Сочинение: Есенинской тропой

А малому тридцать лет.

Вот так на извозчике отправлялся Есенин в путь. Дорога лежала вначале вдоль пруда, мимо старой мельницы (она сгорела во время войны) и выходила на старую базарную площадь.

Раньше здесь, по свидетельству старожилов, устраивались базарные дни. В Старолетово съезжались со всех окрестных сел, бывали даже из Новоселок и Пощупова. И какого товара только здесь не увидишь! Горланили гуси, визжали в мешках поросята, кричали на все голоса торговки, расхваливая, кто сало и мясо, кто сметану и молоко, кто мед и картошку.

Нет сейчас здесь ни торговых рядов, ни коновязи у чайной Галишникова, ни самой чайной. Площадь местами заросла бурьяном, только где-то сбоку примостился небольшой магазинчик – отрада местных жителей. Чайная Григория Николаевича Галишникова пострадала от пожара во время войны, а на ее месте стоит небольшой деревянный дом, куда нынче приезжают на лето «дачники».

А раньше Есенин нередко останавливался в чайной, коротая время для прихода поезда, не раз «гонял чай» и беседовал с хозяином. Дом у Григория Николаевича был двухэтажный, низ – кирпичный, верх – деревянный. В полуподвале находилась пекарня, принадлежавшая ему. В комнатах второго этажа проживала семья владельца чайной. Сама чайная находилась на первом этаже. «Здесь было тепло, светло и по-своему уютно: ситцевые занавески на окнах, на столах – белые скатерти, большие и маленькие заварочные чайники, в углу новенький граммофон, на котором особенно часто крутили пластинку «На сопках Маньчжурии».

За стойкой буфета хлопотал сам Галишников – лысоватый, с пышными усами, высокий и грузный». Так представляли и мы картину станционной чайной, прочитав книгу Башкова В.П. «В старинном селе над Окой». И было немного жаль, что почти ничего не сохранилось с тех пор. Единственным свидетелем есенинских приездов был старинный двухэтажный дом по улице Центральной №27.

Ему уже более 100 лет. Раньше там находилась галантерейная лавка купца Щеглова. Сейчас же это обветшалое здание, такое же старое, как и жильцы в нем. На втором этаже местами протекает крыша, ступени расшатаны, некоторые прогнили и едва держатся, стены со стороны двора подпирают бревна и балки.

Но дорога, как и жизнь, продолжается…

Запели тёсаные дроги,

Бегут равнины и кусты.

Опять часовни на дороге

И поминальные кресты.

Опять я тёплой грустью болен

От овсяного ветерка.

И на известку колоколен

Невольно крестится рука.

«Известка колоколен» и «поминальные кресты»… Уж не та ли это церковь в Старолетове с прилегающим к ней кладбищем? Все может быть…

От чайной Галишникова до проселочной дороги путь был только один – в сторону церкви. Метров 400 от базарной площади по улице Центральной когда-то стояла церковь Успения Пресвятой Богородицы. Уж ее-то никак не мог не заметить поэт. Более того, старожилы говорили, что Есенин, проезжая как-то в Москву (это было еще до революции), останавливался и исповедовался в этой церкви. Но, к сожалению, нет в живых дьячка этой церкви, того самого, что исповедовал поэта, и некому ни подтвердить, ни опровергнуть это мнение. Одно очевидно: стояла здесь раньше церковь, а сейчас на ее месте – пустырь с одиноким забытым памятником на братской могиле летчиков.

Церковь Успения была построена в 1770 году владельцем села стольником Федором Ляпуновым (сведения из архива рыбновского краеведа А.И. Афиногенова. Газета «Приокская новь» от 29 января 1999 года), и входила в пояс Богородицы Рязанской. По воспоминаниям старожилов села, она была необыкновенно красива. Особым украшением являлась высокая колокольня, внутри которой были росписи из сцен Страшного суда. С момента ареста последнего священника, с 1937 года, церковь не действовала, с колокольни были сняты колокола и крест, но сама церковь была цела. В пятидесятые годы по району шло поголовное истребление церквей. Уже разрушили церковь в Кузьминском, колокольню константиновской церкви. Не миновала такая же участь и старолетовскую церковь. В 1952 году местному хозяйству понадобился кирпич для строительства ремонтных мастерских. Сколько раз мимо этой прикладбищенской церквушки, мимо железной ограды с белыми столбами и приземистой часовенки проносились санки или дрожки, а то и просто телега, в которых сидел Сергей Есенин.

Последний дом, стоящий почти у околицы на краю села, был дом священника. Он находился как раз напротив кладбищенских ворот. В его доме впоследствии размещалась больница, затем детский сад. Сейчас на этом месте находится медпункт.

Дальше по левую руку начиналось поле, а справа, за погостом – околица, где таинственно темнел старый, окруженный ветлами, пруд.

И вот я опять в дороге.

Ночная июньская хмарь.

Бегут говорливые дроги.

Ни шатко, ни валко, как встарь.

Дорога довольно хорошая,

Равнинная тихая звень.

Луна золотою порошею.

Осыпала даль деревень.