Статья: Прагмалингвистические основы межкультурной коммуникации

Рассматриваются прагмалингвистические основы межкультурной коммуникации. Анализируется взаимодействие между общекультурным и дейктическим уровнями широкого прагматического контекста в соотнесенности с универсальными и культурно-специфическими особенностями коммуникации.

Для успешного контакта двух культур необходимо, чтобы две системы знаний либо полностью совпадали (что является исключительным случаем), либо имели tertium comparationis, либо были переводимы одна в другую. Нам представляется, что в качестве tertium comparationis межкультурного общения может выступать широкий прагматический контекст. Успешная межкультурная коммуникация предполагает сознание, совместное знание. Это в значительной степени продукт социализации человека, усвоения им хранимого языком общественного опыта [1, с. 26].

Понятие «контекст» в прагмалингвистике включает различные аспекты: вербальный и невербальный, историко-культурный, психологический, социальный и т. д. Понятие контекста реализуется в виде дискурса как определенной последовательности речевых актов, связанных в глобальные и локальные текстовые структуры, в виде «фонового знания о мире», организованного посредством фреймов, сценариев, хранящихся в семантической памяти индивида и т. д. [4].

Как видно из сказанного, контекст в понимании прагмалингвистов не является понятием, соотносимым только с текстом, а служит для обозначения условий коммуникации. Именно в этом значении и будет далее употребляться этот термин.

Один из методологических принципов, о которых мы всегда должны помнить, пишет Т. Ван Дейк, заключается в том, что понятие прагматического контекста является теоретической и когнитивной абстракцией разнообразных физико-биологических и прочих ситуаций [2, с. 19]. Необходимо отметить, что типизированный прагматический контекст является структурированным. В нем можно выделить несколько подтипов.

Мы признаем три разновидности прагматического контекста: 1) дейктический контекст, включающий в себя: а) отношения говорящего и слушающего (цели, вид речевого акта, социальный статус, общие взаимообязательства), б) дейксис речевой ситуации: я и ты, здесь и там, сейчас и тогда; 2) общий дискурсивный (текстовой) контекст — знания, разделяемые говорящими и слушающими, полученные из предшествующего текста (дискурса); 3) общекультурный контекст — общие знания о физической и культурной вселенной. Данные знания могут быть зафиксированы (закодированы) в конвенциональных нормах поведения и общения, а также в лексиконе определенного общества [10, с. 324].

Мы полагаем, что все три вида контекста образуют иерархию, на верхней ступени которой находится общекультурный контекст. Он пронизывает как дейктический, так и дискурсивный контексты.

Рассмотрение культурного контекста с неизбежностью предполагает обращение к проблеме универсального и специфического в культуре. Данный вопрос уходит корнями в проблему соотношения сознания и языка, впервые поставленную Аристотелем, который рассуждает об универсальности отношений между миром и сознанием и отсутствием универсальности в отношении между сознанием и языком. В более поздние времена сторонники феноменологического подхода говорили об универсальности содержания, скрытом в любой частной культуре. Они исходили при этом либо из утверждения об универсальности структур сознания (Гуссерль), либо из постулата о психологическом единстве человечества (Юнг), либо из уверенности в наличии некоего фундаментального основания, осевой «изначальности» культуры, по отношению к которым все ее разновидности лишь частности или шифры (Хайдегер, Ясперс).

Этот взгляд был оспорен Гердером, предложившим антропологическое понимание культуры и заявившим, что нет ничего более ошибочного, чем употребление термина «культура» по отношению ко всем временам и народам. (В интерпретации современных социолингвистов, исходящих из данного определения культуры, каждое общество имеет свою собственную культуру, а различные подгруппы общества могут иметь свою собственную субкультуру). Данная точка зрения характерна для многих немецких романтиков и известна каждому лингвисту благодаря работам В. фон Гумбольдта о языке как особом мировидении (ср. с термином «гений языка» у французских лингвистов). Позже эти идеи были развиты в теориях культурологов, антропологов, занимающихся анализом контактов культур — Б. Малиновского [12], Кребера, Уорфа, E. Сэпира [14]. Работы этих ученых были насквозь пронизаны функционализмом и тем самым заложили основы современной прагматической интерпретации культурного контекста.

Вернемся к нашему постулату о том, что культурный контекст определяет дейктический и дискурсивный контексты.

Так, по результатам исследования Д. Тэнэн (Tannen, 1986), культура определяет, когда говорить, что говорить, с какой скоростью говорить, где и как долго делать паузы в разговоре. В основе всех этих прагматически релевантных черт коммуникации лежат культурные стереотипы. В разных культурах определенные черты дейктического контекста выстраиваются в различные иерархии. Так, в японской культурной традиции на верхней ступени иерархии находится социальный статус, именно он определяет выбор тональности ситуации, регистра, стиля и т. д.

Особенности культурного контекста определяют нередко и специфику построения дискурса. Например, K. Каплан [11] приходит к выводу о том, что в разных культурах существуют различные традиции построения абзаца. Эти различия представлены графически:

Английский язык	Семитские языки	Восточные языки
Романские языки	Русский язык

Эти различия необходимо учитывать при переводе с языка на язык.

Аналогично культурный контекст определяет выбор интеллектуального стиля или регистра в различных культурах. Так, Галтунг [9] выделяет тевтонский, саксонский, галльский, японский стили и представляет их различия графически:

саксонский	тевтонский	галльский	японский
(небольшие теории, ориентированные на эмпирические данные)	грандиозные теории	(в балансе) между грандиозными теориями и эмпирическими данными	(диффузное соединение)

Английский язык является типичным представителем саксонского стиля научной аргументации; немецкий — тевтонского.

Таким образом, контекст в прагмалингвистике, являющийся своего рода индексом координат для говорящих, представляет собой сложную иерархическую структурированную категорию.

Понятие культурного контекста не является одномерным. В соответствии с представлением, утвердившимся в антропологии, для каждой культуры (субкультуры) существует иерархически организованный набор ценностей или категорий, которые могут повторяться в других культурах, но в другой конфигурации [3, с. 139].

Правильность данного положения подтверждается нашим анализом картины мира англоязычного общества последних десятилетий, который свидетельствует о появлении новых и расширении традиционных субкультур, со своими системами ценностных ориентаций, стереотипизации того, что такое хорошо и что такое плохо, со своей системой стандартов. В разных субкультурах по-разному происходит хранение знаний о поведенческих и коммуникативных нормах. Каждая субкультура имеет свои стереотипизированные образцы, модели концептуализации мира, концептуализации ситуаций общения. Различия субкультур идут как по линии концептуальной картины мира, так и по линии ценностной картины миры со своей системой стереотипизированных образцов концептуализации оценок. В основе ценностной картины каждой конкретной культуры лежит своя система гештальтов. Все указанные различия находят отражение на уровне лексикона. При этом один и тот же фрагмент в картине мира по-разному концептуализируется и ословливается представителями различных субкультур.

Обычно, когда говорят о специфике культуры определенного языкового сообщества, имеют в виду национальную специфику. Среди факторов, формирующих уникальность национального сознания, обычно указывают на исторически сложившиеся экономические, общественно-политические, географические, климатические и физико-антропологические особенности людей, принадлежащих к данной национальной культуре [3, с. 139].

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--