Реферат: Войны с Персией, Турцией и кавказскими горцами
С 1814 года до последних лет царствования императора Николая Павловича Россия поддерживала мирные отношения со всеми европейскими державами. Великие подвиги Отечественной войны, обнаружив мощь России, надолго обеспечили ей в Европе мир и выдающееся положение среди других держав.
Один раз только, в 1849 году, император Николай оказал вооруженную поддержку союзнику России, австрийскому императору, для подавления мятежа его подданных-венгерцев. Для русских войск, привыкших побеждать гораздо более сильных врагов, поход в Венгрию оказался почти простой прогулкой; но для Австрии русская помощь явилась прямым спасением, так как мятеж венгров грозил ей неминуемой гибелью и распадением государства. Короткий венгерский поход еще увеличил старую славу русского оружия, но не нарушил установившихся мирных отношений России со всеми державами Западной Европы. Победоносный венгерский поход принес, хотя временное, облегчение жившим в австрийских владениях славянам, в том числе галицким и угорским русским, а также жившим там православным румынам; все они остались верны во время венгерского восстания своему государю.
Иначе складывались дела на юго-восточной нашей границе, где Россия соприкасалась с чуждым и всегда враждебным ей миром азиатских народностей: Персией, Турцией и множеством более мелких кочевых, полудиких племен.
Эти места — Персия, Турция, Кавказ, берега Каспийского и Черного морей — известны под общим названием Ближнего Востока (землями Дальнего Востока называется восточная половина Сибири, где Россия граничит с Японией и Китаем). Здесь, как мы видели, со времен Петра Великого Россия вела упорную борьбу, имела ряд кровавых войн с Турцией. Причины этой упорной вражды были так глубоки и значительны, что надеяться на прочное примирение было невозможно. С одной стороны, для России было прямой необходимостью прочно усмирить полудикие племена, разбойничавшие на нашей юго-восточной границе, Турция же, связанная с этими племенами общей мусульманской верой, а с некоторыми из них и кровным родством, не могла оставить своих единомышленников и единоверцев без поддержки. С другой стороны, христианские народы, порабощенные и угнетенные мусульманами-персами и турками, давно уже молили о помощи единоверную Россию, и заступничество за наших единоверцев-православных также втягивало нас в войны с соседними мусульманскими державами. Наконец, Каспийское и особенно Черное море, по их положению, представляют такие выгоды, что обладание их берегами драгоценно для всякого народа; если турки не могли сразу примириться с потерей северного берега Черного моря, то для нас дальнейшие завоевания по берегам этого моря были желанным приобретением. Поэтому, хотя Россия войн с Турцией и не искала, но уклоняться от вызова тоже не имела причины.
Этими причинами вызваны были все наши войны с Турцией и отчасти с Персией в XVIII веке — при Петре Великом, Анне Иоанновне, Екатерине Великой; они же вызывали неоднократно новые войны на Ближнем Востоке и в XIX веке — в царствования Александра Благословенного (1801—1825), Николая Первого (1825—1855) и Александра Второго (1855—1881). Мелкая же война с хищными племенами велась здесь все время, без перерыва, как это было прежде, до Петра Великого.
Завоевания Екатерины Великой сильно облегчили России эту борьбу, оградив морским берегом значительную часть нашей южной границы. Не только для населения Новороссии, но даже для Донского казачества наступила пора более мирной жизни, миновала нужда быть постоянно настороже на случай разбойничьего набега.
Но борьба с азиатскими племенами не прекратилась и в XIX веке. Только боевая линия, требовавшая постоянной военной защиты, стала короче и передвинулась дальше на юго-восток, в предгорья Кавказа.
Предкавказье и Грузия
Высокая гряда Кавказских гор перерезает наискось широкий перешеек между Каспийским и Черным морями. С севера к этим горам подходит широкая степь, где кочевали испокон веков хорошо знакомые русским татарские и калмыцкие орды. Две большие реки, стекая с гор, текут по этой степи: Терек на востоке — в Каспийское море, Кубань на западе — в Черное.
