Статья: Молитва Годунова

Следствие, проведенное Василием Шуйским, установило причину гибели Димитрия – в припадке эпилепсии он упал на собственный нож, которым играл в тот момент «в тычку». Карамзин и многие позднейшие историки материалам следствия не доверяли, считая их фальсифицированными. Современные эксперты в значительной мере рассеивают предубеждения. Если действительно произошел несчастный случай, то психологическая зависимость Годунова от этого происшествия вполне понятна. Представьте себя на месте Бориса. Вы всенародно избраны на царство (пусть с помощью хорошо спланированной и проведенной «предвыборной кампании»), являетесь основателем новой династии. Для Вас небезразлично, санкционирована ли Небом такая удача. Но есть «единое, случайное» пятно – не на Вашей совести, а на гладкой последовательности событий, приведших к вершине – случайная смерть малолетнего царевича, последнего отпрыска правящей династии. Эта смерть неясная, темная, вызывающая множество слухов и подозрений в народе, искусно поддерживаемых недругами. Для Вас совершенно непонятно, как расценивать сие событие – то ли как знак Бога, то ли как дьявольское искушение. Если Вы чувствуете зависимость своей жизни от потусторонних сил (а Борис – чувствовал), то естественно желание узнать о своей судьбе у «представителей» этих сил – хотя бы то были гадалки и юродивые.

А тут еще появляется Самозванец. Это наваждение, но вполне закономерное. Для такого человека, как Борис, это последнее звено в цепи несчастий, а их было немало – страшный голод в течение трех лет (1601-1603), грабежи и разбои крупной шайки некоего Хлопка, интриги бояр, смерть жениха дочери. Борис сопротивлялся, как умел, но не в его силах было изменить ход истории. Молитва, разосланная по всей стране (еще до Самозванца), могла быть лишь одним из способов самоубеждения и самоутверждения среди прочих других, но никак не попыткой «осквернить святое действие души человеческой, ее таинственное сношение с Небом».

Карамзин, как историк, прошел мимо духовной взаимосвязи молитвы Годунова, вообще его «сношений с Небом» и смертью царевича Димитрия (оказался бессилен объяснить), но не прошел мимо этого Пушкин, создавая трагедию «Борис Годунов», что и потребовало от него кардинального переосмысления молитвы, коль он признавал в Борисе убийцу. Однако, реальный Борис убийцей Димитрия не был, поэтому реальная молитва носит совершенно иной характер, нежели у Пушкина. Вот, коротко, те соображения и выводы, которые возникли у нас при сопоставлении двух «идентичных» текстов.