Статья: Схимонахиня Сергия
По благословению владыки Прокла, епископа Симбирского и Мелекесского
Схимонахиня Сергия (Луховицкая Пелагея Трофимовна) родилась 15 октября 1886 года. О ее жизни известно очень мало — да и то лишь о старости симбирской подвижницы. О родителях ее мы знаем только то, что отца звали Трофимом, а мать — Анной. После смерти матери отец женился на некоей Пелагее.
Неизвестно, в какое именно время стала она монахиней известного в свое время Спасского женского монастыря города Симбирска. В то время настоятельницей монастыря и духовной наставницей будущей подвижницы Сергии была монахиня Агафья (она похоронена на территории бывшего Покровского мужского монастыря, разрушенного после революции).
Самый ранний эпизод, известный из жизни схимонахини Сергии, и относится как раз к тому времени, когда она была еще неразрывно связана с монахиней Агафьей. К тому времени Спасский женский монастырь был уже разрушен. Настоятельница монастыря Агафья жила в том районе Симбирска-Ульяновска, который назывался "Курмышок". С ней была и матушка Пелагея.
Рассказывает прихожанка храма Воскресения Христова города Ульяновска Ольга Яковлевна Былинина:
Матушка Агашенька была прозорливей, чем матушка Полинька. Мама моя ходила к ней на Курмышок (монастыря уже не было). А они в келье вдвоем в Полей. Когда мама постучала в дверь, из двери чурки полетели в маму. И строгий крик: "Я вас не знаю, не заходите. Ишь, идешь, сколько дьяволов ко мне за собой ведешь". И закрыла дверь. Не пустила. Всю обратную дорогу мама шла и плакала. А потом ей матушка Пелагея сказала: "Ты с мужем поругалась, благословения у него пойти к матушке Агафье не спросила".
Сохранилась фотография, относящаяся, видимо, уже к значительно более позднему времени. Матушки Агафьи уже не было в живых, матушка же Пелагея жила в северной части города (на месте ее дома ныне стоят строения военной части). Затем переехала во 2-й переулок Пархоменко, существующий и доныне. На фото матушка запечатлена с духовно близкими ей людьми, среди которых и мать Ольги Яковлевны Былининой — Евдокия Степановна (крайняя слева). Матушка Пелагея — в центре, с котом в руках. Глаза очень ясные. Лицо сосредоточенное и светлое. Крайняя справа — тетя Паша, хозяйка дома, в котором доживала свою жизнь схимонахиня Сергия.
Хозяина же дома — бывшего церковного старосты Михаила Ильича — на фотографии нет. К матушке Сергии Михаил Ильич относился, видимо, с благоговением, так как по единодушному мнению людей, вспоминающих события тех лет, он всех пускал к матушке и никаких препятствий ни в чем не чинил, хотя ему и хлопотно было, может быть, принимать в своем доме столько людей.
Во дворе дома был родничок. Послушница матушки Сергии Елена (она изображена рядом с матушкой на другой фотографии) брала у матушки святую воду и выливала в этот родничок, а люди заходили и брали. В келье люди прикладывались к святыням, к иконам. Послушница Елена всегда чем-нибудь угощала и по благословению матушки Сергии давала гостинцы с собой. Она во время посещения гостей читала Священное Писание. Люди чувствовали, что попали в монастырь. Это и был уцелевший уголок Спасского монастыря.
Вспоминает Любовь К., прихожанка храма Воскресения Христова г. Ульяновска: "Меня познакомили с матушкой Сергией в конце ее духовной жизни... Мы с одним человеком, который ее знал, вечером пришли к ней. Чтобы не беспокоить хозяев, этот человек перелез через забор и открыл с внутренней стороны запор, — ведь было уже поздно. Встретила нас матушка с радостью и пригласила еще приходить... Однажды я поехала к ней, но у меня вдруг сильно в трамвае разболелась голова и мысль бьется в голове: "Надо вернуться назад".
Когда матушка меня встретила, стала вдруг читать над моей головой молитву: "Да воскреснет Бог и расточатся врази Его..." (молитва от нечистой силы). А когда закончила молитву, сказала врагу: "Отойди от нее". Так она увидела духовными очами, что бесы всю дорогу смущали меня и внушали мысль не ездить к матушке.
Однажды я приходила к матушке со своей теткой Лидией, рассказали ей о своих скорбях — и получили совет: "Почаще причащайтесь". Это матушка повторила несколько раз.
Именно в этот дом, в котором у матушки была комнатка примерно в четыре квадратных метра, так что помещалась только одна кровать (послушница Елена спала на полу у порога, подкладывая под голову поленицу дров), привели к матушке в 1973 году будущего протоиерея Виктора Карзаева и его товарища Александра Ургалкина, нынешнего архимандрита в одном из подмосковных монастырей. В это время матушка уже обезножела, сама ходить не могла, да и глаза стали подводить. Сначала пропало зрение в одном, а со временем — и в другом.
Встретившись с молодыми людьми, матушка предсказала им служение в церкви, только (может быть, затем, чтобы не возгордились?) сказала так: "Ты (Александру Ургалкину) будешь батюшкой, а ты (Виктору Карзаеву) — дьяконом".