Русским издавна пришлось познакомиться с этими местами. Богатая Персия, прилегающая с юга к Каспийскому морю, привлекала к себе русских купцов для торговли, а казаков соблазняла на легкие и добычливые набеги. Уже во времена Грозного казаки заплыли морем с Волги в устье Терека и здесь построили свои городки — Тюмень и Тарки. Так началось славное впоследствии Терское казачье войско. Те казаки, которые селились подальше от устья Терека, в горах, назывались гребенскими (горными). Понятно, что терским и гребенским казакам приходилось постоянно защищать свои городки от набегов диких горских племен. Наравне с донскими и уральскими казаками они считались на службе у Московского царя, и уже Грозный посылал на далекий Терек свое царское жалованье и подкрепления из московских стрельцов и служилых людей.
В то же время начались и сношения России с православной Грузинской землей, лежащей за Кавказом по южным склонам гор и в плодородных долинах. Грузины — малочисленный, но храбрый народ — уже много столетий вели ожесточенную борьбу, защищая свою свободу и свою веру от сильных мусульманских народов: турки, персы, кавказские горцы со всех сторон терзали своими нашествиями и опустошали несчастную Грузию. На беду, грузины еще плохо ладили между собой. Различные области Грузии (Карталиния, Кахетия, Мингрелия, Имеретия, Гурия) то соединялись под властью одного царя, то опять разделялись, иногда даже враждовали между собой. Временами приходилось грузинским царям смиряться перед турками или персами, платить им дань, иные даже принимали мусульманскую веру.
Но народ крепко держался православия, и стоило появиться на престоле смелому царю-христианину, чтобы он весь снова поднялся на кровавую борьбу.
Россия, конечно, не могла остаться равнодушной к страданиям единоверного народа. Когда грузинские послы впервые предстали пред очи Иоанна Грозного, суровый царь не мог удержаться от слез, слушая их рассказы. Несчастным грузинам была одна надежда на спасение — Россия.
Уже сын Грозного, Федор Иоаннович, уступил мольбам кахетинского царя Александра и принял его, со всей его землей, под свою высокую руку. Как только успокоилась Россия после смуты, ко двору царя Михаила Федоровича вновь явились послы из Кахетии от царя Теймураза с просьбЪй: принять его землю в русское подданство «до последнего дня Страшного Суда». «Никого я не имею на свете, кроме Бога и твоего Царского Величества. Живу только именем Святой Троицы, твоей милостью и помощью твоего Царского Величества», — писал Теймураз. И позже такие посольства с мольбой о подданстве и защите, о присылке войска, пушек, денег на жалованье ратным людям много раз являлись к престолу царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича.
Вольные терские казаки нередко, пробравшись через горы, поступали на службу к грузинским царям. Грузинские летописи сохранили рассказы о том, что на помощь Грузии приходили казаки и с Дона и даже с Днепра.
Грузины молили о помощи, называли себя слугами великих государей. Но какую помощь могла оказать им Россия, сама изнемогавшая в тяжелых воинах? Еще при Федоре Иоанновиче сделана была попытка проложить дорогу в Грузию, завоевав Дагестанские горы; но два русских войска только погибли без пользы в незнакомой, дикой, гористой стране. Россия была еще слишком слаба для таких далеких трудных войн. Михаил Федорович и Алексей Михайлович делали для защиты Грузии то, что позволяли им их силы: в переговорах с Турцией и Персией убеждали ради дружбы и мира с русским царем не теснить и не воевать Грузии; с персами такие уговоры нередко и достигали цели.
Грузинам посылали иногда из Москвы деньги или запасы, посылали, по их просьбе, учителей, священников, церковные книги — во всем этом в разоренной Грузии была большая нужда.
При дворе Московских государей всегда можно было встретить знатных грузин княжеской и даже царской крови, пожелавших вступить в русскую службу. В свите царя Алексея Михайловича во время польской войны было несколько грузинских царевичей.
