Статья: Три лица русской интеллигенции: Радищев, Чаадаев, Сахаров
свидетельствующие об изменении привычного положения интеллектуала, обозначились еще до революции. В 1909 году вышел сборник «Вехи», который Ленин немедленно окрестил «энциклопедией либерального ренегатства». Мы не будем вдаваться в споры о его культурной и философской ценности. Скажем лишь, что он отразил попытку российских интеллектуалов переосмыслить собственную историческую позицию после кровавых событий 1905-1907 годов и найти выход из кризиса, опираясь на вечные ценности — религию, мораль и человеческую личность. Подобный путь противопоставлялся как нигилистическому отрицанию прошлого, так и его консервации.
Именно в этот исторический момент роль русского интеллигента коренным образом меняется. Он более не мучим неразрешимыми противоречиями между Востоком и Западом, между моральными обязательствами и поисками истины. Теперь интеллигент должен стать полноценным гражданином и принять на себя весь груз ответственности и обязательств перед обществом. После 1917 года каждый должен был сделать выбор, определить свою жизненную позицию. Варианты существовали самые различные: от миссионерства до растерянности, от сознательного строительства нового мира до разочарования. Максимилиан Волошин (1877-1932), переживший гражданскую войну в Крыму, в ответ на требование присоединиться к одному из враждующих лагерей взывал к утерянным человеческим ценностям:
И там, и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
«Кто не за нас — тот против нас!
Нет безразличных: правда с нами!»
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других 22.
А из другого стана доносились слова Горького: «Только такие люди, суровые и непреклонные, победят». В своем грандиозном неоконченном романе «Жизнь Клима Самгина» (1927—1936) Горький сводит счеты со старой интеллигенцией решительно и бесповоротно. Героем произведения он делает классического интеллигента, который колеблется между либеральными и реакционными убеждениями, обманывая себя и окружающих и «ища для себя, — как пояснял позже сам Горький, — независимого места в жизни, где бы ему было удобно и материально и внутренне»23.
Впоследствии, уже в эпоху больших показательных процессов, Константин Симонов откликнется на смерть Горького строками, в которых вынесет окончательный, суровый приговор предательнице-интеллигенции, тем самым как бы завершая «Самгина»21.
---------------------------
22 Волошин М. А. «Гражданская война» из цикла «Усобица» // Россия распятая. М.: Пан, 1992. С. 80.
23 Горький М. А. Беседа с писателями-ударниками... // Собр. соч. В 30 тт. М. Художественная литература, 1953. Т. 26. С. 94
24 См.: Siniavski A. La civilization sovietique. Раris, 1988. Р.180.
На протяжении длительного периода, предшествовавшего XX Съезду КПСС и так называемой оттепели, интеллигенции снова пришлось выдержать неравную борьбу с властью, на сей раз еще более жестокую и беспощадную. Сталинский режим подмял под себя и тех, кто искренне верил в революционное перерождение, и тех, кто не воспринял идеи марксизма-ленинизма, остался к ним равнодушен или осмелился их оспаривать. В новом советском человеке не должно было быть места для традиционных интеллигентских слабостей. Впрочем, советская власть не стала полностью отвергать саму идею интеллигенции. В 1925 году Бухарин (еще находившийся вне всяких подозрений) писал, что с интеллигентскими кадрами следует проводить целенаправленную идеологическую работу, то есть подгонять интеллектуалов под единый стандарт, с тем чтобы в дальнейшем сделать возможным их воспроизводство поточным, фабричным методом.
Безусловно, некоторая часть российской интеллигенции пыталась сохранить при советской власти свои традиционные ценности. Но лишь немногие пытались сформулировать новые идеи, которые отвечали бы требованиям изменившейся действительности и позволяли бы заглянуть в будущее. Одним из этих немногих был Андрей Дмитриевич Сахаров (1921-1989), прославленный физик, отец советской водородной бомбы. В своей общественной борьбе, начатой в конце 60-х годов, он руководствовался принципами, в корне отличавшимися от тех, что были свойственны классическим интеллигентам.
