Сочинение: Библейские мотивы в лирике Тютчева

С особенным благоговеньем поэт относится к воздушной стихии. Воздух – бездна, «бездна голубая» и «животворящая». Воздух как река опоясывает землю и является условием жизни. Воздух – самая легкая и чистая стихия. У Тютчева эфир «чистый и незримый», небо «чистое». Легкая прозрачная стихия связывает все живое, вбирает в себя и распространяет проявления жизни, саму жизнь. Но и воздушная стихия может быть грозной: буря, ночной ветер, холодный ветер приближающейся зимы, зимний колючий воздух враждебны всему живому.

Природа бывает полна любви и неги:

Нам дальний мир, лишенный сил,

Проникнут негой благовонной,

Во мгле полуденной почил.

У природы есть свой язык. Ночью в саду говорит ключ, а ветер в бурю поет страшные песни. Весенние воды гласят: «Весна идет! Весна идет!» Весна хохочет в глазах земли, а та ворчит. Природа умеет и молчать:

Но твой, природа, мир о днях белых молчит.

С улыбкой двусмысленной и тайной…

Одним словом, природа у Тютчева – живой организм, чувствующий, ощущающий, действующий, имеющий свои пристрастия, подобно тому, как это бывает с людьми или животными. Но у Тютчева природа намного выше, природа – это высший разум, как создающий так и наказывающий, губящий, его оружие – это и есть стихии воды, огня, воздуха.

Глава 4.

Проблема разлада человека с природой

Природа у Тютчева – это Бог. Все беды человека с природой. Тема разлада с природой впервые наиболее определенно представлена в стихотворении «Итальянская villa», где природа спит в блаженном сне, а в человеке течет «злая жизнь». «Злая жизнь» разрушила гармонию природы. Причина разлада с природой заключена, во – первых в самом человеке. Не природа отвергает его, а он сам, погруженный в «злые» страсти человеческой жизни, не в силах принять в себя гармонический «благодатный» мир природы. Конец света в Апокалипсисе тоже связан с тем, что человек утерял истинную веру, союз с Богом, не соблюдал данных заповедей, вел грешную жизнь, идущую вразлад с волей Бога. Во – вторых, общий строй бытия природы таков, что живая индивидуальность выделена из него. Природа долговечна, а существование человека скоротечно, у природы свои закономерности жизни, отличные от человеческих.

Разлад с природой допускается и мыслится поэтом, но главный пафос его стихов – утверждение возможности смешения, благотворного, нравственно очищающего влияния природы на человека. Единение с природой представляется не как мгновенное состояние человека, а более или менее длительное: «Весь день в бездействии глубоком весенний теплый воздух пить»…, весенние единение с природой отнюдь не мгновенно. Когда финале стихотворения «Весна» поэт говорит о приобщении «человека к всемирной» жизни, «хотя на миг» он называет самый худший вариант слияния с природой только на мгновение, а идеалом его является постоянное и близкое, как бы внутренние общение с природой. В философской системе Тютчева на первое место выдвинут не само созерцающий дух, без которого материя мертва, как у Шеллинга, а напротив, материальная природа, с разрушением которой распадается сознание. В философской системе Тютчева подчеркнута значимость материального бытия природы и человека.

С особой силой трагические конфликты духовного существования современного человека проявились и запечатлелись в любовной лирике Тютчева: ведь и любовь оказывалась одним из проявлений столь близкой Тютчеву мятежной жизни – стихийной, по слову самого поэта, «роковой». Любовная поэзия Тютчева – это целая повесть, в которой есть свои пролом и начала, взрывы и кульминации, хаотические брожения души и гармонические разрешения. Наконец, свои эпилоги. Вспомним хотя бы один из самых прекрасных, навсегда вместе с музыкой вошедший в наши души: «Я встретил вас – и все былое / В отжившем сердце ожило: / Я вспомнил время золотое – / И сердцу стало так тепло…»

Комментаторы и исследователи жизни поэта скрупулезно устанавливают реальные события и образы, стоящие за стихами (скажем, образ Амалии Крюденер, к которой обращены только что приведенные). Но об одном не сказать нельзя. В свое время, размышляя над судьбой русских женщин, Добролюбов процитировал «безнадежно – печальные, раздирающие душу предвещания поэта, так постоянно и беспощадно оправдывающиеся над самыми лучшими, избранными натурами» в России, стихи Тютчева «Русской женщине»:

Вдали от солнца и природы,

Вдали от света и искусства,

Вдали от жизни и любви

Мелькнут твои младые годы,

Живые помертвеют чувства,

Мечты развеются твои…

И жизнь твоя пройдет незримо

В краю безлюдном, безымянном,

На незамеченной земле, –

Как исчезает облак дыма

На небе тусклом и туманном

В осенней беспредельной мгле…

Тютчев совместил здесь космизм своей поэзии с живой человеческой судьбой. Тем не менее эта русская женщина все же не эта, не она, не индивидуальность – общая судьба русской женщины, но все же не данная судьба.

Лирика Тютчева – лирика больших обобщений – рождала и особый поэтический язык. Весь его стиль есть тоже результат ухода от всего житейского, натуралистического, бытового. Уже в прошлом веке Тютчева называли архаистом: столь необычными и высокими казались его стихи. Для тех задач, которые решал «на высоте» Тютчев, вырабатывался как бы особый язык. Тютчев здесь явление почти уникальное.

Для Тютчева, имеющего дело со всем миром, с целой природой, характерно стремление к большим обобщениям, к определению устойчивого, конечного, постоянного. Отсюда простота, первозданность, идеальность многих его эпитетов. Один из излюбленных тютчевских эпитетов «золотой». Его эпитет, как и вообще почти любой тютчевский образ, фокусирует мир природы, устанавливает связь отдаленных вещей и явлений. Самые необычные комбинации типа «поющих деревьев» у Тютчева – результат ощущения единства мира природы, родства всего в нем.