Имеретинский царевич Александр был одним из любимых друзей и сподвижников царя Петра Великого в его молодые годы. Женатый на русской, он получил большие вотчины под Москвой и всю жизнь свою посвятил России. Он был в числе «потешных» Петра, ездил с ним вместе учиться за границу. В битве под Нарвой царевич попал в плен. Шведы, зная его царское происхождение, требовали за знатного пленника огромный выкуп — 20 бочонков золота или 60 пленных шведских офицеров. Зная бедственное положение России, царевич сам писал государю, прося не разоряться на его выкуп. «Пусть никакого убытка не будет государству ради нашей свободы. На то мы званы: терпеть и умереть за Государя и за Россию». Позже, когда успех перешел на сторону русских, Петр поспешил выручить самоотверженного царевича, обменяв его на знатнейшего из пленных шведских генералов.
Под конец жизни, когда кончилась шведская война, Петр Великий обратил свое внимание на Кавказ. Ему хотелось прочно овладеть берегами Каспийского моря, чтобы завести постоянную торговлю через Персию со Средней Азией, с богатейшей азиатской страной Индией. Он сам с сильным войском высадился в Дагестане, занял главные дагестанские и персидские города на берегу Каспийского моря. Слабые преемники Великого царя не умели удержать в руках его ценные приобретения: императрица Анна, жалея расходов на поддержку столь отдаленных владений, добровольно вернула их Персии.
Но сношения с Грузией стали с тех пор еще теснее. Еще при жизни Петра царь карталинский Вахтанг, свергнутый турками с престола, переселился со всем своим семейством в Россию. Вместе с ним по призыву Петра выехало в Россию свыше 1000 человек грузин-царевичей, князей, воинов, духовных. И позже переселение грузин в пределы России не прекращалось.При императрице Елизавете из таких переселенцев образован был в русской армии особый грузинский гусарский полк. Знаменитый князь Багратион, сподвижник Суворова, был родом грузин.
Но не одного убежища для беглецов и военной поддержки искала Грузия у единоверного великого народа. Как только при Петре оживилось в России печатное дело, грузинский царь Арчил просил царя озаботиться и грузинской печатью. Царь Петр велел немедленно отлить грузинские буквы для печати, и из Московской казенной типографии вышли первые печатные книги на грузинском языке. Потом русскими же мастерами и учителями заведена была типография и в столице Карталинии — Тифлисе. От русских же учились и устройству школ и иконописи. Словом, все просвещение шло в Грузию через Россию, и это еще теснее сплачивало с нами маленький, единоверный нам грузинский народ.
Кавказская линия
Наши владения в предгорьях Кавказа долгое время не отходили далеко от устья Терека. Только в 1735 году выстроен был Кизляр недалеко от моря. Но мало-помалу терское казачество увеличивалось притоком новых казаков — поселенцев с Дона и с Волги, а также горцев-осетин и кабардинцев, поступивших на русскую службу; казаки двигались все выше по Тереку. В 1763 году построена была уже Моздокская крепость, и казачьи городки и станицы почти сплошь унизали течение Терека.
Победоносные турецкие войны Екатерины Великой придвинули русскую границу вплотную к Кавказским горам. Кубанские степи, где кочевали татарские орды, перешли под власть России.
Устраивать вновь завоеванный край прислан был знаменитый Суворов. Кубанские татары не желали упорно признать русской власти и в кровавой борьбе были истреблены почти поголовно. Остатки грозной некогда орды бежали в Турцию или переселены были в Крым. Но с истреблением этого разбойничьего народа на опустевшую степь начались с Кавказских гор стремительные набеги воинственных и диких племен — черкесов, кабардинцев и других. Эти набеги доходили не только до земли донских казаков, но даже до Воронежской губернии. Пришлось сразу принять решительные меры для защиты новой границы.
