Статья: Истоки монархического правления в социальной организации первобытного общества
Поддерживая данную идею, Л. С. Васильев сформулировал теорию протогосударственных образований, возглавляемых сакрализованными правителями с наследственной властью, основанными на нормах генеалогического родства, знакомых с социальным и имущественным неравенством, разделением труда и обменной деятельностью.[36]
Опираясь на выводы своих предшественников, Т. В. Кашанина попыталась разграничить периоды военной демократии и вождества в истории первобытного общества. По ее мнению, основные отличия этих форм власти сводятся к следующим особенностям:
1) военная демократия не обожествляет племенного правителя, вождество же, наоборот, стремится к сакрализации его функций;
2) в противовес военной демократии вождество отстраняет широкие слои населения от реального управления;
3) для вождества характерны четкая иерархия поселений и стратификация общества;
4) только в условиях вождества рождается первая аристократия, состоящая из жрецов, воинов и управленцев.[37 ]
Наряду с этим нельзя забывать, что глава военной демократии или вождества по-прежнему обладает лишь «консенсуальной властью», реализуемой посредством авторитета, а не легитимного насилия.[38]
Вместе с тем возрастающая концентрация власти в одних руках приводит к выработке единой идеологии с общими культами и ритуалами для всех союзных племен.[39]
Таким образом, вождество превращается в социально-политическую организацию, объединяющую группу поселений, иерархически подчиненных одному из них, в котором проживает верховный правитель.[40]
Внутри некогда самостоятельных племенных образований происходят необратимые процессы концентрации и персонификации публичной власти по вертикали. Так, во главе восточных славян (IV–VI вв.) стоял великий князь (Хакан-Рус), ему подчинялись лидеры региональных союзов племен — Светлые князья, господствующие в свою очередь над князьями отдельных родовых общин.[41] Такая система вассальной зависимости являлась прообразом будущего государственного механизма, отвергающего принципы соц иального равенства для подавляющего большинства населения.
В силу своей значимости вождь выделился из общества, возглавил его и перестал непосредственно участвовать в воспроизводстве материальных благ. Одновременно военные лидеры племен присвоили себе различные привилегии, связанные с возможностью изымать часть продуктов, произведенных общинниками для удовлетворения собственных потребностей.[42]
Но единоличная власть не могла существовать без выполнения ею особых социальных функций, направленных на поддержание мира, порядка и безопасности. По мнению Т. В. Кашаниной, главными среди них были: 1) организаторская функция; 2) перераспределительная функция; 3) функция контроля за ресурсами, обменом и торговлей; и 4) военная функция.[43]
Организаторская функция вождя возникла вследствие усложнения иерархической системы межплеменного управления. Сегментарная специализация некогда автономных сообществ людей нуждалась в едином центре, координирующем общие усилия для достижения конкретной цели, как правило, связанной с решением проблемы выживания и воспроизводства человеческого рода.
Поэтому, используя властные рычаги, главы первобытных общин монополизировали прерогативы по перераспределению материальных благ между рядовыми членами поселений. Нередко вожди поощряли одних и сдерживали других, особенно в условиях голода, стихийного бедствия или войны.
Перераспределительная функция позволила удачливым руководителям установить контроль за продуктообменом, торговлей и использованием общинными природными ресурсами: землей, водой, лесом и т. д.
Так, вождь получил в свои руки стабильную экономическую базу, позволяющую ему заниматься хозяйственной деятельностью, содержать при себе преданные отряды вооруженных соплеменников, организовывать завоевательные походы или вести оборонительные войны.
Победоносные грабительские набеги на соседние поселения «усиливают власть верховного военачальника, равно как и подчиненных начальников, — пишет Ф. Энгельс, — соответствующее обычаю избрание их преемников из одних и тех же семейств мало-помалу переходит в наследственную власть, которую сперва терпят, затем требуют и, наконец, узурпируют; закладываются основы наследственной королевской власти…».[44]
Вместе с тем становление монархической государственности на фундаменте вождества имело специфические особенности у различных племен и народов. В самом общем виде можно выделить пять вариантов происхождения единоличной политической власти: восточный, романский, германский, славянский и степной.
