Сочинение: Книга женской души
Куда деваться мне с душою!
Куда деваться с сердцем мне!
Но за этим, казалось бы, неодолимым отчаянием вновь обретение стойкости духа: "В душе моей есть боль, но нет испуга". Слова зазвучали как девиз для нового поколения женщин, начавших страстную борьбу за социальное самоутверждение. Свой дар - то гнетущее, то окрыляющее бремя поэзии - Каролина Павлова и возносила, и клеймила, и жаждала временами оттолкнуть, и заклинала вернуться. После душевных испытаний, нравственных кризисов, внутренне опустошавших дотла спасение в творчестве:
Нет! Как бы туча ни гремела,
Как ни томила бы жара,
Еще есть долг, еще есть дело –
Остановиться не пора.
Исходя из своего трудного жизненного и литературного опыта, поэтесса предостерегала молодых последовательниц от увлечения стихотворством.
 ðóññêîé ïîýçèè ñî âòîðîé ïîëîâèíû 90-õ ãîäîâ íàñòóïèë ïåðèîä íîâûõ ôèëîñîôñêèõ è ýñòåòè÷åñêèõ ïîèñêîâ, ïðåäñòàâëåííûõ èìåíàìè Âÿ÷åñëàâà Èâàíîâà, Âàëåðèÿ Áðþñîâà, Êîíñòàíòèíà Áàëüìîíòà - êîðèôååâ ðóññêîãî ñèìâîëèçìà  ðóñëå ýòîé øêîëû ðàçâèâàåòñÿ òâîð÷åñòâî Ìèððû Ëîõâèöêîé (1869-1905) — ó÷åíèöû Ìàéêîâà è Áàëüìîíòà. Êëàññè÷íîñòü ôîðìû èõ ëèðè÷åñêèõ ïðîèçâåäåíèé ñî÷åòàåòñÿ ñî âçðûâíûì, íåòðàäèöèîííûì (îñîáåííî äëÿ æåíñêîé ëèðû) ñîäåðæàíèåì. Ó Ëîõâèöêîé — ýòî ïåñíè ñòðàñòè, îòêðûâàþùèå çàïîâåäíûå òàéíèêè æåíñêîãî ñåðäöà. Èìåííî Ìèððà Ëîõâèöêàÿ ïåðâîé ïåðåñòóïèëà "òàáó", íàëîæåííîå íà ïðåäåëû æåíñêîé èñïîâåäàëüíîñòè Å.Ï. Ðîñòîï÷èíîé. Ìíåíèå Ðîñòîï÷èíîé, ÷òî "æåíñêàÿ äóøà äîëæíà â òåíè ñâåòèòüñÿ", äëÿ íàñòðîåíèé êîíöà âåêà óòðàòèëî çíà÷åíèå. Íàïðîòèâ, âî âñåõ ñëîÿõ îáùåñòâà íàðàñòàëà æàæäà âûñêàçàòü ñåáÿ äî êîíöà, äîêîïàòüñÿ äî ñóòè ÷åëîâå÷åñêèõ îòíîøåíèé, ïî âîçìîæíîñòè ïîëíåå ðàçîáðàòüñÿ è â ïåðåëèâàõ ëþáîâíûõ ÷óâñòâ, è â ïåðåïàäàõ ñòðàñòè.
