Сочинение Лирическое «я» Анны Ахматовой
Меня, как реку,
Суровая эпоха повернула...
А. Ахматова
Великий русский поэт Анна Ахматова владела тайной внутренней гармонии. В ней все было значительно — и чеканная, скульптурная внешность, и духовный мир. Ахматовой немало досталось в жизни: расставания, потери близких, тюрьмы и лагеря, выпавшие на долю мужа и единственного сына, клевета, болезни. Но высокая свобода души помогала ей не гнуться под любыми ветрами обид и несправедливостей.
Уже первая ее книга, «Вечер», вышедшая тиражом триста экземпляров в 1912 году, свидетельствовала о том, что в русской литературе появился новый мастер с удивительно чистым голосом, глубокая интимность которого усиливала его искреннее гражданское звучание. Ахматова чутко отзывалась на те грозные события, которыми был переполнен XX век — Первая мировая война, революция, суровые тридцатые, «сороковые роковые».
В 1917 году Ахматова на развалинах прошлой жизни принимает решение, которому осталась верна всю жизнь. Она разделяет со своей Родиной ее нелегкую судьбу, остается в России. Ахматова принимает все тяготы и несправедливости новой жизни, упорно неся звание русского интеллигента, хранителя русской культуры, русского слова. И находит в себе силы надеяться на духовное возрождение народа. Поэтому она имела полное право написать:
Все расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькало крыло,
Все голодной тоскою изглодано,
Отчего же нам стало светло?
В 30-е годы Ахматова создает свой «Реквием» — духовный памятник миллионам замученных в лагерях, оставшихся без близких. Она оплакивает свой народ, поколение людей, которые «ни единого удара не отклонили от себя». Свою беду она смогла перелить в скорбные строки поэмы:
Перед этим горем гнутся горы,
Не течет великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними «каторжные норы»
И смертельная тоска.
Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат —
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый скрежет,
Да шаги тяжелые солдат.
Когда на нашу землю пришла большая беда, большая война, спокойный и суровый голос Ахматовой произнес клятву:
Мы знаем, что ныне стоит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
(«Мужество»)
Еще гремели залпы и горели города, когда Ахматова начала по-новому осмысливать свою эпоху. В 1943—1945 годах она создает цикл «Северные элегии», в которых говорит о судьбе современников. Мудрый талант Ахматовой подмечал не только эпохальные вехи истории. Нет, до конца дней она умела видеть земной и «вещный» мир вокруг себя, слышать музыку и птиц:
У меня не выяснены счеты
С пламенем, и ветром, и водой...
Оттого-то вдруг мои дремоты
Вдруг такие распахнут ворота
И ведут за утренней звездой.
(«Многое, еще, наверно, хочет...»)
Голос Ахматовой до конца оставался женским, высоким и властным, наполненным то мукой ревности, то светлой памятью об ушедшей любви. Поэт, «научивший женщин говорить», сумел говорить от имени всего поколения, философски осмыслить высокое таинство жизни и профессии. Не случайно в цикле «Тайны ремесла» Ахматова написала:
Не должен быть очень несчастным
И, главное, скрытным. О нет! —
Чтоб быть современнику ясным,
Весь настежь распахнут поэт.
Ахматова щедро делилась с нами тайнами своей человеческой и творческой сути, переливами своего поэтического «я». И в этом — простота и величие ее лирики.