Статья: Расово-гендерная корректность языка христианства
Недиалогический характер массовой информации как текста означает, что этот текст постоянно направляется от создателей текста к получателям, а получатели не имеют возможности адекватного ответа, так как не могут воспользоваться средствами массовой информации для этой цели.
Образно-эмоциональный характер воздействия сообщений массовой информации существенно затрудняет критику, которая должна строиться с применением логики, чтобы быть трезвой и взвешенной, а логика к образно – эмоциональному воздействию не применима.
Последнее обстоятельство играет особенно важную роль в конфликтах политкорректного характера в силу того, что политическая корректность всегда исходит из факта обиды. В этом заключено противоречие: с одной стороны, под фактом понимается обыкновенно нечто объективно существующее, а с другой стороны, обида носит субъективный характер. Поэтому часто получается так, что для одной стороны, участвующей в конфликте, факт есть, а для другой его нет. По большей части это такие ситуации, когда одна сторона утверждает, что ей нанесена обида или оскорбление каким-либо высказыванием, а другая сторона настаивает на том, что не находит ничего обидного или оскорбительного в своем высказывании.
Здесь уместно привести иллюстрацию того, как легко построить обвинение в политической некорректности в силу невозможности оценить порог субъективной ранимости или обидчивости. В качестве примера возьмем упоминавшуюся статью под заголовком "Наглядная ксенофобия", которая была опубликована в газете "Известия" от 19 сентября 2003 года и сообщала, что Московским бюро по правам человека был представлен новый проект под названием "Общественная кампания борьбы с расизмом, ксенофобией, антисемитизмом и этнической дискриминацией в многонациональной Российской Федерации".
После выступления участников проекта правозащитник Людмила Алексеева огласила "хит-парад ненависти", то есть отчет о результатах исследований Московской хельсинкской группы. "Согласно ему, – сообщает газета, – первое место по "нелюбви" держат чеченцы. Их традиционно не любят больше остальных. На втором – "кавказцы вообще". На третьем месте оказались американцы, а на четвертом – ни в чем не повинные китайцы. Пятерку ненавидимых народов замыкают цыгане и евреи".
На примере этого текста можно показать, как легко при желании счесть каждое высказывание обидным и обвинить автора в ксенофобии и дискриминации.
– Чеченцы могут обидеться на предложение "первое место по "нелюбви" держат чеченцы", поскольку оно указывает на стремление чеченцев не потерять этого первого места, удержать его – выходит, они постоянно провоцируют "нелюбовь" к себе. Из этого можно сделать два вывода: во-первых, мазохисты, а во-вторых – сами виноваты, раз так хотят. И оба вывода опять обидны чеченцам.
– Фраза "их традиционно не любят больше всех" может показаться обидной всем народам России: поскольку не уточняется, кто не любит чеченцев, такая непохвальная традиция распространяется на любой народ, живущий в России.
– Высказывание "на втором – "кавказцы вообще" дает повод для возмущения представителям всех кавказских народов – ну, почему мы "вообще", а все остальные "в частности"? Почему мы вам все на одно лицо? Вы когда-нибудь научитесь нас различать?
– Заявление о том, что "на третьем месте оказались американцы, а на четвертом – ни в чем не повинные китайцы" прямо указывает на то, что американцы занимают свое третье место в "хит-параде ненависти" законно, то есть ненавидимы заслуженно за какую-то вину, в отличие от китайцев. А это американцам понравиться никак не может. Так что можно ожидать симметричного ответа: в Америке, мол, тоже ненавидят русских.
– Китайцы больше всех других имеют основания для обиды, поскольку открыто признается, что вины их никакой нет, а ненависть к ним есть.
– И народам России неприятно – получается, нелюди они какие-то, если ни в чем не повинных ненавидят.
– Цыгане и евреи тоже могут огорчиться из-за формулировки "пятерку ненавидимых народов замыкают цыгане и евреи"– ну, почему они последние? Может быть, на них просто не обращают внимания? Быть последними всегда как-то печально, ведь всем всегда хочется быть первыми.
Из этого разбора (возможны и другие, подобные) видно, как трудно применить объективную критику с применением логики к текстам массовой информации, имеющим эмоциональный характер воздействия.
