Сочинение: Польская литература и русский читатель
В этот период развивается творчество Станислава Добровольского, Тадеуша Ружевича, Ежи Анджеевского и Ярослава Ивашкевича.
Творческое наследие Ярослава Ивашкевича обогатило национальную культуру поляков. Интерес к философским проблемам дополнился политическими и гражданскими мотивами в его произведениях после второй мировой войны. Идеи гуманизма стали ведущими в многожанровом творчестве Ивашкевича [1, 15].
«Именно в жанре новеллы внутренние проблемы творчества Ивашкевича, проблемы художественной выразительности, волнующие писателя с первых шагов в литературе, приобрели стойкость и слаженность»[5, 157] . «Хайденрайх» – лучшая из новелл, вошедшая в сборник «Зарудье», созданный к столетию январского восстания 1863 года. Здесь автор воспроизводит правдивые картины жестокого насилия самодержавия, порознившего братские славянские народы, и объективную обреченность дела повстанцев, в отсутствие «патриотической» односторонности.
Тему ложного и истинного долга, «официального» и подлинного патриотизма Ивашкевич намеренно заостряет, делая главным героем рассказа «немецкого романтика» Хайденрайха-Ворона и сталкивая с ним в полной иронии кульминационной сцене поручика Лауданьского, верного принесенной императору присяге и горделиво демонстрирующего «немчуре», «как сражается поляк», помогая душителям свободы своего народа. Ворон изображается благородным, честолюбивым и умным человеком, который отпускает всех пленников. Так писатель стремится разрушить образ врага, всегда жестокого, коварного и опасного [1, 16].
Лучшие качества человека – доброту, справедливость, милосердие, совестливость воплощает в новелле простой казак Подхалюзин. Несмотря на то, что восставшие поляки убивали его соотечественников – русских, он не обвиняет поляков, «никакой злобы не питает» к ним, он говорит Лауданьскому: «И я человек, и вы человек, хоть я казак, а вы поляк». Подхалюзин – человек с добрым и открытым сердцем, во всех его словах чувствуется та любовь к людям, братским народам, которой не доставало участникам жестокого восстания. Успокаивая Лауданьского, казак произносит ключевые слова: «Что ж ты так? Что ж ты? Полно! Братов своих – поляков поубивал? Так что? А ежели б русских поубивал? Поручик, голубчик ты мой, так ведь они тоже братья! Все люди – братья, все на свете…»
Война в «Хайденрайхе» – это насильственное и жестокое истребление людей, против угрозы которого всегда выступал Ярослав Ивашкевич – истинный борец за мир и дружбу между народами.
1.5 Современная польская проза (вторая пол. XX – XXI вв.)
В течение последних десяти с половиной лет Польша прошла долгий путь развития и стала современным правовым государством. После 1989 г. польское общество должно было изучить механизмы демократии, не действовавшие в течение последних 50 лет. Рождались очередные партии, раскалывались, объединялись и делились снова. Это была естественная реакция на полувековое отсутствие политических свобод. Итоги последних лет в области внутренней политики можно считать положительными. Принципы государственного устройства Польши отражают ценности, характерные для стран европейской правовой культуры: суверенность народа, суверенность и независимость государства, правовое государство, политический плюрализм и свободу деятельности политических партий, разделение властей, уважение человеческого достоинства, означающее соблюдение прав и свобод личности [6].
Современная польская проза – это попытка самоутверждения в новом пространстве объединенной Европы, куда поляки вернулись после длительного советского застоя. Попытка выстроить новые отношения - с немцами, с русскими, с собственным прошлым. Драматизм многих романов вызван трагическим опытом адаптации. Именно эта особенность и эмоциональность объясняет успех польской прозы у русской аудитории [7].
Известными писателями этого времени являются Ольга Токарчук, Стефан Хвин, Януш Вишневский, Михаил Витковский. Общая особенность "новых" авторов в том, что они используют один и тот же литературный прием. Это прием «чужой речи», монолога от «подставного лица», то есть, писатели попеременно отдают свой голос то одному, то другому персонажу. Все книги авторов написаны о сегодняшнем дне, но в каждой из них есть «провалы» в прошлое. Это прошлое, в зависимости от возраста автора, находится в разных областях истории. Таким образом, писатель добивается иллюзии объективности, объема [8].
Одной из ярких представительниц польской литературы считается Ольга Токарчук - самый любимый автор польских читателей всех возрастов, книги которого раскупаются огромными тиражами, а также писательница, снискавшая наибольшее внимание польской критики. Она автор произведений: «Путешествие людей Книги», «Дом дневной, дом ночной», «Последние истории». Токарчук не дает окончательных ответов, мир возможного становится у нее неотъемлемым дополнением реальности. В напряженности между понятным и непостижимым разворачивается человеческая жизнь, которая всегда представляет собой вызов, никогда не вписывается в готовые схемы и стереотипы и постоянно требует все новых интерпретаций - в том числе и художественных.
