Статья: Одесский Робин Гуд Мишка Япончик

После опубликованного в газете опровержения, Мишка Япончик в сопровождении адъютанта явился в Особый отдел З-й армии, и сделал заявление следующего содержания:

- Заверяю своим честным словом, - сказал Мишка Япончик, - теперь не будет грабежей и налетов! А если кто попытается это сделать - расстреливайте этих людей. Со старым мы решили покончить. Многие из моих ребят уже служат в Красной армии, некоторые поступили на работу... Но я пришел не каяться. У меня есть предложение. Я хотел бы, чтобы мои ребята под моим командованием вступили в ряды Красной армии. Мы хотим честно бороться за Советскую власть. Не могли бы вы дать мне мандат на формирование отряда Красной армии? Люди у меня есть, оружие тоже, в деньгах я не нуждаюсь. Мне нужно только разрешение и помещение. Как получу и то, и другое, сразу могу приступить к формированию отряда...

Япончика поддержал один из руководителей Одесского ЧК небезызвестный Роденс, будущий свояк Сталина.

И Реввоенсовет армии одобрил предложение Мишки Япончика. Не из большой любви, разумеется, а в силу крайней надобности.

Деникинские войска приближались к Одессе. И особо привередничать не приходилось.

Под свои знамена Япончик собрал около тысячи человек. По другой, версии, более двух тысяч.

Это воинство, согласно приказа одесского окрвоенкомата №614 от 10 июня 1919 года было преобразовано в 54-й стрелковый Советский Украинский полк имени В.И. Ленина.

Командиром полка был назначен Мишка Япончик.

Комиссаром - секретарь Одесского исполкома, в прошлом известный анархист Александр Фельдман.

Полк был неоднороден по составу. Кроме людей Япончика в него влилось около 700 студентов. Еще была какая-то группа мобилизованных в общем порядке.

Особого желания служить у них не было. Кое-кто пытался "отмазаться" с помощь разного рода справок. Медицинских, в первую очередь.

Комиссар полка А. Фельдман 19 июля 1919 г. сообщал начальству:

- Считаю себя обязанным обратить Ваше внимание на замеченные мною безобразия в связи с моим пребыванием в 54-м полку. Первое то, что в армию добровольно записываются много людей, не способных и не желающих в ней служить, что особенно дает себя чувствовать при уходе на фронт. Кроме того, необходимо обратить серьезное внимание на военный госпиталь (Пироговская улица), где…берут взятки у лиц, посылаемых туда на испытания, за что их освобождают из Красной армии.

Вот уж, воистину, ничто не ново под луной.

К большой радости соскучившихся по развлечениям одесситов сборы на войну смахивали на оперетту.

Полк несколько раз продефилировал по городским улицам. По воспоминаниям очевидцев:

- …впереди командир на вороном жеребце и с конными адъютантами по бокам, за ними два еврейских оркестра с Молдаванки, потом шествует пехота с винтовками и маузерами, одетая в белые брюки навыпуск и тельняшки, правда, головные уборы были разнообразнейшие - от цилиндра и канотье до фетровых шляп и кепок. За двухтысячным отрядом пехоты везли несколько орудий со снарядными ящиками.

На позиции полк удалось выдворить лишь с третьей попытки. Две предыдущие сорвались. Из-за затянувшегося прощания личный состав никак не удавалось собрать вместе и усадить в вагоны.

В здании консерватории на заключительном митинге комендант города П. Мизикевич от имени Совета обороны преподнес Мишке Япончику драгоценную генеральскую шашку с монограммой.

Председатель Губисполкома Петр Забудкин вручил ему, от имени РВС, тяжелое бархатное Красное знамя.

Силами лучших одесских артистов был устроен концерт.

Ещё был изысканный, несмотря на голод в городе, банкет.

По завершению концерта Япончик, как писал один из его участников Леонид Утесов, произнес яркую речь, полную цветистой брани и жаргонных выражений.

С первой боевой операцией полк успешно справился.

Во время второй, под напором превосходящих сил противника разношерстное воинство дрогнуло. Часть подразделений оставило свои позиции и рванулось домой в Одессу. Не обошлось без грабежей мирного населения и мародерства.

Полк решили разоружить. А его командира Мишку Япончика изолировать и арестовать.

О том, как развивались дальнейшие события можно судить по обнаруженному в Российском государственном архиве документу:

Одесскому окружному комиссару по военным делам

Доклад