Ïî äóõó íàèáîëåå õàðàêòåðíûõ äëÿ ïîýòåññû ñòðîô, èõ âñåãäà áëèñòàòåëüíîìó, ìíîãîöâåòíîìó "îïåðåíèþ", èõ ÷óâñòâåííîé íàñûùåííîñòè, áëèæå âñåãî Ëîõâèöêîé òâîð÷åñòâî Ê. Áàëüìîíòà. Ýòî îòìå÷àëà óæå êðèòèêà 90-õãîäîâ. Ïåðâûé ñáîðíèê ïîýòåññû âûøåë â 1896 ãîäó. Çà íåãî â ñëåäóþùåì ãîäó Ì. Ëîõâèöêàÿ íàãðàæäåíà ïî÷åòíîé àêàäåìè÷åñêîé ïðåìèåé èìåíè À.Ñ. Ïóøêèíà, èçáðàíà â Îáùåñòâî ëþáèòåëåé ðîññèéñêîé ñëîâåñíîñòè. Âåäóùèé ðåöåíçåíò, ãîòîâèâøèé îòçûâ ïî ñëó÷àþ âûäâèæåíèÿ íà Ïóøêèíñêóþ ïðåìèþ, À.À Ãîëåíèùåâ-Êóòóçîâ ïèñàë: "...Îäíîîáðàçèå è îãðàíè÷åííîñòü ñîäåðæàíèÿ â ïîýçèè ã-æè Ëîõâèöêîé â çíà÷èòåëüíîé ìåðå èñêóïàåòñÿ òîé âèðòóîçíîé èãðîé îáðàçîâ, çâóêîâ è êðàñîê, êîòîðàÿ íåâîëüíî óâëåêàåò ÷èòàòåëÿ è íå äàåò åìó çàìåòèòü, ÷òî â ñóùíîñòè îí ïåðå÷èòûâàåò ïîä ðàçíûìè âèäàìè îäíó è òó æå ñòàðóþ ñêàçêó". Íî ïðîòèâ ïðåìèè ðåöåíçåíò íå âîçðàæàë. Îíà âðó÷åíà çàñëóæåííî. Îäíàêî, â îòêëèêå íà ðàííþþ ñìåðòü Ì. Ëîõâèöêîé â 1905 ãîäó Â. Áðþñîâ ãîâîðèë: "Äëÿ áóäóùåé "Àíòîëîãèè ðóññêîé ïîýçèè" ìîæíî áóäåò âûáðàòü ó Ëîõâèöêîé ñòèõîòâîðåíèé 10-15, èñòèííî áåçóïðå÷íûõ".  ñîíåòàõ Ëîõâèöêîé ëþáîâü è êðàñîòà çàíèìàþò öåíòðàëüíîå ìåñòî, íî îíè îòõîäÿò îò ñòðîãèõ êàíîíîâ. Íåêîòîðûå êðèòèêè âèäåëè â íèõ "èçìåëü÷àíèå ïîýçèè" è ãðàæäàíñêîãî äóõà. Ëîõâèöêàÿ âûïóñòèëà ïÿòü ñáîðíèêîâ. Åå ñ÷èòàëè ïî òåì âðåìåíàì áåçíðàâñòâåííîé, à îíà ñ óäèâëåíèåì ñïðàøèâàëà:
Я не знаю зачем упрекают меня,
Что в сознаньях моих
слишком много огня.
В любовной лирике Лохвицкой звучат все оттенки древнейшей и вечно молодой темы любви — от едва уловимого его зарождения до бурных проявлений и "памяти сердца". Что же оказалось современникам столь шокирующим? Да совершенно невинные по теперешним временам признания:
И, голову с мольбой на грудь твою
склонив,
Изнемогаю я от счастия и муки...
И силы падают... и холодеют руки...
И страсти бешеной я чувствую
прилив!
Может быть, особенное неприятие вызывала ее отнюдь не некрасовская трагическая муза. Одна из немногих, она не ослепляла себя видениями из снов Веры Павловны, а ясно прозревала грядущий ужас.
ß — îòêðîâåíèé òàéíûõ æðèöà.
И мир — пустыня для меня,
Где стонут жертвы и убийца,
Где страждущих белеют
Ëèöà
В геене крови и огня.
Мирра Лохвицкая была самой энергичной и яркой поэтессой XIX века.
Современникам мало известно творчество Софии Парнок (1885-1933). Из двух с половиной сотен стихотворений, написанных ею, в золотой фонд русской поэзии можно внести не более десятка. И все же, в поразительно простых по интонации строках столько обаяния: