Статья: Способность обвиняемого с психическим расстройством предстать перед судом. Американская модель
Является ли обвинение настолько убедительным, что не допускает каких-либо разумных гипотез невиновности обвиняемого. Если имеется значительная вероятность того, что обвиняемый мог бы полагаться на алиби или другую защиту, но не сделал этого из-за амнезии, должно предполагаться, что он мог бы сделать это.
Любые другие факты и обстоятельства, которые бы указывали на то, был ли судебный процесс справедливым для обвиняемого [6].
Кто и когда может поднять вопрос о способности обвиняемого предстать перед судом?
В деле Pate v. Robinson (1966) Верховный Суд США указал, что суд должен исследовать вопрос о способности обвиняемого предстать перед судом всякий раз, когда возникают обоснованные основания сомневаться в ее наличии [7].
В этом смысле показательным является дело Drope v.Missouri (1975) [8]. Drope обвинялся (вместе с двумя другими лицами) в изнасиловании своей жены. Он был признан СППС на основании заключения психиатра, указавшего, что испытуемый был правильно ориентирован, отвечал без затруднений на вопросы, касающиеся исследования его суждений, у него не было признаков бреда, галлюцинаций, иллюзорных расстройств. Вместе с тем у него отмечались заметная обстоятельность речи, ответы не в плане задаваемых вопросов и затруднения в локализации событий во времени. Жена обвиняемого заявила, что, по ее мнению, ее муж болен, что он, например, падает и начинает кататься по лестничным ступенькам, когда что-нибудь происходит не так, как он того хочет, и что он пытался душить ее за день до суда (последнее заставило ее отказаться от намерения прекратить добиваться его обвинения). На второй день судебного процесса подсудимый выстрелил в себя. Апелляционный суд штата Миссури нашел, что ни заключение психиатра, ни суицидальная попытка не создают обоснованных сомнений в способности обвиняемого предстать перед судом. Верховный Суд США не согласился с этим и отменил приговор, отметив, что суд не придал должного значения информации о возможной неспособности обвиняемого предстать перед судом, которая появилась уже в ходе судебного процесса. Верховный Суд указал, что все доказательства иррационального поведения обвиняемого, его манера вести себя в суде, любое предшествующее медицинское заключение относительно его СППС и т.д. имеют значение для решения вопроса о том, требуется ли еще одно обследование психического состояния обвиняемого, но в некоторых обстоятельствах даже одного из этих факторов, взятого отдельно, может оказаться достаточно [8].
В большинстве юрисдикций вопрос о способности обвиняемого предстать перед судом может поднять и сторона защиты[4], и сторона обвинения, и судья sua sponte [9]. Если суд установит, что существуют обоснованные сомнения в такой способности обвиняемого, суд назначает одного или нескольких специалистов в области психического здоровья для исследования его психического состояния. Обычно обследование происходит стационарно и длится несколько недель или даже месяцев [9].
С 1970-х гг. многие штаты пытаются сократить период стационарного обследования и также сделали движение в сторону предоставления такого обследования в амбулаторных условиях либо в пенитенциарном учреждении, либо, если обвиняемый находится до суда на свободе, в местном учреждении, оказывающем амбулаторную психиатрическую помощь [9].
Роль специалистов в области психического здоровья. [5]
В делах, где исследуется способность обвиняемого предстать перед судом, может возникнуть вопрос, как далеко суды позволяют идти эксперту в своих формулировках? Должен ли эксперт лишь установить диагноз психического расстройства (если имеется), обосновать его и на этом остановиться, по аналогии с тем, как это требуется от психиатра в федеральных судах США при решении вопроса о вменяемости, либо ему разрешено идти дальше и прямо ответить на вопрос, что обвиняемый обладает (или не обладает) в настоящее время способностью советоваться со своим адвокатом с умеренной степенью разумного понимания и обладает (или не обладает) разумным, а также и фактическим пониманием судебных процедур, направленных против него? Большинство американских судов позволяют эксперту давать такое полное заключение[6].
Очень часто заключение экспертов в области психического здоровья является единственной, имеющейся у суда информацией, на основании которой выносится решение о способности или неспособности обвиняемого предстать перед судом. 24 штата позволяют основывать такое судебное решение исключительно на результатах обследования психического состояния обвиняемого экспертами, если ни одна из сторон не высказывает несогласия с этими результатами [9]. Опрос 55 судей в штате Северная Каролина показал, что 35% из них никогда не высказывали несогласия с заключениями экспертов при решении вопроса о способности обвиняемого предстать перед судом, остальные 65% ответили, что если они и высказывали несогласие, то делали это редко [9]. По данным H. Steadman (1979), имеется 90% совпадение между экспертным заключением и судебным решением относительно способности обвиняемого по своему психическому состоянию предстать перед судом [9].
Восстановление СППС. Как долго оно может продолжаться?
Если суд выносит решение, что обвиняемый способен предстать перед судом, судебная процедура в отношении него возобновляется.[7] Если неспособен - почти всегда от обвиняемого требуется подвергнуться лечению для восстановления этой способности. Обычно лечение проводится в психиатрическом стационаре, хотя отмечается тенденция к проведению его в амбулаторных условиях. [9].
Вопрос о том, как долго может продолжаться такое лечение, был рассмотрен Верховным Судом США в деле Jackson v. Indiana (1972). Theon Jackson обнаруживал признаки глухонемоты и умственной отсталости, уровень его умственного развития соответствовал уровню дошкольника. Он не умел читать, писать и мог общаться с окружающими, используя лишь ограниченный язык жестов. Jackson обвинялся в открытом хищении чужого имущества (сумочек с 4 долларами у одной женщины и 5 долларами у другой). Уголовный суд графства Марион, штат Индиана после заявления обвиняемого о своей невиновности приступил к осуществлению процедуры определения способности обвиняемого предстать перед судом. В соответствии с законом штата суд назначил двух психиатров для обследования Jackson. На судебном слушании для решения вопроса о способности предстать перед судом обвиняемый был представлен своим адвокатом. Суд имел в своем распоряжении письменные заключения двух психиатров, устные показания указанных психиатров и переводчика из школы для глухих, с помощью которого психиатры пытались общаться с испытуемым. Из письменного заключения психиатров следовало, что почти полное отсутствие у обвиняемого навыков общения в сочетании с отсутствием слуха и умственным недоразвитием делало его неспособным понимать характер предъявляемых ему обвинений или участвовать в своей защите. Один из психиатров показал, что чрезвычайно маловероятно, что обвиняемый когда-либо в будущем сможет научиться читать или писать, и сомнительно, что он также сможет когда-либо в достаточной степени освоить язык жестов. Второй психиатр полагал, что даже если бы обвиняемый не был глухонемым, он бы все равно был неспособен предстать перед судом, и выражал сомнение в том, что интеллектуальный уровень обвиняемого позволит ему когда-либо в будущем развить необходимые навыки общения. Переводчик в своих показаниях заявил, что в штате Индиана нет учреждений, которые могли бы помочь кому-то, находящемуся в таком же положении, что и обвиняемый, приобрести минимальные навыки общения. На основании этих доказательств суд решил, что Jackson не обладает пониманием, достаточным для того, чтобы защищать себя в суде и вынес определение о помещении Jackson в учреждение, находящееся в ведении департамента психического здоровья штата Индиана на такой период времени, пока департамент не убедит суд, что « обвиняемый здоров» [10].
Jackson обжаловал определение суда. Дело рассматривал Верховный Суд США, который вынес решение о том, что штат Индиана не может на законных основаниях госпитализировать обвиняемого в психиатрический стационар на неопределенный период времени лишь из-за его неспособности по психическому состоянию предстать перед судом и отменил приговор суда нижней инстанции. Судья Blackmun, представлявший решение Верховного Суда США в данном деле, указал следующее: «…характер и продолжительность госпитализации в психиатрический стационар должны иметь достаточное отношение к цели, для которой эта госпитализация осуществляется. Лицо, обвиняемое штатом в уголовном преступлении и помещенное в психиатрический стационар исключительно на основании неспособности предстать перед судом, не может содержаться там дольше разумного периода времени, необходимого для выяснения, существует ли значительная вероятность, что данное лицо приобретет способность предстать перед судом в обозримом будущем. Если будет определено, что такой вероятности не существует, тогда штат должен либо начать обычную судебную процедуру, которая потребовалась бы для недобровольного помещения в психиатрический стационар на неопределенный период времени любого другого гражданина, либо освободить обвиняемого. Более того, даже если будет установлено, что обвиняемый, вероятно, вскоре сможет предстать перед судом, его продолжающееся недобровольное содержание в психиатрическом стационаре должно оправдываться успехами в движении к цели [восстановлению способности предстать перед судом]. В свете существующих различий в учреждениях [психиатрических стационарах] и процедурах [недобровольной госпитализации], а также недостатка доказательств в материалах данного уголовного дела, мы не считаем уместным пытаться предписать произвольные временные границы. Мы констатируем, однако, что заявитель Jackson к настоящему времени официально находится недобровольно в психиатрическом стационаре три с половиной года, что в достаточной степени устанавливает отсутствие реальной возможности, что он когда-либо сможет полностью участвовать в судебном процессе» [10].
Решение Верховного Суда США в деле Jackson о том, что обвиняемый, находившийся по определению суда в психиатрическом стационаре для восстановления СППС, в отношении которого установлено, что такая его способность не может быть восстановлена, должен быть либо выписан из психиатрического стационара либо в отношении него должна быть начата процедура недобровольной госпитализации, подверглось критике с двух направлений. С точки зрения штата решение казалось сомнительным по той причине, что результат его – освобождение или недобровольная госпитализация на общих основаниях - небезопасен для общества т.к. речь идет о лицах с нарушенной, неустойчивой психикой, совершивших уголовно-наказуемые деяния, а потому представляющих общественную опасность. С точки зрения обвиняемого, результатом решения является продолжительная недобровольная госпитализация, приводящая к значительному ограничению свободы лица, вина которого в суде не установлена.[8]
Dr.Alan Stone, бывший Президент Американской Психиатрической Ассоциации, профессор курса «Право и психиатрия» в школе права Гарвардского университета, полагал 6 месячный срок госпитализации для цели восстановления СППС достаточным в большинстве случаев. «Я уверен, что после шести месяцев подавляющее большинство предполагавшихся неспособными [предстать перед судом] окажутся в одной из двух категорий: те, кто способен предстать перед судом и те, кто страдает от психических нарушений, таких как задержка умственного развития, органическое поражение головного мозга или хронические ослабоумливающие процессы, которые делают невозможным восстановление способности [предстать перед судом] когда-либо вообще. Лица, относящиеся к первой группе, должны быть судимы, а уголовные дела в отношении лиц второй группы должны прекращаться. Лица, относящиеся к небольшой категории не попадающих ни в одну из этих групп, после тщательного рассмотрения могли бы быть помещены в психиатрический стационар на дополнительные 6 месяцев, после чего, отнесены к одной из вышеописанных групп. Что касается тех, кто обвиняется в совершении мелких правонарушений, время [пребывания в психиатрическом стационаре] для них должно быть даже короче [шести месяцев] и оценивающий их состояние суд должен быстро рассмотреть альтернативы продолжительному лишению свободы, такие как условное освобождение, амбулаторная помощь, или прекращение уголовного дела» [11].
В настоящее время 18 штатов ограничивают период пребывании в психиатрическом стационаре для восстановления СППС 18 месяцами или менее, после чего данное лицо либо освобождается, либо в отношении него начинается обычная процедура недобровольной госпитализации в психиатрический стационар. 15 штатов и Округ Колумбия (куда входит столица США) установили временной предел, связанный с максимально возможным сроком лишения свободы, предусмотренным Законом за преступление, в котором обвиняется данное лицо. В большинстве из них такой предел должен быть меньше возможного срока наказания, и составляет от 15 месяцев до 10 лет. Остальные штаты либо не указывают никаких временных пределов, либо полагаются на решения судов в каждом индивидуальном случае [11].
Как американские суды оценивают влияние психофармакотерапии на СППС?
