успел на слух выучить английский язык, причём до такой степени, что написал сборник стихов и несколько сказок для детей, Они были изданы и вызвали одобрительные отзывы британских кри­тиков. Одновременно он посещает библиотеки и музеи, углубляет свои познания в вопросах миро­вой истории и культуры.

Затем Василий посетил Париж, так же быстро вы­учил французский, прослушал цикл лекций в Сорбонском университете, посетил множество достоприме­чательностей и хотя не мог их видеть, основываясь на устных сведениях очевидцев и только ему одному присущем невероятном чутье, сумел составить на удивление правильное представление и об Эйфелевой башне, и о Триумфальной арке, и о Версальском дворце.

По возвращению в Англию Ерошенко ждало непри­ятное известие: за связь с эмигрантами-марксиста­ми ему приказали покинуть страну.

Приехав в родную Обуховку, слепой путешествен­ник начал усиленно готовиться к новой поездке, но теперь уже на Восток. Наладив переписку с эсперан­тистами Японии, Кореи, Бирмы, он открыл для себя новую дорогу.

Осенью 1914 года Ерошенко стал слушателем То­кийской школы слепых, а уже через год после приез­да в Японию свободно объяснялся на японском язы­ке. Необыкновенная память и здесь его не подвела.

Участвуя в публичной дискуссии с великим индийским писателем и философом Рабиндранатом Таго­ром, выступавшим тогда в Токийском университете, молодой Ерошенко поразил маститого лектора глу­боким знанием христианского вероучения, древних текстов буддизма и дзен-буддизма, изречений про­роков ислама. Тагор настолько заинтересовался до­водами слепого философа, что подошёл к нему по­сле окончания дискуссии, чтобы продолжить спор.

В 1916 году в одном из токийских журналов была опубликована первая новелла Ерошенко, написанная по-японски - "Рассказ бумажного фонарика". Мест­ные литераторы единодушно решили, что украинец сумел написать на материале чужой культуры так, словно был местным уроженцем!

Из Японии Ерошенко проложил свой дальнейший путь в Сиам (Таиланд), а затем в Бирму, где при со­действии властей организовал школу для слепых.

Там же в Бирме Василий узнал о произошедшей в его стране революции. Решив, что новая власть при­ несёт народу счастье и свободу, он решил во что бы то ни стало вернуться на родину. Но местные власти в разрешении на выезд в Советскую Россию ему отказали.

Тогда Ерошенко под предлогом встречи с Тагором, отправился в Индию, рассчитывая оттуда через Аф­ганистан и Среднюю Азию пробраться на Украину. Однако в Калькутте его по распоряжению английских властей арестовали, как "большевистского агента" и поместили на судно, идущее во Владивосток. Лишь чудом ему удалось бежать. Во время остановки в Шанхае верным друзьям эсперантистам удалось передать пленнику костюм китайского кули, шапочку с косой и жёлтый грим для лица. Переодетый и за­гримированный Василий вместе с настоящими груз­чиками-кули сошёл с парохода на берег.

Из Шанхая беглец спешно перебрался в Японию, но и японские власти, опасаясь непредвиденных осложнений с коммунистически настроенным странствующим литератором, приказали ему по­кинуть страну.

Доставленный во Владивосток, Ерошенко пред­принял попытку перебраться в европейскую часть России. Но дальше пути не было. Сразу за городом проходили передовые позиции белогвардейских отрядов Каппеля. За ними начиналась нейтраль­ная полоса, где орудовали банды, нападавшие и на белых, и на красных. Свободным оставался толь­ко один путь - в Китай. Тогда Ерошенко пришёл на вокзал, выяснил у стрелочника правильное на­правление и по шпалам пошел в Харбин. В один из июльских дней 1921 года он, оборванный, без ве­щей, с одной лишь гитарой, постучался в стоявший на окраине Харбина дом своего друга-эсперан­тиста. Затем его приютил знаменитый китайский писатель Лу Синь. Он поселил Ерошенко в своём просторном доме и определил в школу эсперанто при Пекинском университете.