Однако, как показывает Ю.В. Рождественский, с помощью контент-анализа, который массовый получатель провести не в состоянии, логической критике можно подвергнуть направленность сообщений, т. е. стратегию информирования. "Понимаемость текстов массовой информации обеспечивается специальным обучением тому, что американские контент-аналитики назвали "символическим зонтиком". Символический зонтик – это набор слов, имеющих символическое оценочное значение. Например: "демократия – хорошо", "тоталитаризм – плохо". Символы и их значения не обсуждаются, а закрепляются в сознании, во-первых, в процессе обучения предметам общего и специального образования в виде примеров и отступлений от общей системы понятий в курсах разных дисциплин и, во-вторых, путем укрепления в сознании этих символов за счет их воспроизведения в массовой информации". [132]
Поскольку одно из условий, выполнение которых ожидается от средств массовой информации, состоит в том, что она должна считаться с существованием политической корректности во избежание нанесения обиды какому-либо из меньшинств, а важнейшая задача средств массовой информации заключается в формировании общественного мнения в русле нового стиля речи, то соответственным образом строится и символический зонтик.
С одной стороны, нормирование языка, наряду с действием иных семиотических систем, предпринимается в массовой информации в виде рассылаемых в различные органы СМИ списков запрещенных политкорректностью слов и соответствующих замен для включения в символический зонтик. Отдельные органы СМИ проявляют и собственную инициативу: портлендская газета "Oregonian", например, ввела правило не упоминать в спортивных обзорах команды, в названиях которых содержатся слова, указывающие на индейцев, – Indians, braves, redmen, redskins и chiefs.
С другой стороны, политически корректное нормирование языка не всегда касается отдельных слов: соответствующая модальность должна быть обеспечена и иными средствами. С этой целью организуются специальные курсы в виде повышения квалификации работников средств массовой информации. М. Беренс и Р. фон Римша приводят пример такого обучения.
Фонд Фридриха Эберта провел летом 1994 года семинар для молодых редакторов газет, на котором была предпринята попытка сформулировать антидискриминационные принципы языка печати. При этом разъяснялось: "Дискриминация происходит в большинстве случаев из-за наивного интереса к необычному. Подчеркивают признак, например, цвет кожи, но при этом забывают, что говорят, будучи членами привилегированной группы, о недопривилегированной (unterprivilegiert) группе". [133]
Для рассмотрения на этом же семинаре был предложен практический пример. Агентство новостей "Deutsche Presse Agentur" опубликовало следующее сообщение: "Гамбург (dpa). Цыгане все чаще продают своих грудных детей, по большей части, согласно данным экспертов по делам семьи, через посредников из криминальной среды. Уже долгое время наблюдается рост числа таких случаев, по словам Рольфа Баха, руководителя службы усыновления четырех северных земель… В первую очередь нужда заставляет цыганские семьи продавать своих детей". [134]
На семинаре это сообщение было разобрано с политически корректной точки зрения, акценты были смещены, и преступник превратился в жертву: "Здесь заголовок и вводное предложение вменяют в вину продажу детей только их кровным родителям… Если написать "Северные немцы все чаще покупают детей", то можно убрать, по крайней мере, обвинения расистского характера из заголовка… Модель интерпретации, которая возникает в результате, означает "цыгане = торговцы детьми" и является одним из наиболее устойчивых клише". [135]
В завершение работы семинара был составлен контрольный список из семи пунктов для молодых редакторов. Антидискриминационными положениями этого списка они должны руководствоваться во избежание политически не корректных публикаций по принципу: чему быть нельзя, того и не может быть.
Приведенный пример служит яркой иллюстрацией к анализу массовой коммуникации как речевой деятельности и особенностей текстов массовой коммуникации и информации. Выделяя характерные признаки и особенности таких текстов, определяющие способы их функционирования, Ю.В. Рождественский указывает на чрезвычайно важное обстоятельство: "Массовая информация неизбежно по природе создания текста содержит эристическую уловку: она представляет сведения лишь частично и формирует коллаж сведений. Образ, содержащийся в этом коллаже, направлен на побуждение к действию. Если правдивость рекламы регулируется законом, а правдивость текстов информационных систем оценивается абонентом, то текст массовой информации идет только от создателя к получателю и может побуждать к разрушительным действиям, даже без намерения создателя речи. Поэтому коллаж, как сложное имя-миф, должно создавать честно и понимать критически". [136] Честное и ответственное создание текстов массовой информации относится к этическим задачам языка, возникшим в современных условиях информационного общества.
Что же касается текстов массовой информации, например в Германии, создаваемых в соответствии с антидискриминационными принципами и с использованием в этих целях политически корректных именований, то, как пишет К.Р Рёль, общим для всех этих "пустых и туманных слов является благое намерение пользователей [этого вокабуляра] привести в движение тех, кому они адресованы, и уничтожить противника. Но уже не так, как во времена Ленина, посредством веревки или пули в затылок, а путем бойкота со стороны общества и исключения всего политически не корректного. Впрочем, если, в соответствии с Лениным, хорошая журналистика – это агитация с помощью фактов, – то политически корректная журналистика становится достаточно часто журналистикой без фактов". [137]