Поскольку основной способ восстановления СППС обвиняемого, лишенного этой способности по причине наличия у него серьезного психического расстройства, – психофармакологическое лечение, возникает вопрос, имеет ли право обвиняемый, чья СППС восстановлена благодаря такому лечению и который продолжает принимать антипсихотические препараты для того, чтобы не утратить эту способность, имеет ли он право отказаться от дальнейшего приема препаратов и, как результат, вновь утратить СППС? Кроме того, справедливо ли подвергать суду обвиняемого, получающего большие дозы психофармакологических препаратов, столь резко изменяющие его психическое состояние?
Для российского судебного психиатра в этом смысле небезынтересно обратить внимание на дело United States v. Charters (1988). Вот цитата из решения Апелляционного суда для 4 округа по данному делу: [9] « …спорно, что заинтересованность штата в справедливом судебном процессе реализовалась бы путем предания суду получающего большие дозы психофармакологических препаратов обвиняемого… действительный интерес штата в этом случае не есть просто заинтересованность в суде над обвиняемым, скорее интерес штата – в справедливом судебном процессе, в ходе которого виновность или невиновность устанавливается правильно. Даже если мы должны были бы допустить, что лечение Charters психофармакологическими препаратами вопреки его желанию сделало бы его способным предстать перед судом, есть достаточный повод сомневаться, служит ли желанию штата иметь справедливый судебный процесс появление перед жюри присяжных загруженного психофармакологическими препаратами обвиняемого.
Психическое состояние в период совершения правонарушения – обычно основной вопрос в судебном процессе обвиняемого, способность которого предстать перед судом была восстановлена благодаря применению лекарственных препаратов. Однако если обвиняемый принимает большие дозы препаратов в период суда над ним, у жюри может создаться ложное впечатление о психическом состоянии обвиняемого в период совершения правонарушения. Так же как лечение может создать неправильное впечатление о психическом состоянии обвиняемого в период совершения правонарушения, результаты [такого лечения] могут вызвать другие существенные неправильные представления о психическом состоянии обвиняемого. Например, два распространенных побочных эффекта антипсихотического медикаментозного лечения - акинезия и акатизия. Первая делает обвиняемого апатичным и эмоционально однообразным. Вторая - возбужденным и беспокойным. В результате жюри может быть введено в заблуждение поведением обвиняемого, который выглядит безучастным к преступлению (или жертве) или который кажется чрезмерно тревожным в определенные промежутки времени. Более того, в результате акинезии обвиняемый может стать настолько апатичным, что у него исчезает желание (если не возможность) помогать своему адвокату в осуществлении защиты. Наконец, будь это даже явным, что в результате лечения Charters обрел бы способность предстать перед судом и не было бы никакой угрозы, что жюри может быть введено в заблуждение его поведением, мы не думаем, что интерес штата в предании суду обвиняемого оправдывал бы назначение антипсихотических препаратов против его воли. Хотя мы не намереваемся преуменьшать важность очевидной заинтересованности штата в определении виновности или невиновности отдельного обвиняемого, эта заинтересованность не позволяет такое драконовское вторжение в область индивидуальной свободы человека и подвергание риску долговременного нарушения физического функционирования» [12].
«Психофармакологическое» восстановление СППС вопреки отказу обвиняемого от лечения психотропными препаратами
В 60-е гг. ХХ в. значительное количество судов в США придерживались правила «автоматического запрета» (“automatic bar” rule), запрещавшего суд над теми обвиняемыми, чья СППС была восстановлена исключительно благодаря психиатрическому лечению, вне зависимости от того, отказывались ли они от такого лечения или нет. Результатом подобной практики стал эффект «вращающихся дверей»: обвиняемый с «психофармакологически восстановленной» СППС направлялся в суд, однако тут же возвращался в психиатрический стационар, не подвергаясь суду, т.к. судья выносил решение о необходимости отмены медикаментозного лечения, что приводило к обострению имеющегося психического расстройства и вновь к утрате способности предстать перед судом.
В настоящее время большинство штатов разрешают как назначение неспособному предстать перед судом обвиняемому психофармакологических препаратов без его согласия для восстановления его СППС, так и суд над обвиняемым, принимающим психофармакологические препараты. При этом сторонам в процессе разрешается приводить доказательства, касающиеся лечения и его последствий, а судье соответствующим образом инструктировать присяжных.