В Китае, несмотря на покровительство и удачно складывающуюся службу, Василий долго не задер­жался. Летом 1922 года он изъявил желание отпра­виться в Финляндию, где в то время проходил XIV Международный конгресс эсперантистов. Сложно сказать, использовал он это как предлог или изме­нил своё решение в последний момент, но, когда поезд остановился в Чите после таможенного до­смотра и проверки документов, профессор Пекин­ского университета Василий Яковлевич Ерошенко покинул вагон для иностранцев и, смешавшись с толпой, стал одним из тысяч слепцов, скитавшихся по России.

Лишь через год он добрался в родную Обуховку. Всё население этой небольшой деревеньки про­шло через дом своего односельчанина, чтобы по­слушать рассказы о его необыкновенных приклю­чениях.

И началась для него новая жизнь, уже не такая беспокойная, но не менее интересная. Василий побывал в Хельсинки. Затем посетил Москву, а в июне 1929 года отправился на Чукотку, чтобы "по­чувствовать её на ощупь". Охота "к перемене мест была для него естественной, органичной: ощутить, вобрать в себя новый, неведомый мир значило для слепого человека то же, что для зрячего – увидеть.

Пробыл Ерошенко на Крайнем Севере около года. Чукчи научили его запрягать и выпрягать со­бак, собирать их в упряжку. Он стал различать псов по голоса и на ощупь, по шерсти. По рыку, лаю, взвизгиванию Василий догадывался об их настро­ениях и намерениях не хуже, чем зрячие каюры. Вскоре он полностью овладел искусством собако-вожатого и начал ездить по тундре один. Вначале он добирался до ближайших яранг, дер­жась поближе к океану, чтобы ледяное дыхание моря помогало ориентироваться в полярной ночи. Потом научился понимать голос ветра, который отражаясь от холмов, подсказывал слепому доро­гу. Если же было трудно сориентироваться, давал волю вожаку стаи - могучему колымскому псу Амико, и тот неизменно находил дорогу.

За годы странствий по Китаю и Японии Ерошен­ко успешно освоил навыки восточной медицины. Слава о слепом враче достаточно быстро разнес­лась по тундре. Однажды Василия позвали к тяже­лобольному. Путь был нелёгким - вьюжило, а ехать надо было за 70 километров. Слепой каюр отдался на волю вожака и даже задремал, как вдруг почув­ствовал, что нарты стоят, а собак не слышно. Он по­нял: постромки соскочили, псы убежали, оставив его одного в тундре.

Ветер крепчал... Что оставалось делать слепо­му? Он поставил нарты с наветренной стороны зарылся в снег, но это помогало слабо. Холод пробирал до костей. К счастью, умный Амико вернул­ся со всей упряжкой и, разрыв сугроб, разбудил своего уже начавшего замерзать хозяина. Василий выбрался из-под снега и тронулся в дальнейший путь.

После поездки на север Ерошенко жил некоторое время в Москве. А уже осе­нью 1934 он мчался в поезде "Москва - Ашхабад" в самую южную точку СССР - старинную крепость Кушку. Наркомпрос Туркмении пригласил его создать в республике специальную школу-интернат для незрячих детей.

Ерошенко преподавал там литературу, историю и языки: русский, туркмен­ский, английский. Он также учил слепых ребят всему, что знал и умел сам: хо­дить по земле без поводыря, любить солнце, землю, воду, движение, не па­совать перед трудностями, читать запоем, играть в шахматы (в 1938 году на шахматном турнире он занял третье место в СССР), хорошо плавать, - сам он отлично плавал и нырял даже в ледяные горные реки.

По вечерам, перед отбоем, когда цикады заполняли своими звуками ста­ринную южную крепость, возле слепого учителя собирались все - и малые, и взрослые, и слепые, и зрячие. Он знал уйму сказок, но никто не догадывался, что все они написаны им самим!

На юге Василий пробыл 11 лет, обучая маленьких туркмен видеть мир не­зрячими глазами. Школу в Кушке он считал одним из главных дел своей жизни. Здесь же создал маленький театр. Зрители, побывавшие на представлениях, не хотели верить, что все дети, занятые в спектакле, слепы!

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--