Сочинение Народное начало в «Книге про бойца» А. Т. Твардовского «Василий Тёркин»

«И читатель вероятный

Скажет с книжкою в руке:

— Вот стихи, а всё понятно,

Всё на русском языке».

А. Твардовский

Ещё бы не была понятна эта «Книга...», если она связана с народной жизнью так, что иногда кажется, что нет никакой возможности отделить её от народного творчества. А народ всегда говорит правду о своей жизни, какой бы она ни казалась стороннему наблюдателю. Или даже отдельному участнику событий. То есть я хочу сказать, что «Василий Тёркин» — это как бы богатырский эпос о Великой Отечественной войне, сложенный из отдельных былин. И так как рассказать об этой поэме в маленьком сочинении нельзя, придётся поневоле быть кратким.

В поэме, во-первых, война показана во всех своих проявлениях — от атаки до привала или бани. Во-вторых, она показана так, что видим мы не столько авторскую, сколько общенародную точку зрения на всё, что происходит. И в-третьих, языком вполне привычным и понятным всякому русскому человеку, чем бы он ни занимался и какое бы образование ни имел.

Так, в четвёртой былине — «О войне» — Твардовский использует народную поговорку:
«Тут не скажешь: я - не я,
Ничего не знаю,
Не докажешь, что твоя
Нынче хата с краю».

В пятой главе — былине «Тёркин ранен» встречается каламбурная припевка «Тула, Тула, Тула я — Тула родина моя».

Можно встретить в поэме обычные сказочные выражения, как, например, в главе первой «На привале»:
«Как ни трудно, как ни худо, —

Не сдавай, вперёд гляди,
Это присказка покуда,
Сказка будет впереди».

В восьмой главе «Два солдата» мы обнаруживаем отголоски народной сказки про умного и мастеровитого солдата и жадную старуху.

В некоторых местах поэмы чувствуются песенные интонации либо народных, либо тогдашних массовых песен. В главе «Гармонь», например, слышна подтекстом песня Б. Ласкина «Три танкиста». И вся эта глава пропитана духом народности от речи самого автора-рассказчика до диалогов бойцов. Я не могу привести оттуда цитаты, потому что надо было бы цитировать всё. Недаром почти сразу эта глава пришла на эстраду вместе с баяном, чтоб уже никогда не расставаться с народными напевами, с песней, частушкой, подпевкой, припевками в пляске.

Среди глав «Тёркина» есть трагическая глава, которая, по словам самого автора, писалась под влиянием старинной песни о солдате «Ты не вейся, чёрный ворон, над моею головой», известной ещё с русско-турецкой войны конца XIX века. «Смерть и воин» вся построена на фольклорном материале, на сказочном мотиве борьбы со смертью.
«За далёкие пригорки
Уходил сраженья жар.
На снегу Василий Тёркин
Не подобранный лежал.
Снег под ним, набрякши кровью,
Взялся грудой ледяной.
Смерть склонилась к изголовью:
— Ну, солдат, пойдём со мной».

Тяжела была эта борьба, и не раз слабел человек и готов был согласиться. Только час отпуска в День Победы просил он у смерти, дрогнув «на постели снеговой». Смерть не отпускала, и тогда солдат прогнал её.

Да, герою поэмы было не раз тяжело, потому что
«Все обиды он изведал.
Он терял родимый край,
Но одну политбеседу
Повторял: «Не унывай...»

Народный юмор, пронизывающий всю «Книгу про бойца», — это юмор особый, придающий произведению чувство победы. «Тёркин вовсе не подрядился острить при каждом удобном и неудобном случае... Человек, который сильнее тоски, страха, отчаяния; человеческая свобода, торжество человека над той тяжестью, которую он подымает, — таков смысл этого юмора» (В. Александров).

Вот в этом и есть, по-моему, главная правда о войне, которую смог рассказать А. Т. Твардовский своему понятливому читателю: она не в великих замыслах стратегов или «окопной коросте» (это слова А. Межирова), а в самоощущении народа, переданном для него, о нём и на его языке. Остальное — мелочи Военного быта: суп и каша, орден, переправы и привалы, раны и контузии, сами бои, в конце концов, само сражение «не ради славы — ради жизни на земле».