Разрешается ли обвиняемому, восстановившему СППС в результате психофармакологического лечения без его согласия, отказаться принимать психотропные средства и в результате вновь утратить способность предстать перед судом из-за обострения психотической симптоматики? И если да, то что делать с таким обвиняемым?[10] В деле State v. Hayes (1978) суд решил, что если обвиняемый, способность которого предстать перед судом восстановлена благодаря психофармакологическому лечению, осознанно отказывается принимать психофармакологические препараты, он, тем не менее, может быть принужден принимать такие препараты вопреки своему желанию до того периода времени, когда прекращение приема таких препаратов воспроизвело бы в наиболее близкой степени то психическое состояние обвиняемого, которое он имел в период совершения правонарушения [13]. Так, например, если обвиняемый, принимавший ранее психотропные препараты, прекратил их прием за две недели до совершения им правонарушения, штат может подвергать обвиняемого лечению психотропными препаратами вопреки его согласию, но должен прекратить такое лечение за две недели до суда.
В некоторых штатах термин «лечение», которое проводится обвиняемому с целью восстановления его СППС, включает в себя не только психофармакологическое или психотерапевтическое лечение, но и образовательную программу[11] для расширения знаний пациента о «судебной сделке» (“ plea bargaining”), роли участников судебного процесса, судебных процедурах, поведении в зале суда [14].
В деле Washington v. Harper (1990) Верховный Суд США указал, что штат может лечить осужденного, отбывающего наказание, антипсихотическими препаратами против его воли, если этот заключенный опасен для себя и для других и если такое лечение производится в «медицинских интересах» заключенного [ 15].
Одно из наиболее «свежих» дел, где подробно рассматривался вопрос о лечении неспособного предстать перед судом обвиняемого психотропными препаратами вопреки его желанию с целью восстановления его СППС - дело: United States v. Sell (2002).
Sell (по профессии- зубной врач) обвинялся по 62 эпизодам мошенничества с использованием медицинской страховки для малоимущих (Medicaid), по одному эпизоду «отмывания денег», а также в преступном сговоре с целью убийства свидетеля и агента ФБР. В ходе судебного процесса у Sell появились бредовые идеи преследования. Осматривавшие его двое врачей заявили, что психическое состояние обвиняемого будет продолжать ухудшаться, если ему не будет проведено лечение антипсихотическими препаратами и, что в результате такого лечения его СППС может быть восстановлена. Окружной судья вынес решение подвергнуть обвиняемого лечению антипсихотическими препаратами вопреки его желанию. Обвиняемый обжаловал это решение. Рассматривавший дело Апелляционный суд для 8 округа сформулировал состоящий из трех компонентов тест, которому должно удовлетворять намерение штата подвергнуть обвиняемого лечению психотропными препаратами против его воли с целью восстановления его СППС. Для этого штат должен: (1) представить такие доказательства значительного интереса штата в необходимости предания обвиняемого суду, которые бы перевешивали право обвиняемого отказаться от такого лечения; (2) доказать, что нет менее вторгающегося в личную автономию индивида способа осуществить этот преобладающий интерес штата, чем такое лечение; (3) ясно и убедительно доказать, что для такого лечение имеются медицинские показания.
Суд указал также, что для удовлетворения первому критерию обвинения должны быть «серьезными» и 62 эпизода мошенничества и один эпизод «отмывания денег» являются достаточно серьезными для того, чтобы интерес штата в предании обвиняемого суду перевешивал интерес обвиняемого в отказе от лечения. Обвинение в преступном сговоре с целью убийства не принималось при этом анализе во внимание, т.к. было предъявлено позже и действия обвиняемого, которые легли в основу этого обвинения, могли быть, по мнению суда, результатом психического расстройства обвиняемого.
Что касается соответствия второму критерию, то суд не нашел менее вторгающегося в личную автономию обвиняемого способа для осуществления штатом своего преобладающего над правом обвиняемого на отказ от лечения интереса в предании обвиняемого суду. Два эксперта свидетельствовали, что лечению антипсихотическими препаратами имеющегося у обвиняемого психического расстройства нет альтернативы и что это наиболее вероятный метод восстановления его СППС. Эксперт стороны защиты также не предложил какой-либо альтернативы или менее «вторгающегося» в личную свободу обвиняемого метода.