Статья: Концепции детского развития Дональда Вудса Винникотта
Депрессивной позиции Винникотт придавал исключительно важную роль в нормальном развитии ребенка, и считал эту концепцию важнейшим и наиболее кардинальным вкладом М.Кляйн в теорию психоанализа.
Термин “депрессивная позиция” для нормальной стадии развития может легко ввести в заблуждение. Поэтому Винникотт использовал также определение “стадия тревоги и волнения”. Для нее характерны двухстороннее отношение матери и ребенка, отнятия (отвыкания) ребенка от груди и игра в “кидание предметов”.
Фаза отнятия (отвыкания) от груди начинается в разных культурах в разное время. Определяющим здесь, по Винникотту, является способность ребенка играть в игру “давать предмету возможность упасть”. Ребенок превращает в игру кидание предметов, в чем проявляется его растущая способность справляться с потерей. Это также указание, что можно постепенно приступать к отнятию (отвыканию) от груди. Обычно эта игра закономерно начинается где-то между пятым и шестым месяцем жизни и продолжается вплоть до возраста от года до полутора лет . До этого младенец, как считал Винникотт, беспощаден, у него нет сострадания, ему незнакома тревога за другого в связи с последствиями его первых импульсов любви. Однако, при достижении депрессивной позиции происходит обращение от отсутствия милосердия и сострадания к тревоге и волнению за другого человека.
В первое время после рождения младенец еще не может понять тот факт, что мать, которую он во время фаз покоя столь высоко ценит, это тот же самый объект, на который он во время фаз возбуждения столь же беспощадно и безжалостно нападает. Для ребенка как бы существуют две матери - “хорошая” и “плохая”. Кроме того мать имеет для ребенка как бы два аспекта: “мать-объект” и “мать-окружающий мир”.
“Мать-объект” способна удовлетворить насущные потребности младенца, а также быть мишенью его возбужденных и безжалостных нападок. Она должна быть способна вынести и пережить оральный садизм младенца.
“Мать-окружающий мир”, напротив, активно ухаживает за младенцем, от нее исходит нежность и спокойное отношение. Она должна предоставить возможность исправления, искупления, возмещения, когда в представлении ребенка должно произойти слияние “матери-объекта” и “матери-окружающего мира” и он должен пережить тревогу и волнение за мать.
На стадии тревоги и волнения делается важный шаг к признанию матери как целостного объекта. Младенец занимает нормальную депрессивную позицию, центральным конфликтом которой становятся сомнение в исходе борьбы между силами “добра” и “зла” внутри и за пределами личности, а также взаимодействие между силами и объектами в структуре “Я-САМ” ребенка, воспринимаемыми им то как несущие “зло”, то как “добро”.
Винникотт отмечает, что во время нападок инстинктивной любви младенца на тело матери у ребенка может сложиться впечатление, что там, где прежде было изобилие, он проделал дыру, отверстие. В отношении своего собственного внутреннего состояния у него появляется тогда чувство, что в нем преобладают ненависть и преследующие элементы. Достаточно хорошая мать все же выдерживает эту ситуацию, остается в результате целой и невредимой в глазах ребенка. Она способна и впредь принимать все то “хорошее” и “плохое”, что предлагает ей ребенок. Если мать понимает и принимает жесты давания ребенка (когда он ей что-то дает), то в отношении проделанной в теле матери дыры у ребенка складывается впечатление, что он добился исправления и восстановления. Винникотт считает, что наглядный пример этому мы наблюдаем, когда младенец во время кормления на груди у матери одновременно вкладывает ей в рот свой палец, чтобы компенсировать, исправить “дыру”, образующуюся в теле матери из-за того, что он забирает оттуда молоко.
Винникотт все время подчеркивал, что родители должны понимать свою роль в воспитании и уходе за младенцем не только в том, что они могут что‑то дать ребенку, но и в том, что они должны быть способны что‑то от него получать.
На основе жестов давания младенец может соединить спокойное и возбужденное представление о матери как о “матери-объекет” и “матери-окружающем мире”, так как он теперь может сам выдержать сосуществование любви и ненависти по отношению к теперь уже целому объекту. Лишь благодаря способности исправления становится возможным переносить личное чувство вины, испытывать тревогу и озабоченность за объект, а также чувствовать ответственность. Надежное присутствие матери и все более увеличивающаяся вера в свои силы в плане возможности исправления и восстановления позволяют ребенку становиться все более смелым при переживании инстинктов Оно. Инстинктивные переживания становятся более интенсивными. Происходит открытие богатого внутреннего мира.
Таким образом, чувство вины - это допущение и принятие всей целостной фантазии орального инстинктивного импульса, которая до этого ничем не сдерживалась и тем самым была формой страха, связанной с амбивалентностью и сосуществованием любви и ненависти. Истоки способности к переживанию чувства вины появляются, когда младенец начинает понимать, что мать после его нападок остается жива и принимает его направленные на исправление жесты. Однако в достаточно хорошей окружающей обстановке нет необходимости переживать чувства вины. Они сохраняются только как дремлющий потенциал. Чувства вины переживаются только, если появляется подавленное состояние, уныние, если нет возможности добиться исправления.
Именно со способностью пережить тревогу и волнение за мать связано начало отношения ребенка к объективно воспринимаемым “объектам‑не‑Я”, к другим людям. Тем самым становится возможным различать между внутренним и внешним, между фантазией и реальностью, происходит становление восприятия схемы тела.
В случае, если ребенок не достигает нормальной депрессивной позиции или не может ее в достаточной мере упрочить, т. е. если он застревает на стадии депрессивного страха и неспособности сопереживать и исправлять, то может сформироваться механизм защиты маниакального характера по типу реактивного образования. Маниакальная защита может проявляться в отрицании страха потери и утраты, в бегстве в омнипотентные фантазии, а также в пренебрежительном обесценивании и умалении значения матери. Если мать сама депрессивна и ребенок идентифицируется с ней в том отношении, что он все время должен делать для матери что-то хорошее, то в результате формируется искаженная установка исправления. К исправлению побуждает в этом случае не вина ребенка, а вина матери.
Важное место в научном наследии Винникотта занимает концепция переходного объекта и переходного феномена. Изучая раннее детское развитие от стадии полной зависимости к постепенно растущей способности ребенка постигать и принимать реальность, развитие от субъективности и омнипотентного контроля к объективности и полноценному объектному отношению, Винникотт описал состояние, которое занимает промежуточное положение между этими полюсами. Винникотт называет это состояние интермедиарным (промежуточным), а позднее и потенциальным пространством, которое становится для ребенка нейтральным, позволяющим ему освободиться от постоянного давления необходимости все время сопоставлять внутреннюю и внешнюю реальность. Винникотт считал, что эта интермедиарная (промежуточная) область познания образуется из основополагающего феномена иллюзорных переживаний и иллюзий у ребенка. В последующем развитии интермедиарная (промежуточная) область познания продолжается в феномене игры, в креативности (творческих способностях), в философии и религии.
Эту область Винникотт описывает уже в самом раннем детстве прежде всего в форме переходного объекта и переходных феноменов. Они помогают приблизить объективный опыт общения с реальностью и приступить к построению отношений ме