Статья: Педагогическое сознание: структура и содержание

Прежде чем приступить к анализу воспитания, мы должны, хотя бы в самом общем виде, представить, какой смысл мы вкладываем в это понятие, потому что от этого во многом зависит то, как мы реально воспитываем подрастающее поколение. Это математическую задачу можно решать разными способами - результат получится один и тот же. В функционировании сложных систем неоднозначность решений, а значит, и результатов начинается уже с самого видения систем.

Прежде всего, надо заметить, что педагогическое сознание – это сложнейшее явление, которое не может быть сведено к её единственной – теоретической форме, тем более ее современной западноевропейской версии, выражающейся в рациональном способе постижения человека в его самодостаточной антропологической представленности. Поэтому необходимо изучение педагогического сознания во всём его объёме, в том числе и на уровне его нетеоретических форм. Более того, без них не понятно и само теоретическое педагогическое сознание, поскольку исторически теоретическое педагогическое сознание выстраивается на фундаменте предшествующих форм, а онтогенетически по-прежнему пребывает в них, подобно тому как литературный язык пребывает в народном.

При этом мы должны анализировать эти типы сознания не только со стороны их форм, но, прежде всего, со стороны содержания. В конце концов, подлинным критерием любой формы познания является его истинность, т.е. истинность отражения действительности, истинность понимания воспитания, а не её форма. Например, сказать, что современные российские учёные понимают воспитание лучше, более правильно, нежели Иларион, митрополит Киевский или Владимир Мономах, по крайней мере, не совсем корректно.

В педагогическом сознании можно выделить три основные формы: народное педагогическое сознание, представленное во всех сферах воспитания от семейного до политического; нормативное педагогическое сознание, зафиксированное в тех или иных письменных источниках от художественной до юридической литературы; теоретическое педагогическое сознание, представляющее собой форму профессионального мышления.

Народное педагогическое сознание

Народное педагогическое сознание является исторически первой формой педагогического сознания, сложившегося уже в первобытное время. Сегодня – это сознание каждого человека, занимающегося воспитанием, и прежде всего сознание родителей. Оно изучено в целом ряде работ (см.: [16; 17; 29; 32; 33; 89; 91; 92; 127; 128; 133; 137; 142; 191; 214; 420; 457; 473; 499; 519 и др.]). Наиболее глубоко оно исследовано в трудах Н. Волкова [91; 92].

Главная трудность анализа этой формы сознания заключается не столько в понимании содержания, сколько в понимании формы и функционирования его.

Это сознание не существует вне реального уклада жизни и процесса воспитания. Оно вписано в этот процесс, оно регулирует этот процесс и регулируется им. Поскольку воспитание уже дано человеку, как дан ему язык, то, соответственно, «дано» ему и педагогическое сознание. Поэтому человек живет в этой форме сознания, подобно тому, как живет он в языке; и подобно тому, как человек, не сознавая, знает, как надо говорить, и говорит, подобно этому он «знает», как надо воспитывать ребенка. Это «знание» самоочевидно. Человек помнит главную линию, главную идею, матрицу воспитания, по которой идет формирование ребенка. Он знает, кем будет его дочь и его сын (чаще всего теми же, кем и он сам); он знает, что они должны знать и уметь, и какими они должны быть, и как их воспитывать, то есть человеку здесь все дано до очевидности, а потому и процесс воспитания есть нечто столь же естественное и разумеющееся, как язык, на котором он говорит. Воспитание здесь есть нечто относительно законченное и отрегулированное до уровня природной закономерности, оно идет как бы само собой в соответствии со сложившимся, часто до мелочей, порядком, поэтому и функция воспитателей состоит в том, чтобы вести ребенка в русле, в рамках существующего воспитания, воспитывать «как нас воспитывали», «как все воспитывают», «как принято», «как есть».

В этой ситуации педагогическому сознанию не требуется ежедневно и ежечасно открывать все новое и новое понимание воспитания или новые формы воспитания, но требуется сохранять сложившиеся формы, не допуская появления нового, или точнее – допускать новое в пределах традиционного.

Итак, народное педагогическое сознание – это сознание, существующее прежде всего в живом воспитательном процессе, сохраняющее воспитание и им сохраняемое, а потому их нельзя оторвать друг от друга – с исчезновением воспитания «угасает» сознание, и наоборот.

Особенность функционирования народного педагогического сознания определяет его форму. При этом, как правило, исследователи указывают на «видимое» в этом сознании и описывают это «видимое», которое представлено системой, «суммой» (Г.С. Виноградов) традиций, обычаев, обрядов, установок; оно аккумулировано в огромном числе примет, правил, наставлений, пословиц, поговорок и т.д.; это сознание представлено в различных религиозных, моральных, эстетических, поэтических и культурных народных воззрениях, в мифах, которые являлись всеобщей конструктивной идеей. И вся эта система передается из поколения в поколение, подобно тому как от поколения к поколению передается язык.

