Реферат: Жизнь и быт русских людей XVI века в "Домострое"
Вообще женщина считалась существом ниже мужчины и в некоторых отношениях нечистым; таким образом, женщине не дозволялось резать животное: полагали, что мясо его не будет тогда вкусно. Печь просфоры позволялось только старухам. В известные дни женщина считалась недостойной, чтоб с нею вместе есть. По законам приличия, порождённым византийским аскетизмом и глубокую татарскою ревностью, считалось предосудительным даже вести с женщиной разговор.
Внутриусадебный семейный быт средневековой Руси долгое время был сравнительно замкнутым. Русская женщина была постоянно невольницею с детства до гроба. В крестьянском быту она находилась под гнётом тяжёлых работ. Однако простые женщины – крестьянки, посадские – вовсе не вели затворнический образ жизни. У казаков женщины пользовались сравнительно большею свободой; жёны казаков были их помощницами и даже ходили с ними в походы.
У знатных и зажиточных людей Московского государства женский пол находился взаперти, как в мусульманских гаремах. Девиц содержали в уединении, укрывая от человеческих взоров; до замужества мужчина должен быть им совершенно неизвестен; не в нравах было, чтобы юноша высказал девушке свои чувства или испрашивал лично её согласия на брак. Самые благочестивые люди были того мнения, что родителям следует бить почаще девиц, чтобы они не утратили своего девства.
В «Домострое» есть следующие указания, как надо воспитывать дочерей: «Если дочь у тебя, и на неё направь свою строгость, тем сохранишь её от телесных бед: не посрамишь лица своего, если в послушании дочери ходят, и не твоя вина, если по глупости нарушит она своё детство, и станет известно знакомым твоим в насмешку, и тогда посрамят тебя перед людьми. Ибо если выдать дочь свою беспорочной – словно великое дело совершишь, в любом обществе будешь гордиться, никогда не страдая из-за неё»[6] .
Чем знатнее был род, к которому принадлежала девица, тем более строгости ожидало её: царевны были самые несчастные из русских девиц; спрятанные в теремах, не смея показываться на свет, без надежды когда-нибудь иметь право любить и выйти замуж.
При отдаче замуж девицу не спрашивали о желании; она сама не знала, за кого идёт, не видела своего жениха до замужества, когда её передавали в новое рабство. Сделавшись женою, она не смела никуда выйти из дома без позволения мужа, даже если шла в церковь, и тогда обязана была спрашиваться. Ей не предоставлялось права свободного знакомства по сердцу и нраву, а если дозволялось некоторого рода обращение с теми, с кем мужу угодно было позволить это, то и тогда её связывали наставления и замечания: что говорить, о чём умолчать, что спросить, чего не слышать. В домашнем быту ей не давали права хозяйства. Ревнивый муж приставлял к ней шпионов из служанок и холопов, а те, желая подделаться в милость господину, нередко перетолковывали ему всё в другую сторону каждый шаг своей госпожи. Выезжала ли она в церковь или в гости, неотступные стражи следили за каждым её движением и обо всём передавали мужу.
Очень часто случалось, что муж по наговору любимого холопа или женщины бил свою жену из одного только подозрения. Но не во всех семьях такая роль была у женщин. Во многих домах на хозяйке лежало много обязанностей.
Она должна была трудиться и показывать собою пример служанкам, раньше всех вставать и других будить, позже всех ложиться: если служанка будит госпожу, это считалось не в похвалу госпоже.
При такой деятельной жене муж ни о чём не заботился по домашнему хозяйству; «жена должна была знать всякое дело лучше тех, которые работали по её приказанию: и кушанье сварить, и кисель поставить, и бельё выстирать, и выполоскать, и высушить, и скатерти, и полавочники постлать, и таким своим уменьем внушала к себе уважение»[7] .
При этом невозможно представить быт средневековой семьи без живого участия женщины, тем более в организации питания: «Господину же о всяких делах домашних советоваться с женой как челядь кормить в какой день: в мясоед – хлеб решетный, щида каша с ветчиной жидкая, а иногда, сменяя её, и крутая с салом, и мясо к обеду, а на ужин щи да молоко или каша, а в постные дни с вареньем, когда горох, а когда и сущик когда печёная репа, капустные щи, толокно, а то и рассольник, ботвинья
По воскресеньям и праздникам к обеду пироги густые каши или овощи, или селёдочная каша, блины, кисель, и что Бог пошлёт»[8] .
Умение работать с тканью, вышивать, шить было естественным занятием в быту каждой семьи: «рубашку сшить или вышить убрус да выткать, или шить на пяльцах золотом и шелками (для чего) отмерить пряжи и шёлка, золотой и серебряной ткани, и тафты, и камки»[9] .
Одна из важных обязанностей мужа – «поучати» свою жену, которая должна вести всё домашнее хозяйство и воспитывать дочерей. Воля и личность женщины всецело подчиняются мужчине.