С завоеванием кубанских степей естественной границей России стали Кубань и Терек. Терек был уже надежно укреплен. Теперь и по берегам Кубани и подальше в степи стали выростать города-крепости (Екатеринодар, Ставрополь и др.). Скоро кубанские укрепления встретились с терскими. Так сомкнулась сплошная черта укреплений, огородившая нашу южную границу от разбойничьих набегов горцев. Эта черта долгое время известна была под названием Кавказской линии. Невелики и незатейливы были кавказские крепости: небольшое село, окруженное рвом, высокий земляной вал, на нем — крепкий плетень из толстого хвороста, сторожевая вышка; пять-шесть пушек, какая-нибудь рота солдат — вот и вся крепость. Но не одними такими крепостями держалась охрана линии. При устройстве ее в кубанские степи спешно переселены были несколько тысяч запорожских казаков, служба которых на Днепре стала уже не нужна. Сначала хотели из них составить просто конные солдатские полки, но запорожцы, любя свою казачью жизнь, просили оставить их в казачестве и дать им для поселения новые земли, где пригодится их служба. Императрица Екатерина указала им для поселения привольные кубанские степи и даже прислала^ им на новоселье, по русскому обычаю, хлеб-соль с блюдом и солонкой из чистого золота. В 1792 году новые поселенцы получили от императрицы «Жалованную Грамоту» на владение кубанскими землями. Образовалось новое, Кубанское казачье войско (малороссийский говор кубанцев до сих пор отличает их от великорусов-терцев). Кубанское войско вместе с терскими казаками в течение полувека вело тяжелую геройскую борьбу, защищая от разбойников-азиатов русскую границу.
За их спиной плодородные ставропольские степи быстро заселялись мирным земледельческим людом, вырастали города. А на линии тем временем шла, ни на день не прекращаясь, жестокая и кровавая борьба.
К южному берегу Терека и Кубани близко подходят грозные Кавказские горы. Эти горы испокон веков населены были дикими воинственными племенами чеченцев, черкесов, кабардинцев, лезгин, осетин, ингушей, кумыков. Кавказские горцы в большинстве были очень бедны: даже князья их зачастую не имели одежды наряднее овчинного тулупа. Зато все эти племена отличались храбростью, и в бою, по отзыву русских, сотня черкесов стоила тысячи татар. Жадные до крови и до грабежа, горцы любили войну больше всего на свете. Азиатская жестокость этих головорезов не знала предела. Захватив в плен русского казака или солдата, они перерезали ему жилы так, чтобы он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, и, раздев догола, бросали в камышах на съедение комарам, тучами висевшими над водой. Никаких договоров они не заключали и не признавали, и их соседство каждый час грозило внезапным набегом. День и ночь по всей Кавказской линии, тянувшейся верст на 700 от устья Терека до устья Кубани, стояла зоркая казачья стража. От укрепления до укрепления выставлялась цепь «кордонов» — человек по 50—60, а иногда и по 200. Между «кордонами» — мелкие сторожевые отряды, «пикеты», человек по 10 и «залоги», или «секреты», по 2—3 человека. На каждом сторожевом посту выставлялись особые «фигуры», или «маяки», — соломенные чучела на высоком шесте. Зажженный «маяк» объявлял тревогу по всей линии, обозначая появление врагов. Леса, покрывавшие тогда берега Терека, еще облегчали горцам неожиданные нападения, а от казаков требовали особой бдительности. Конечно, и казачьи удальцы не упускали случая пробраться на враждебный берег, подстеречь и подстрелить чеченца или кабардинца, бродящего около русской границы.
В этой тревожной военной обстановке казаки вырастали прирожденными воинами, ни в чем не уступавшими их вечным врагам — горцам. Казаки усвоили себе их зоркость и ловкость, их знакомство с горной природой, их военные приемы, уменье владеть оружием, переняли от врагов даже их наряд — черкеску. Для сторожевой службы и мелкой пограничной войны казаки были неоценимы. Никакое регулярное войско не могло бы их заменить. Сами горцы считали казачьи станицы опаснее для себя, чем настоящие крепости. «Крепость — камень, брошенный в поле, — говорили они, — дожди и ветры снесут его поздно или рано; а станица, как растение, вопьется з землю корнями — и ничем ее не вырвешь».
И действительно, казачьи станицы были самым надежным оплотом Кавказской линии.
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--