Однако народное педагогическое сознание – это сознание, существующее в самом процессе воспитания, и, следовательно, сам процесс воспитания есть не что иное, как отраженное сознание, как развернутая книга запечатленного народного педагогического сознания. И тем самым народное педагогическое сознание, и даже бессознательная его часть, высвечивается перед нами в реальном процессе воспитания, в строе, в его организации, его ходе, протекании – здесь находится поле реального бытия народного педагогического сознания.

Словом, это сознание как бы выдвинуто во вне самого воспитания и закреплено внешними «фиксаторами»: привычкой, обычаем, обрядом, традицией, социальным ритмом рода, общины, племени, народа. Да, традиция сама по себе мертва, как мертв язык исчезнувшего народа или иностранный язык, который не знаешь, хотя язык и есть реальное сознание. Такова и эта система обычаев, обрядов, традиций воспитания, отработанная веками. Разрушь ее – и воспитание рухнет, а вместе с ним исчезнет, «погаснет» сознание. Поэтому обычай, традиция есть канва народного педагогического сознания. В них обретает оно свои опоры и «точки роста». Поэтому народное педагогическое сознание есть единство внутренних и внешних компонентов, осознаваемого и неосознаваемого, причем большей частью неосознаваемого, в системе сложившегося традиционного воспитания.

Народное педагогическое сознание – это не только линейно-вертикальное сознание, движущееся по траектории возраста подрастающего поколения, человека и стянутое в одну линию движения по возрасту, но это и объемное, многомерное сознание, фиксирующее разные векторы бытия человека.

Первый вектор – это ребенок и духовный мир. Первобытный человек живет в духовном, сакральном мире, и потому ребенок с первых минут своей жизни включается в сакральный мир и воспитание направлено на включение человека в этот мир. Потеря этого вектора происходит в педагогическом сознании народов, претерпевших религиозную катастрофу.

Второй вектор – человек и род (общество). Человек очень долгое время мог жить только в своем сообществе: общине, племени, городе и т.д.; вне сообщества он был обречен. Поэтому человек должен войти в данное сообщество и жить по его законам, и педагогическое сознание должно найти оптимальные формы включения человека в жизнь общества.

Третий вектор – человек и природа. Человек должен жить по законам природы, не нарушая их. И педагогическое сознание должно отразить этот вектор.

Народное педагогическое сознание хранит в себе целый мир, настоящую систему содержания, средств, форм и методов воспитания, начиная с религиозных обрядов, традиций и кончая конкретными приемами обучения поведению, труду, песне и т.д. Следовательно, оно отражает воспитание в целом и в его бесконечных частностях.

Народное педагогическое сознание нельзя рассматривать как нечто раз и навсегда данное и застывшее. Это постоянно развивающееся из века в век сознание, причем различия в его развитии значительны. Первобытное педагогическое сознание и современное народное педагогическое сознание – весьма различающиеся между собой формы сознания. Разве не изменяется у каждого народа идеал воспитания? Разве не осознаёт народ в каждое новое время заново цели воспитания подрастающего поколения? Разумеется, цель воспитания, в силу разных причин, не всегда может осознаваться до конца, да и чаще всего не осознаётся как чёткое целеполагание, но она непременно выражается в той или иной форме: образе, традиции и т.п. Столь же очевидно, что каждый народ формирует свои представления о человеке, из которых в той или иной мере исходят люди в практике воспитания (См. более подробно: [91; 92]). И разумеется, у каждого народа есть свои представления и о содержании, и о способах воспитания.

Вызывает сожаление то, что современное народное педагогическое сознание, которое чаще всего называют повседневным педагогическим сознанием, по-настоящему, во всей своей глубине до сих пор не исследуется. Между тем именно повседневное педагогическое сознание, основанное на передающемся из поколения в поколение содержании воспитания, через обычаи и традиции, в образе слова и мысли, во всех формах духовной и материальной культуры, и есть подлинная основа других форм педагогического сознания; оно их основа и почва, их критерий и оценка, их родитель и судья. «Более высокие» формы сознания, например теоретическое, прорастают в народном педагогическом сознании и черпают себя в нем. Они живут в нем подобно тому, как литературный язык живет в языке народном. И подобно языку хранит народ свое педагогическое сознание, основные его структуры, пусть неосознаваемые идею, образ, содержание, средства, способы воспитания. Коренные структуры его также живут в каждом народе и человеке, часто свернуто, бессознательно, как живет в каждом человеке и народе язык, и вне этого сознания было бы невозможно воспитание в любых его формах.

