Сочинение: Литература периода Великой Отечественной войны

сталинские годы, в пору нового идеологического помрачения, она так или

иначе, вольно или неаольно проверяла себя. И как бы далеко потом Гросс-

ман и Симонов ни ушли в осмыслениии событий войны, их поздние книги не

противоречат тому, что они писали в войну, они не опровержение, а про-

должение, развитие, углубление. Внимательный читатель и добросовестный

исследователь не могут не заметить связимежду сталинградскими очерками

Гроссмана и романом "Жизнь и судьба", между "Днями и ночами" Симонова

и трилогией "Живые и мертвые". Конечно, писатели не все тогда знали,

не все понимали в обрушевшимся на страну хаосе горя и доблести,

мужества и бедствий, жестоких приказов и безграничной самоотвержен-

ности, малой частицей которого они были сами, но их взаимоотношения с

правдой, как они ее видели и понимали, не были, как в предыдущие годы

столь осложнены внешними обстоятельствами, тупыми государственными ре-

комендациями и запретами. Все это - беспрекословные указания и показа-

тельные, запугивающие проработки - начало возникать, как только про-

ступили зримые контуры победы, с конца сорок третьего года. И не

только в литературе. Вспомним гулявшую в войну в офицерской среде

бесшабашную поговорку: "Дальше фронта не пошлют, меньше взвода не да-

дут". Такое упоение своей независимостью - пусть в тех пределах, ко-

торые ставила война, - могло возникнуть лишь у молодых людей, почув-

ствовавших вкус свободы, осознавших, что они не пешки, не "винтики",

как назовет их сразу после войны Сталин. Потом, когда ход войны их

усилиями, кровью и жизнями солдат и офицеров переломился и не было

сомнений в ее исходе, когда Верховному главнокомандующему уже не при-

ходило в голову обращатьтся к спасителям Отечества с заискивающим

"Братья и сестры!.. Дорогие мои!.." и стакан с нарзаном не дрожал в

его руке, эту фронтовую вольницу стали прибирать к рукам, укрощать,

показывая что чересчур независимые, чрезмерно полюбившие свободу,

настроенные критически могут оказаться не на фронте, а загреметь и в