Реферат: Жизнь двенадцати цезарей

Культура

ЖИЗНЬ ДВЕНАДЦАТИ ЦЕЗАРЕЙ

Выполнил: Горщевский Сергей

E-mail:[email protected]

Содержание

БОЖЕСТВЕННЫЙ ЮЛИЙ............................ 3

БОЖЕСТВЕННЫЙ АВГУСТ......................... 4

ТИБЕРИЙ......................................................... 5

ГАЙ КАЛИГУЛА............................................ 6

БОЖЕСТВЕННЫЙ КЛАВДИЙ..................... 8

НЕРОН.............................................................. 9

ГАЛЬБА.......................................................... 10

отон.............................................................. 11

ВИТЕЛЛИЙ................................................... 12

БОЖЕСТВЕННЫЙ ВЕСПАСИАН.............. 13

БОЖЕСТВЕННЫЙ Т И Т............................. 14

ДОМИЦИАН.................................................. 15

БОЖЕСТВЕННЫЙ ЮЛИЙ

На шестнадцатом году он потерял отца. Год спустя, уже назначенный жрецом Юпитера, он расторг помолвку с Коссуцией, девушкой из всаднического, но очень богатого семейства, с которой его обручили еще подростком,— и женился на Корнелии, дочери того Цинны, который четыре раза был консулом. Вскоре она родила ему дочь Юлию. Диктатор Сулла никакими средствами не мог добиться, чтобы он развелся с нею. Поэтому, лишенный и греческого сана, и жениного приданого, и родо­вого наследства, он был причислен к противникам диктатора и даже вынужден скрываться. Несмотря на мучившую его пере­межающуюся лихорадку, он должен был почти каждую ночь ме­нять убежище, откупаясь деньгами от сыщиков, пока, наконец, не добился себе помилования с помощью девственных веста­лок и своих родственников и свойственников — Мамерка Эми­лия и Аврелия Котты. Сулла долго отвечал отказами на просьбы своих преданных и видных приверженцев, а те настаивали и упорствовали; наконец, как известно, Сулла сдался, но воскликнул, повинуясь то ли божественному внушению, то ли собственному чутью: «Ваша победа, получайте его! но знай­те: тот, о чьем спасении вы так стараетесь, когда-нибудь станет погибелью для дела оптиматов, которое мы с вами отстаивали: в одном Цезаре таится много Мариев!»

Оставив надежду получить провинцию, он стал домо­гаться сана великого понтифика с помощью самой расточи­тельной щедрости. При этом он вошел в такие долги, что при мыс­ли о них он, говорят, сказал матери, целуя ее утром перед тем, как отправиться на выборы: «или я Вернусь понтификом, или сов­сем не вернусь». И действительно, он настолько пересилил обоих своих опаснейших соперников, намного превосходивших его и возрастом и положением, что даже в их собственных трибах он собрал больше голосов, чем оба они во всех вместе взятых.

Говорят, будто он боялся, что ему придется дать ответ за все, что он совершил в свое первое консульство вопреки знаменьям, законам и запретам: ведь и Марк Катон не раз клятвенно заяв­лял, что привлечет его к суду тотчас, как он распустит войско, и в народе говорили, что, вернись он только частным че­ловеком, и ему, как Милону, придется защищать себя в суде, окруженном вооруженной охраной. Это тем правдоподобнее, что и Азиний Поллион рассказывает, как Цезарь при Фарсале, глядя на перебитых и бегущих врагов, сказал дословно сле­дующее: «Они сами этого хотели! меня, Гая Цезаря, после всего, что я сделал, они объявили бы виновным, не обратись я за помощью к войскам!» Некоторые, наконец, полагают, что Цезаря поработила привычка к власти, и поэтому он, взве­сив свои и вражеские силы, воспользовался случаем захватить верховное господство, о котором мечтал с ранних лет. Так ду­мал, по-видимому, и Цицерон, когда в третьей книге «Об обя­занностях» писал, что у Цезаря всегда были на устах стихи Еврипида, которые он переводит так:

Коль преступить закон — то ради царства; А в остальном его ты должен чтить.

Зрелища он устраивал самые разнообразные: и битву гладиаторов, и театральные представления по всем кварталам города и на всех языках, и скачки в цирке, и состязания ат­летов, и морской бой. В гладиаторской битве на форуме бились насмерть Фурий Лептин из преторского рода и Квинт Кальпен, бывший сенатор и судебный оратор. Военный танец плясали сыновья вельмож из Азии и Вифинии. В театре римский всадник Децим Лаберий выступал в миме собственного сочи­нения; получив в награду пятьсот тысяч сестерциев и золотой перстень, он прямо со сцены через орхестру прошел на свое место в четырнадцати первых рядах. На скачках, для которых цирк был расширен в обе стороны и окружен рвом с водой, знатнейшие юноши правили колесницами четверней и парой и показывали прыжки на лошадях. Троянскую игру исполняли двумя отрядами мальчики старшего и младшего возраста. Зве­риные травли продолжались пять дней; в заключение была показана битва двух полков по пятисот пехотинцев, двадцать слонов и триста всадников с каждой стороны; чтобы просторнее было сражаться, в цирке снесли поворотные столбы и на их месте выстроили два лагеря друг против друга. Атлеты состя­зались в течение трех дней на временном стадионе, нарочно сооруженном близ Марсова поля. Для морского боя было выкопано озеро на малом Кодетском поле: в бою участвовали битремы, триремы и квардиремы тирийского и египетского образца со множеством бойцов. На все эти зрелища отовсюду стеклось столько народу, что много приезжих ночевало в палатках по ули­цам и переулкам; а давка была такая, что многие были задавлены до смерти, в том числе два сенатора.