Крайне важно заметить, что эта, как и любая другая, форма сознания не только хранит прошлое, но зачастую, в силу разных причин, отказывается от этого прошлого. В этом смысле оно опять же подобно языку. Язык – это автономная, самовоспроизводящаяся система, в самой себе содержащая механизмы своей защиты. И вместе с тем в своем развитии язык нередко оказывается не в состоянии сохранить всю свою мощь, глубину, объем и полноту содержания. Как много потеряно за последние десятилетия в русском языке. И как много вошло в него плохого. Самое же страшное, что язык вместе с народом стал в значительной степени бездуховным. Эту же трагедию переживает и педагогическое сознание русского народа.

Вершиной этого сознания является пословица. Пословица — это обобщенное выражение истины народным педагогическим сознанием, его своеобразная квинтэссенция. Она вбирает в себя громадное поле смыслов. И потому пословица – это уже канун нормативного педагогического сознания. В ней черпают свою мудрость Кагемни и Птахотеп, Будда и Конфуций, Фалес и Солон, Иларион и Владимир Мономах.

Нормативное педагогическое сознание

Вместе с усложнением воспитания усложняется и педагогическое сознание. От него требуется не только хранение содержания этого воспитания, сохранение накопленного опыта, но и решение принципиально новых задач, поскольку на определенных исторических этапах развития воспитания не все в нем регулируется обычаем и традицией. И сознание все более вынуждено находить адекватные решения новых возникающих проблем в воспитании. Так появляется более сложная форма педагогического сознания – нормативное педагогическое сознание (См.: [8; 73; 133; 151; 194; 195; 207; 212; 381; 382; 453; 566 и др.]). Оно рождается в древнее время, причем практически во всех древних государствах. Прежде всего, оно представлено поучениями, начиная с поучения Кагемни, созданного почти за 3 тысячи лет до н.э. В науке эти поучения чаще всего называются дидактической литературой. Как правило, они передавались в письменном виде, и часть их сохранилась до нашего времени.

Однако дидактическое, учительное начало в древней литературе заложено не только в поучениях, дидактизм – важнейшая характеристика любого литературного жанра древнего времени, любого текста – от философии до поэзии. Разве не учительны все религиозные тексты, учения? Разве не учитель говорил в философии Конфуция? Разве не учительны древние исторические сочинения и летописи? Разве не учительна вся древняя «художественная литература», а не только дидактическая поэзия и проза? Поэтому фактически вся древняя литература, за исключением периодов упадка цивилизаций, учительна. И не только специальная педагогическая литература, но и художественная, философская, религиозная, научная, юридическая.

Глубоко учительна практически вся средневековая литература всего мира. Думается, что совсем скоро появятся специальные труды по средневековой учительной литературе, и тогда можно будет истинно сопоставить нормативное педагогическое сознание разных эпох.

Словом, нормативное педагогическое сознание – это целый мир. К сожалению, до сих пор с педагогической точки зрения изучаются только его отдельные жанры (да и то чаще всего специалистами из других областей, а не педагогами), а не сознание в целом.

Очертим хотя бы кратко содержательное пространство функционирования этого сознания.

1. Учительная литература, литература поучений. Эта литература рождается в древнее время и существует во всех древних государствах – от Древнего Китая до Древнего Рима, в Средние века – от Японии до Западной Европы. Сочинения подобного рода широко распространены и в Новое время, вплоть до сегодняшних дней. Это, например, педагогические наставления, в частности письма к молодежи Д.С. Лихачева [307] или А.Ф. Лосева [312] и т.п. Этот жанр литературы достаточно хорошо изучен на материалах древнеегипетских поучений в трудах Н.П. Гули [133], арабских поучений – А.А. Игнатенко [207] и русской учительной литературы – В.П. Андриановой-Перетц [8] и др.

2. Сборники мудрости. Развитие этого жанра начинается с первых сборников пословиц и поговорок, собранных уже в древнее время. Затем сборники начинают вбирать в себя заповеди, заветы, наставления, советы и т.п. из разной литературы – от художественной до религиозной. Эти сборники являлись важнейшим средством воспитания у многих народов мира и во многих школах древности. И этот жанр литературы сохранился до наших дней.

3. Философские труды, особенно ранние, то есть «дотеоретические философские труды» (например, Конфуций, Фалес, Пифагор и др.). Эта традиция обращения выдающихся философов к обществу, к народу своими размышлениями о человеке, нравственности, духовности дошла до наших дней (М. Хайдеггер, К. Ясперс [580], А.Ф. Лосев [312] и др.).

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--