В произведении «Номера» Токарчук рассказывает об отеле «Кэпитал», где останавливаются только богатые люди. Главная героиня – горничная, которой «принадлежит весь третий этаж». С того момента, как девушка превращается в горничную, снимая «собственные цвета, свои безопасные запахи» и становясь «голой в бело-розовой униформе», она начинает по-иному смотреть на коридор, перестает принюхиваться, вслушиваться, ее интересуют лишь «пронумерованные прямоугольники дверей». Каждый номер, в который входит горничная, открывает новый мир, имеет свою неповторимую историю, свою национальность.
Номер 220 пуст, он безлик и не имеет своего запаха. Но если здесь селится женщины, то они «инстинктивно пытаются превратить гостиничный номер в суррогат родного дома», а если мужчины, то горничная может надеяться на чаевые, ведь «мужчина свободен только тогда, когда платит».
«Следующий номер 224, в котором живет чета японцев». Здесь Токарчук описывает яркие особенности, которые присущи только этой нации. Номер элегантен, но выглядит нежилым, тут нет случайно разбросанных вещей, всегда царит порядок и покой, «японцы всегда оставляют небольшие чаевые». В «маленьком храме» свой особый мир, где все идет неторопливо, своим чередом.
Наступает время завтракать, время, когда встречаются «бело-розовые принцессы» и остальной многонациональный персонал отеля. Здесь и индианка, и итальянка, и югославка, но кастилец Педро говорит, что все народы когда-то «составляли огромные семьи, хотя и не знали друг друга, и прочным во всем этом были только слова» и «некогда говорили на одном языке».
В 226 только что заселился араб. И героиня понимает, что «ничто не изменилось с той поры, о которой рассказывал Педро. Иначе выглядят гостиницы и багаж, но странствие продолжается».
227 пропитан запахом сигарет, алкоголя и беспорядка. Здесь обитает англичанин, либо немец, либо француз, который ухаживает за своей внешностью и боится состариться. А горничная чувствует себя «сестрой милосердия» и пришла «отпустить ему все грехи».
В номере 223 живут молодые американцы. И этот номер по-американски беспорядочен, по-детски безобразен, а «комната похожа на небольшое поле битвы». И здесь горничная начинает спешить, посматривать на часы, старается «поскорей вырваться из состояния «сейчас» и переместиться в состояние «потом». «Они <американцы> живут в другом ритме, пьют по утрам апельсиновый сок, и на их языке говорит весь мир».
229 «притягивает, обещает, сулит неожиданности», кажется пустым, но в нем девушка слышит собственное дыхание, отражается в зеркалах, чувствует, что ее «тело существует и до краев заполняет розово-белую униформу».
Из номера 228 выходит пара старичков-шведов. Все вещи здесь «стоят на своих местах, точно вросли в пол корнями», «спят здесь спокойно», «отсутствует специфический запах». Горничная знает, «когда спишь без греха, без далеко идущих планов, без бунта и отчаяния, когда кожа истончается и становится все больше похожей на бумагу, когда из тела, как из дурацкой резиновой игрушки, потихоньку уходит жизнь, когда видишь прошлое завершенным и занавес опущенным, когда по ночам начинает сниться Бог - тогда тело перестает оставлять свои метки в мире»[9].
Горничная закончила уборку, заходит в коморку, и здесь вновь происходит Преображение в девушку.
Многонациональные номера по-своему индивидуальны, каждый из них пропитан историей своего хозяина. Каждая нация необычна и прекрасна по-своему, каждый возраст имеет свои прелести, но все мы одна семья и по-прежнему говорим на одном языке.
ГЛАВА II. ПОЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА В РОССИИ
2.1 История далекая и близкая
Литературную связь России и Польши стоит начать, пожалуй, с Адама Мицкевича. Но в России он традиционно известен не столько стихами и поэмами, сколько тем, что дружил с Пушкиным. Что уж говорить о двух других великих представителях польского романтизма - Юлиуше Словацком и Сигизмунде Красинском, которых у нас практически не знают.
Зато во второй половине XIX века русские зачитывались романами одного из первых Нобелевских лауреатов Генрика Сенкевича, а также Болеслава Пруса и Элизы Ожешко. На рубеже ХIХ и ХХ веков были очень популярны исторические хроники Казимира Валишевского.
Без особого успеха пытались понять эпопеи еще одного нобелиата, Владислава Реймонта. Но умами русскоязычных, точнее, советских людей прочно владел к тому времени совсем другой поляк - Станислав Лем.
В 1980-м Нобелевским лауреатом стал замечательный польский поэт и эссеист Чеслав Милош, что порадовало и небольшое количество его поклонников в СССР. Но настоящим успехом у советских читателей тогда пользовалась Иоанна Хмелевская.
Кто еще? Блестящий сатирик Станислав Ежи Лец. Трагический Януш Корчак. Фантаст Ежи Жулавский. Поэт Юлиан Тувим. Прозаик Ярослав Ивашкевич. Исторический романист Ян Парандовский…