Рассказывает протоиерей Виктор Карзаев: "Однажды был я у матушки Сергии в келлии. Привели к ней под руки женщину, которая уже ходить сама не могла: спина болела. Матушка сказала ей: "Дай-ка я тебя полечу"... Постучала ей по спине — та сразу выпрямилась и пошла. Это на моих глазах. Вот тогда я ее и узнал.
— Как же, батюшка, — без молитвы?
— Все дела матушка Сергия делала тайно, ничего не было на виду у людей.
Еще был случай. Предсказала она мне, что у меня перед самым носом поезд уйдет. Я выслушал да забыл. В Димитровграде летом после операции руки сижу на вокзале. Слышу — поезд мой уже отходит (то ли не объявляли, то ли я задумался). Выбегаю на перрон. Показываю проводнику последнего вагона билет, хочу запрыгнуть. А он боится, видно, что я с одной рукой не запрыгну, не сажает, хотя вполне можно было бы еще сесть. Пропустил поезд и вспомнил слова матушки: "А как тебе обидно-то будет!"
О прозорливости схимонахини Сергии свидетельствуют многие. Вот несколько случаев, о которых рассказала матушка Александра (Карзаева):
Надумали мы с отцом Виктором дом покупать, да перед этим попросить благословения у матушки Сергии. Собрались идти, а на меня вдруг сомнение нашло: а вдруг не благословит — что ж нам, так и жить в тесном старом жилье? А как хотелось въехать в новый дом! Я даже батюшке сказала: "А может, не станем рисковать, купим без благословения?"
И вот мы пришли к матушке. Батюшку она сразу благословила, а меня почему-то нет. Не благословляет — и все. Послушница Елена тоже ничего не поймет и все к матушке припадает: "Матушка, ты ее благослови! Матушка, ты ее благослови!" А матушка Сергия — нет. Никак. Она духом узнала, что я не хотела идти под благословение.
А в другой раз были с отцом Виктором,— торопились: протопить еще надо успеть, ребенок был еще грудной, а в доме холодно. А матушка Сергия и говорит: "Не торопитесь, сегодня топить не будете". Думаем — как так, почему топить не будем? Приходим домой — что такое? — тепло. А оказывается, перед уходом положили дрова заранее в холодную печь-голландку. А там старые угли постепенно разгорелись. Печь сама и протопилась.
В конце 1970-х годов в северной части Ульяновска решили строить бензозаправочную станцию. Тогда директором нефтебазы был Владимир Михайлович Мартьянов. Точное место строительства тогда еще определено не было. Поэтому Владимир Михайлович обратился за советом к одному из своих сотрудников — Дмитрию Николаевичу Былинину: "Дмитрий Николаевич, нам дают место в районе проспекта Нариманова". Дмитрий Николаевич решил посоветоваться с матушкой Сергией, которую хорошо знал, как и его жена. Матушка сказала, что заправочную станцию надо выносить дальше за город: "Здесь будут строить, бензозаправочную станцию уберут". Не благословила. А Мартьянов ее не послушал. Построили станцию на престижном месте, прямо в городе. Но вскоре на этом месте, как и предсказывала матушка Сергия, начали планировать строительство большого завода оборонного назначения, и бензозаправку убрали за город. (По рассказам О.Я. Былининой).
С матушкой Сергией связан в жизни Ольги Яковлевны Былининой еще один эпизод. Однажды протоиерей Быстров, служивший в часовне блаженной Ксении в Петербурге (тогда еще Ленинграде) дал ее мужу, Дмитрию Николаевичу, крестик, на обратной стороне которого были бриллианты. Подарил с наказом — никогда и ни при каких обстоятельствах не снимать его. Даже в ванной, когда моешься,— держать его во рту.
Однажды стало ясно, что крест этот — чудотворный. Однажды, забыв о наказе протоиерея Быстрова, Дмитрий Николаевич, готовясь к принятию ванны, снял с себя подаренный крест и положил его на стол. В это время Ольга Яковлевна с соседкой находились на кухне. Вдруг они услышали необычно громкий крик: "Оля! Оля!" Ольга Яковлевна подумала, что с мужем что-то случилось и бросилась в комнату. Муж крикнул ей: "Оля, смотри, смотри!" Ольга Яковлевна и соседка увидели, что крестик на столе сам подпрыгивал, а когда подпрыгнул в последний раз,— крепко ударился о поверхность стола, с сильным стуком.
"Когда Дмитрий Николаевич умер,— рассказывает Ольга Яковлевна,— мне стало жаль этого чудотворного крестика, который к тому же был с бриллиантами. Решила его оставить". В это время узнать о похоронах приехала послушница схимонахини Сергии — Елена. Когда она узнала, что Дмитрий Николаевич будет похоронен с другим крестом, она спросила:
— Ты у матушки Сергии спрашивала?
— Нет, мне пока некогда было, вся в хлопотах.
Через два часа матушка Елена приехала во второй раз и привезла наказ схимонахини:
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--