Статья: Генетический структурализм. Социологическая теория Люсьена Гольдмана
«Генетический структурализм», по замыслу, должен представлять собой в противовес односторонности структурализма, теории психоанализа и «негативной диалектики» истинно диалектический. подход к исследуемому материалу. Однако уже самое понятие диалектики трактуется Гольдманом в типично «неомарксистском» духе. Начать с того, что диалектика определяется как теория, в окончательном становлении которой равную роль сыграли Гегель, Маркс и Лукач[46]. Причем Лукач, с точки зрения Гольдмана, является едва ли не первым по значению творцом современного, наиболее адекватного варианта диалектики. Его работу «История и классовое сознание», написанную в 1921 г. и широко используемую в настоящее время «неомарксистами» в качестве теоретической базы, Гольдман называет «первой крупной работой о диалектике»[47]. Повторяя излюбленный тезис буржуазных теоретиков, Гольдман утверждает, что Маркс якобы занимался более «непосредственными» проблемами «человеческого действия», в то время как Лукач развивал собственно философскую часть марксизма, создавая последовательную теорию диалектического материализма.
«Диалектический марксизм» раннего Лукача, по Гольдману, с одной стороны, возрождает «аутентичную диалектическую мысль Гегеля», а с другой ‑ «интегрирует некоторые важные аспекты» мысли Гуссерля и Кьеркегора[48]. Таким образом, «диалектический марксизм» выступает как некий синтез историческо-
241
го материализма с гегельянской идеалистической диалектикой и одновременно ‑ с феноменологией и экзистенциализмом. Марксизм и экзистенциализм, утверждает Гольдман, ‑ эти две «великие школы» современной мысли ‑ «с генетической точки зрения вполне сопоставимы»[49], и радикально разделять их можно только стоя на «антиисторических» позициях.
Процедура этого ‑ также традиционно «неомарксистского» ‑ сближения диалектического материализма с экзистенциализмом проводится Гольдманом в полном соответствии с правилами его «генетико-структуральной» социологии. Устанавливаются «структурные» аналогии (например, частичное совпадение проблематики раннего Лукача и реакционной экзистенц-философии Хайдеггера. И тот и другой уделяли, в частности, большое внимание социально-философским проблемам духовной культуры, проблеме определения субъекта культурного творчества и т.п.). Он пытается найти их «генетическое» объяснение, для чего создает «глобальную» модель философской мысли на грани XIX ‑ XX вв., «водя понятие «философской среды»: влиянием некоей «юго-западно-германской философской среды» он объясняет гносеологическую общность «марксизма» раннего Лукача с экзистенциализмом. Оба направления возникли на основе «конвергенции» целого ряда «линий», «ориентированных на одно и то же, отвергающих друг друга, пересекающихся и разделяющихся»[50]. В конечном счете философия Хайдеггера ‑ автора книги «Бытие и время» ‑ толкуется как «кьеркегоровский синтез» двух «начал» Лукача: «экзистенциалистского» ‑ в «Душе и формах» и «диалектико-материалистического» ‑ в «Истории и классовом сознании».
Итак, мы видим, что «марксизм» Гольдмана пытается объединить в органически целое совершенно разнородные, противостоящие друг другу социально-философские теории – марксизм и экзистенциализм. Разумеется, подобного эксперименты проводятся на самом абстрактном «супер-глобальном» уровне, с которого уже не видно конкретных определяющих факторов, и потому исследуемые феномены могут трактоваться совершенно произвольно. Весь понятийный аппарат «генетической социологии» Гольдмана построен по принципу подмены конкретной марксистской терминологии абстрактными обозначениями.
Центральной социально-философской и методологической категорией Гольдман принимает вслед за Гегелем и молодым Лукачем категорию «тотальности». В работе «История и классовое со-
242
знание» Г.Лукач, трактуя «тотальность» как диалектически взаимосвязанную всеобщность явлений, утверждает, что введение этойкатегории, якобы заимствованной Марксом у Гегеля, «является решающим отличием марксизма от буржуазной науки». «Категория тотальности, ‑ писал Лукач, ‑ есть опора революционного принципа в науке»[51]. По его мнению, именно в данной категории, а не в «преобладании экономических мотивов в объяснения истории» состояло решаюшее преимущество теории Маркса, революционное значение диалектико-материалистической точки зрения[52].
Автор «генетического структурализма» в этом пункте полностью следует Лукачу: «Идея тотальности, ‑ пишет он, ‑ является ... единственным методом, позволяющим воспроизвести и охватить умом реальность»[53].
Гольдман пытался придать этой гегелевской категории материалистический смысл путем простого механического «подсоединения» к ней социологической трактовки. Не просто «тотальность», а «социальная тотальность», ‑ не устает он повторять в своих работах. Предметом его исследования, составляющим основу «генетической социологии», утверждается «тотальность, которая представляет собой человеческое общество, тотальность, частью которой являются одновременно и произведение, и исследователь, изучающий его»[54].
Дальнейшая конкретизация категории «тотальности» выступает в форме теории «значимых динамических структур». «Социальная тотальность», сама представляя собой «значимую динамическую структуру», является в то же время совокупностью разномасштабных, диалектически взаимосвязанных «структур». Термин «значимая динамическая структура» является основным рабочим термином «генетического структурализма». Именно трактовка структуры представляется Гольдману основным отличием его теории от традиционного структурализма.
