Cочинение «Рассказ о творчестве одного из поэтов серебряного века»

В ранней лирике (1908—4916) О. Э. Мандельштама основная тема — ощущение одиночества незрелой психики в период взросления. И никну, никем не замеченный, В холодный и топкий приют… Жизнь сравнивается с «омутом», «злым и вязким». Преобладает настроение смутной тоски, «невыразимой печали». Но главным мотивом становится поиск цельности, жизненности, желание постигнуть «всего живого ненарушаемую связь». «Сладкое лекарство» — радости бытия:

Немного красного вина,

Немного солнечного мая

И, тоненький бисквит ломая,

Тончайших пальцев белизна.

Затем — все более глубокое постижение жизни как самореализации личности:

Дано мне тело — что мне делать с ним,

Таким единым и таким моим?

За радость тихую дышать и жить

Кого, скажите, мне благодарить?

Я и садовник, я же и цветок,

В темнице мира я не одинок.

Пока человек духовно одинок, он ощущает себя несвободным, связанным, «в клетке». Стремление к духовному освобождению, стремление к идеалу становится той силой, что ведет Мандельштама «вперед». Ощущение мира становится предметным, зримым, наполненным чувствами и красками.

На бледно-голубой эмали,

Какая мыслима в апреле,

Березы ветви подымали

И незаметно вечерели.

Это стихотворение отмечено уже силой изображения наполненности реального мира, а не «пустоты» его. Хотя в течение 1912—1916 годов в душе Мандельштама «печаль поет», на первом плане уже не «туманная боль», а лирическая панорама жизни, ее осязаемый образ. Выделяется центральная тема творчества — всемирная, общечеловеческая культура. Мандельштам не дает прямого изображения социальных конфликтов своего времени; он, сближая прошлое и настоящее, стремится показать ценность каждой ступени развитого человечества, ступени культуры. В связи с этим возникает тема Петербурга. Продолжая петербургские образы Пушкина, Гоголя, Достоевского, Некрасова, Мандельштам начинает новый тип городского пейзажа, насыщенного конкретно-историческим содержанием.

В 1914 году создано программное стихотворение «Посох».

Посох мой, моя свобода

Сердцевина бытия,

Скоро ль истиной народа

Станет истина моя?

Поиск ответа на этот вопрос проходит через все творчество Мандельштама, в его произведениях развивается идея единства мировой культуры. Русскую культуру Мандельштам видит универсальной, «эллинской» и вместе с тем «русской». В годы Первой мировой войны мысль о взаимодействии культур разных времен и народов приобретает особое, активное звучание. В стихотворении «Зверинец» зверинцу противопоставляется «отверженное» слово «мир», с которым связаны все достижения человеческой культуры.