Новаторский подход проявился уже в первой его работе, получившей известность на Западе. Речь идет о статье «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» (1968). Ее основные положения сводятся к тому, что атомная эра принесла с собой глобальные перемены для каждого человека, независимо от его национальности или социального статуса: «Разобщенность человечества угрожает ему гибелью. Цивилизации грозит: всеобщая термоядерная война; катастрофический голод для большей части человечества; оглупление в дурмане «массовой культуре» и в тисках бюрократизированного догматизма; распространение массовых мифов, бросающих целые народы и континенты во власть жестоких и коварных демагогов; гибель и вырождение от непредвидимых результатов быстрых изменений условий существования на планете»23.
Под таким углом зрения извечное противостояние Востока и Запада если не полностью исчезало, то приобретало (во всяком случае, в глазах Сахарова) значительно более скромный масштаб. Изменившаяся реальность настоятельно требовала поисков нового политического равновесия и взаимного уважения, в противном случае угрожая истреблением всего человеческого рода.
Помимо того, в сахаровской статье содержится и еще один принципиальный тезис: «Человеческому обществу необходима интеллектуальная свобода: свобода получения и распространения информации, свобода непредвзятого и бесстрашного обсуждения, свобода от давления авторитета и предрассудков. Это единственная гарантия осуществимости научно-демократического подхода к политике, экономике, культуре»26.
--------------------------------
23 Сахаров А. Д. Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе. Тревога и надежда. М.: Интер-Версо, 1990. С. 13.
24 Там же. С. 14.
Таким образом, сахаровская концепция гражданского общества строится на том самом сопротивлении политическому угнетению, которое доселе было уделом одних лишь привилегированных слоев, неспособных выразить страдания большинства населения. Эпоха кающихся дворян, равно как и десятилетия спора между западниками и славянофилами очевидно и закономерно ставили и разрешали совершенно иные задачи, нежели те, что возникли в сахаровский век. Однако среди многочисленных препятствий, которые встретились ученому в его борьбе против советской политической системы, не последнее место занимало именно наследие российской интеллигенции. Вспомним хотя бы Александра Солженицына, чья личная и политическая деятельность неотделима от так называемого «русского вопроса», однако вместе с тем неразрывно связана с традицией диссидентства. Сахаров и Солженицын полностью расходились во всем, что касалось теории и практики общественной борьбы, однако каждый из них признавал за своим противником право на иное мнение и, что особенно важно, относился к этому мнению с уважением. Каждый из них подвергся изгнанию: Солженицын оказался в эмиграции, Сахаров — в ссылке. Каждый по-своему прошел тяжкий путь русского интеллигента. Однако изменить привычное представление о его роли смог лишь Сахаров, который превратил интеллигента из юродивого в ученого-гуманиста, гражданина мира. Сахаров живо ощущал свою связь с тем воркутинским шахтером, что позвонил ему незадолго до смерти, и одновременно ясно осознавал необходимость примирения своей страны с собственной сущностью и собственным народом (и в особенности с отдаленными и изолированными слоями общества, которые спо- собствовали трагической изоляции, о которой некогда писал Чаадаев), а также со всем окружающим миром, в который ей надлежало вернуться. Прежде всего Сахаров призывал к соблюдению прав человека и гражданина, к свободе слова и передвижения. Следующий шаг состоял в попытке построить в России демократию. Именно демократия является залогом политической победы над деспотизмом, и только она может очистить общество от таящегося в нем самом проклятия. Как раз об этом и говорится в уже упомянутой статье: «Свобода мысли нуждается в защите всех мыслящих и честных людей. Это задача не только интеллигенции, но и всех слоев общества»27. Сахаров был одним из тех немногих, кто еще тогда осмеливался утверждать, что «в СССР и других социалистических странах этот процесс приводит сначала к многопартийной системе, кое-где и острой идеологической борьбе, к дискуссиям, а затем к идейной победе реалистов, к утверждению курса на углубление мирного сосуществования, укрепление демократии и расширение экономической реформы»28.
Политическая платформа сахаровской деятельности представляла собой сочетание демократии внутри страны с мирным сосуществованием различных общественно-политических систем вне ее. Ученый был пламенным борцом за гражданские права. Он ратовал за примат прав человека над нуждами государства и защищал законность от партийного произвола. Впервые в российской истории Сахаров провозгласил светский, либерально-демократический подход к проблеме отношений между гражданином и политической властью. Именно эти принципы он положил в основу своей диссидентской
---------------------------------
27 Там же. С. 14.
28 Там же. С. 14.