Введение понятия «значимой структуры», «генетической структуры», т.е. структуры, объясненной в ее генезисе и в ее динамике, Гольдман считает заслугой раннего Лукача и Жана Пиаже, которые, каждый в своей области (первый ‑ в гуманитарных науках, второй ‑ в психологии) методологически четко сформулировали это понятие. Гольдман пытался приписать разработку этого термина также Марксу, однако Маркс, как известно, никогда им не пользовался.
243
В определение структур, сформулированное Ж.Пиаже, Гольдман добавляет «динамический» аспект. Если Пиаже считал, что всякая структура является результатом «автономных процессов уравновешивания», то его последователь (а Гольдман всю жизнь считал себя учеником и последователем раннего Лукача и Пиаже) утверждает, что «автономные процессы уравновешивания» являются не чем иным, как «динамическими структурами, специфическую природу которых исследователь должен заново выводить в каждом конкретном случае»[55].
Итак, одной из основополагающих категорий «генетического структурализма» является «значимая динамическая структура», «глобально значимая структура».
Что же такое «глобальная значимость» ‑ выражение, применяемое Гольдманом в самых различных смыслах и играющее самую различную роль в его социологических построениях? Так, например, «глобально значимыми структурами» могут быть и политический уклад (например, строй политической диктатуры), и собрание сочинений отдельного автора (например, наследие Мальро, Валери или Хайдеггера), и отдельное произведение духовной культуры, и явления стилевого порядка (например, литературный жанр романа), и социально-психологическая установка (например, «трагическое» мировосприятие в среде французской придворной оппозиции в XVII в., отраженное в творчестве Расина и философии Паскаля), и многое другое. Подобная предельно абстрактная и мало что проясняющая трактовка «структуры» не отличается, по существу, от традиционно структуралистской. Гольдман пытается механически наполнить структуралистские категории «социологическим» содержанием.
«Генетический структурализм» утверждается как «строго монистическая позиция», которая отвергает «всякое разделение между историей и социологией»[56]. Гольдман утверждает, что не существует радикального различия между фундаментальными законами, которые управляют поведением творческой личности, создающей культурные ценности, и повседневным поведением всех людей «в социальной и экономической жизни». «Эти законы... играют одинаковую роль как в деятельности рабочего, ремесленника или коммерсанта и в их личной жизни, так и в творческой деятельности Расина или Клоделя в тот момент, когда они пишут свои произведения»[57]. «Связность» и «значимость»Гольдман
244
дает универсальной характеристикой всякого человеческого поведения. Человек каждый раз ставит перед собой проблемы «изменения мира» (т.е. данной ситуации), и его поведение направлено на решение этой проблемы. Кроме того, человек стремится «согласовать» между собой различные реакции, вызванные различными проблемами. Следовательно, всякому человеческому существу свойственна тенденция придать своим мыслям, чувствам я поведению значимую и связную (когерентную) структуру»[58].С этой точки зрения культурное творчество в различных его формах ‑ религиозной, философской, художественной ‑ является «привилегированным» поведением, поскольку оно составляет структуру более «связную» и «значимую», т.е. поскольку оно «приближается к той цели, к которой стремятся все члены определенной социальной группы».
Человек принадлежит одновременно к ряду социальных групп, и потому его поведение в целом представляет собой «смесь», более или менее лишенную последовательности. Вот почему очень трудно изучать индивидуальное сознание в его уникальности и комплексности. Легче изучать коллективное сознание, так как в нем акцентированы элементы, общие для данной социальной группы, и, наоборот, нивелируются элементы, обусловленные принадлежностью к другим группам и противоречащие стандартам данной.
Гольдман выделяет два различных типа социальных групп с точки зрения их значения для культурного творчества. Коллективное поведение одних направлено только на улучшение их положения в данной социальной структуре (семья, профессиональная группа и т.д.). Коллективное сознание, соответствующее этим группам, он называет «идеологическим», поскольку оно носит «непосредственно социоцентрический характер» с преобладанием собственно материальных интересов.
С другой стороны, существуют, по Гольдману, «привилегированные» социальные группы, сознание, эмоции и поведение которых направлены «на глобальную реорганизацию человеческих отношений и отношения человека к природе или на глобальное сохранение существующей социальной структуры».
Одним из исходных понятий гольдмановской социологии творчества является категория «видения мира» (vision du monde). «Видение мира», согласно теории «генетического структурализма», означает коллективное сознание «привилегированной» или «творческой» группы, т.е. группы, которая способна породить в своей среде творческую личность.
245
Следует отметить, что термин «видение мира» был введен в употребление еще в конце XVIII ‑ начале XIX в. немецкими философами Иенской романтической школы. Именно их культур, философская позиция послужила, как известно, одной из основ «понимающей социологии» Дильтея. Романтики (Ф.Шлегель, Шеллинг, Новалис и др.) рассматривали «эстетическое», интуитивно-«художественное» постижение «тайны» бытия как высший вид человеческого познания в противоположность более низкому рациональному «научному» познанию. «Видение мира» фактически было антитезой рационалистическому понятию мировоззрения. Примерно