Суть восточного пути, конституирующего власть племенного вождя в царские прерогативы, состояла в необходимости ведения постоянного строительства и ремонта ирригационных систем в жарких странах Междуречья Тигра и Евфрата, а также в дельте Нила. Кроме того, оросительные каналы и дамбы должны были охраняться от разрушения.[45]
Природа выше обозначенных задач (военной и строительной) не терпит коллективного управления, поэтому власть вавилонских, шумерских, египетских и иных правителей базировалась на организации ирригационной деятельности и войне. Вокруг фараонов, энси, лугалей и т. д. сложился специальный механизм публичного господства, непосредственно не участвующий в материальном производстве.[46] Таким образом, власть общинного вождя переродилась в компетенцию «всемогущего» государя.
Возвышение единоличного правления в Древнем Риме проходило под влиянием борьбы патрициев и плебеев за обладание политическими правами. Это противостояние завершилось объединением квиритских родов и пришельцев в единый народ под эгидой монархического государства во главе с пожизненно избираемым рексом. Цари «вечного города» разделили население по имущественному признаку, сняв острые социальные противоречия.[47]
Германские народы, ставшие господами римских провинций в V–VI вв., столкнулись с довольно развитым государственным механизмом. Их родовые учреждения не могли впитать массы покоренного населения. Поэтому институты первобытного вождества были приспособлены к выполнению новых политических функций, направленных на поддержание господства в рамках завоеванных территорий. Ближайшим представителем народа-победителя являлся его военачальник, а защита покоренных областей требовала усиления его положения в обществе. Так, по словам Ф. Энгельса, «наступил момент для превращения власти военачальника в королевскую власть, и это превращение совершилось».[48]
Особой самобытностью характеризуется становление монархической государственности у восточных славян.[49] В VI–X вв. племена полян, древлян, бужан, кривичей, радимичей и т. д. жили родами и общинами, занимались сельским хозяйством, охотой и рыболовством в рамках определенных территорий.[50] Находясь между Европой и Азией, они постоянно подвергались военным набегам и грабежам со стороны степных кочевников (хазар, половцев, печенегов и т. д.) и северных пиратов (викингов), поэтому требования обеспечения безопасности вынудили их выбирать или нанимать князей с дружинами для самообороны и поддержания внутреннего порядка. На содержание профессиональных воинов и вождей пришлось платить налоги и сборы.
Таким образом, из территориальной сельской общины, имеющей специальные вооруженные отряды и управленческие органы, действующие на постоянной основе, возникла древнерусская держава, базирующаяся на двух политических началах коллективного общежития: единоличном, или монархическом, — в лице князя и земском, представленном вечевым собранием народа.
Степной способ образования монархической власти характерен для формирования обширных кочевых империй пастушеских племен Евразийского континента (гуннов, монголов, хазар и т. д.). Вожди номадов, чтобы поддержать политическое единство своих народов, были вынуждены организовывать поступление прибавочного продукта извне с помощью военной силы. Как правило, это достигалось постоянными грабительскими набегами на соседей, имевшими целью вымогательство подарков, обложение земледельцев данью с заключением с ними неэквивалентных торговых договоров.[51]
Таким образом, царская власть возникла одновременно с государством, ее предшественницей являлось первобытное вождество, характеризующееся возросшей ролью военного лидера, выполняющего роли организатора завоевательных или оборонительных кампаний, арбитра (судьи), разрешающего социальные противоречия, и хозяйственного управленца, возглавляющего работы по сооружению ирригационных систем, прерогативы которого передавались по наследству и поддерживались сакральными представлениями древнейших верований.
Список литературы
[1] Всемирная история. Учебник для вузов / под ред. Г. Б. Поляка, А. Н. Марковой. М., 2000. С. 11.
[2] Кашанина Т. В. Происхождение государства и права. М., 2004. С. 16.
[3] Васильев Л. С. Становление политической администрации // Народы Азии и Африки. 1980. № 1. С. 175.