Строго регламентируется поведение женщины в гостях и дома, вплоть до того, о чём она может вести разговоры. Регламентируется «Домостроем» и система наказаний.
Нерадивую жену муж сначала должен «всяким рассуждением учити». Если словесное «наказание» не даёт результатов, то мужу «достоит» свою жену «ползовати страхом наедине», «по вине смотря»[10] .
БУДНИ И ПРАЗДНИКИ РУССКИХ ЛЮДЕЙ XVI ВЕКА
О распорядке дня людей средневековья сведений сохранилось немного. трудовой день в семье начинался рано. Обязательных трапез у простых людей было две – обед и ужин. В полдень производственная деятельность прерывалась. После обеда по старой русской привычке следовал длительный отдых, сон (что весьма удивляло иностранцев). Затем вновь работа до ужина. Вместе с окончанием светового дня все отходили ко сну.
Русские согласовывали свой домашний образ жизни с богослужебным порядком и в этом отношении делали его похожим на монашеский. Вставая от сна, русский тотчас искал глазами образ, чтобы перекреститься и взглянуть на него; сделать крестное знамение считалось приличнее, смотря на образ; в дороге, когда русский ночевал в поле, он, вставая от сна, крестился, обращаясь на восток. Тотчас, если нужно было, после оставления постели надевалось бельё и начиналось умыванье; зажиточные люди мылись мылом и розовой водой. После омовений и умываний одевались и приступали к молению.
В комнате, предназначенной для моления, - крестовой или, если её не было в доме, то в той, где стояло побольше образов, собиралась вся семья и прислуга; зажигались лампады и свечи; курили ладаном. Хозяин как домовладыка читал перед всеми вслух утренние молитвы.
У знатных особ, у которых были свои домашние церкви и домовые священнослужители, семья сходилась в церковь, где молитвы, заутреню и часы служил священник, а пел дьячок, смотревший за церковью или часовней, и после утреннего богослужения священник кропил святой водою.
Окончив молитвословие, все расходились к домашним занятиям.
Там, где муж жену допускал до управления домом, хозяйка держала с хозяином совет, что делать в предстоящий день, заказывала кушанье и задавала на целый день уроки в работах служанкам. Но не всех жён уделом была такая деятельная жизнь; большею частью жёны знатных и богатых людей по воле мужей вовсе не вмешивались в хозяйство; всем заведовали дворецкий и ключник из холопов. Такого рода хозяйки после утреннего моления отправлялись в свои покои и садились за шитьё и вышивание золотом и шелками со своими прислужницами; даже кушанье к обеду заказывал сам хозяин ключнику.
После всех домашних распоряжений хозяин приступал к своим обычным занятиям: купец отправлялся в лавку, ремесленник брался за своё ремесло, приказные люди наполняли приказы и приказные избы, а бояре в Москве стекались к царю и занимались делами.
Приступая к началу дневного занятия, будь то приказное писательство или чёрная работа, русский считал приличным вымыть руки, сделать перед образом три крёстных знамения с земными поклонами, а если предстоит случай или возможность, принять благословение священника.
В десять часов служились обедни.
В полдень наступало время обеда. Холостые лавочники, парни из простонародья, холопы, приезжие в городах и посадах обедали в харчевнях; люди домовитые садились за стол дома или у приятелей в гостях. Цари и знатные люди, живя в особых покоях в своих дворах, обедали отдельно от прочих членов семьи: жёны с детьми трапезовали особо. Незнатные дворяне, дети боярские, посадские и крестьяне – хозяева оседлые ели вместе с жёнами и с прочими членами семьи. Иногда семейные члены, составлявшие со своими семьями одно семейство с хозяином, обедали от него и особо; во время же званных обедов особы женского пола никогда не обедали там, где сидел хозяин с гостями.
Стол накрывался скатертью, но не всегда это соблюдалось: очень часто люди незнатные обедали без скатерти и ставили на голый стол соль, уксус, перец и клали ломтями хлеб. Двое домашних служебных чинов заведовали порядком обеда в зажиточном доме: ключник и дворецкий. Ключник находился в поварне при отпуске кушаний, дворецкий – при столе и при поставце с посудой, стоявшей всегда против стола в столовой. Несколько слуг носили кушанья из поварни; ключник и дворецкий, принимая их, разрезали на куски, отведывали и тогда уже отдавали слугам ставить перед господином и сидевшими за столом
После обычного обеда ложились отдыхать. Это был повсеместный и освящённый народным уважением обычай. Спали, пообедавши, и цари, и бояре, и купцы; уличная чернь отдыхала на улицах. Не спать или, по крайней мере, не отдыхать после обеда считалось в некотором смысле ересью, как всякое отступление от обычаев предков.
Вставши от послеобеденного сна, русские опять принимались за обычные занятия. Цари ходили к вечерне, а часов с шести вечера предавались уже забавам и беседам.