Затем он обратился к устройству государственных дел. Он исправил календарь: из-за нерадивости жрецов, произвольно вставлявших месяцы и дни, календарь был в таком беспорядке, что уже праздник жатвы приходился не на лето, а праздник сбора винограда — не на осень. Он установил, применительно к движению солнца, год из 365 дней и вместо вставного месяца ввел один вставной день через каждые четыре года. Чтобы правильный счет времени велся впредь с очередных январских календ, он вставил между ноябрем и декабрем два лишних меся­ца, так что год, когда делались эти преобразования, оказался сос­тоящим из пятнадцати месяцев, считая и обычный вставной, также пришедшийся на этот год.

Говорят, он был высокого роста, светлокожий, хорошо сложен, лицо чуть полное, глаза черные и живые. Здоровьем он отличался превосходным: лишь под конец жизни на него стали нападать внезапные обмороки и ночные страхи, да два раза во время занятий у него были приступы падучей. За своим телом он ухаживал слишком даже тщательно, и не только стриг и брил, но и выщипывал волосы, и этим его многие попре­кали. Безобразившая его лысина была ему несносна, так как часто навлекала насмешки недоброжелателей. Поэтому он обычно зачесывал поредевшие волосы с темени на лоб; поэтому же он с наибольшим удовольствием принял и воспользовался правом постоянно носить лавровый венок.

Среди его любовниц были и царицы — например, маври­танка Эвноя, жена Богуда: и ему и ей, по словам Назона, он делал многочисленные и богатые подарки. Но больше всех он любил Клеопатру: с нею он и пировал не раз до рассвета, на ее корабле с богатыми покоями он готов был проплыть через весь Египет до самой Эфиопии, если бы войско не отказалось за ним следовать; наконец, он пригласил ее в Рим и отпустил с великими почестями и богатыми дарами, позволив ей даже назвать новорожденного сына его именем. Некоторые гре­ческие писатели сообщают, что этот сын был похож на Цезаря и лицом и осанкой. Марк Антоний утверждал перед сенатом, что Цезарь признал мальчика своим сыном и что это известно Гаю Матию, Гаю Оппию и другим друзьям Цезаря; однако этот Гай Оппий написал целую книгу, доказывая, что ребенок, выдаваемый Клеопатрой за сына Цезаря, в действительности во­все не сын Цезаря (как будто это нуждалось в оправдании и защи­те). Народный трибун Гельвий Цинна многим признавался, что у него был написан и подготовлен законопроект, который Цезарь приказал провести в его отсутствие: по этому закону Цезарю позволялось брать жен сколько угодно и каких угодно, для рождения наследников. Наконец, чтобы не осталось сомне­ния в позорной славе его безнравственности и разврата, напомню, что Курион-старший в какой-то речи называл его мужем всех жен и женою всех мужей.

В заговоре против него участвовало более шестидесяти человек; во главе его стояли Гай Кассий, Марк Брут и Децим Брут. Сперва они колебались, убить ли его на Марсовом поле, когда на выборах он призовет трибы к голосованию,— разделившись на две части, они хотели сбросить его с мостков, а внизу подхватить и заколоть,— или же напасть на него на Священной дороге или при входе в театр. Но когда было объявле­но, что в иды марта сенат соберется на заседание в курию Пом­пея, то все охотно предпочли именно это время и место.

Он погиб на пятьдесят шестом году жизни и был сопри­чтен к ботам, не только словами указов, но и убеждением толпы. Во всяком случае, когда во время игр, которые впервые в честь его обожествления давал его наследник Август, хвостатая звезда сияла в небе семь ночей подряд, появляясь около один­надцатого часа, то все поверили, что это душа Цезаря, вознесен­ного на небо. Вот почему изображается он со звездою над го­ловой. В курии, где он был убит, постановлено было застроить вход, а иды марта именовать днем отцеубийственным и никогда в этот день не созывать сенат.

Из его убийц почти никто не прожил после этого больше трех лет и никто не умер своей смертью. Все они были осуждены и все погибли по-разному: кто в кораблекрушении, кто в битве. А некоторые поразили сами себя тем же кинжалом, которым они убили Цезаря.

БОЖЕСТВЕННЫЙ АВГУСТ

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--