Западня

    Один мой знакомый парнишка,-- он, между прочим, поэт -- побывал в этом
     году за границей.
     Он объездил Италию и Германию для ознакомления с буржуазной культурой
     и для пополнения недостающего гардероба.
     Очень много чего любопытного видел.
     -- Ну, конечно,-- говорит,-- громадный кризис, безработица, противоречия
     на каждом шагу. Продуктов и промтоваров очень много, но купить не на что.
     Между прочим, он ужинал с одной герцогиней. Он сидел со своим знакомым
     в ресторане.
     Знакомый ему говорит:
     -- Хочешь, сейчас я для смеха позову одну герцогиню. Настоящую герцогиню, у
     которой пять домов, небоскреб, виноградники и так далее.
     Ну, конечно, наворачивает.
     И, значит, звонит по телефону. И вскоре приходит такая красоточка, лет двадцати.
     Чудно одетая. Манеры. Небрежное выражение. Три носовых платочка. Туфельки на
     босу ногу.
     Заказывает она себе шнельклопс и в разговоре говорит:
     -- Да, знаете, я уже, пожалуй, неделю мясного но кушала.
     Ну, поэт кое-как по-французки и по-русски ей отвечает: дескать, помилуйте,
     у вас а ла мезон столько домов, врете, дескать, наворачиваете, прибедняетесь, тень наводите.
     Она говорит:
     -- Знаете, уже полгода, как жильцы с этих домов мне квартплату не вносят.
     У населения денег нет.
     Этот небольшой фактик я рассказал так, вообще. Для разгона. Для описания
     буржуазного кризиса. У них там очень отчаянный кризис со всех сторон. Но, между
     прочим, на улицах у них чисто.
     Мой знакомый поэт очень, между прочим, хвалил ихнюю европейскую чистоту и культурность. Особенно, говорит, в Германии, несмотря на такой вот громадный кризис, наблюдается удивительная чистота и опрятность.
     Улицы они, черт возьми, мыльной пеной моют. Лестницы скоблят каждое утро. Кошкам не разрешают находиться на лестницах и лежать на подоконниках, как у нас.
     Кошек своих хозяйки на шнурочках выводят прогуливать. Черт знает что такое.
     Все, конечно, ослепительно чисто. Плюнуть некуда.
     Даже такие второстепенные места, как, я извиняюсь, уборные, и то сияют небесной чистотой. Приятно, неоскорбительно для человеческого достоинства туда заходить.
     Он зашел, между прочим, в одно такое второстепенное учреждение. Просто так, для смеху. Заглянул -- верно ли есть отличие,-- как у них и у нас.
     Оказывается, да. Это, говорит, ахнуть можно от восторга и удивления. Волшебная чистота, голубые стенки, на полочке фиалки стоят. Прямо уходить неохота. Лучше, чем в кафе.
     "Что,-- думает,-- за черт. Наша страна, ведущая в смысле политических течений,
     а в смысле чистоты мы еще сильно отстаем. Нет, думает, вернусь в Москву -- буду
     писать об этом и Европу ставить в пример. Конечно, у нас многие ребята
     действительно относятся ханжески к этим вопросам. Им, видите ли, неловко писать
     и читать про такие низменные вещи. Но я, думает, пробью эту косность. Вот вернусь
     и поэму напишу -- мол, грязи много, товарищи,-- не годится... Тем более у нас сейчас кампания за чистоту -- исполню социальный заказ".
     Вот наш поэт находится за закрытой дверью. Думает, любуется фиалками,
     мечтает, какую поэму он отгрохает. Даже приходят к нему рифмы и строчки.
     Чего-то там такое:
     Даже сюда у них зайти очень мило --
     Фиалки на полках цветут.
     Да разве ж у нас прошел Аттила,
     Что такая грязь там и тут.
     А после, напевая последний немецкий фокстротик "Ауфвидерзейн, мадам",
     хочет уйти на улицу.
     Он хочет открыть дверь, но видит -- дверь не открывается. Он подергал ручку --
     нет. Приналег плечом -- нет, не открывается.
     В первую минуту он даже слегка растерялся. Вот, думает, попал в западню.
     После хлопнул себя по лбу.
     "Я, дурак,-- думает,-- позабыл, где нахожуся,-- в капиталистическом мире.
     Тут у них за каждый шаг небось пфенниг плати. Небось, думает, надо им опустить
     монетку -- тогда дверь сама откроется. Механика. Черти. Кровопийцы. Семь шкур
     дерут. Спасибо, думает, у меня в кармане мелочь есть. Хорош был бы я гусь без
     этой мелочи".
     Вынимает он из кармана монеты. "Откуплюсь,-- думает,--от капиталистических
     щук. Суну им в горло монету или две".
     Но видит -- не тут-то было. Видит -- никаких ящиков и отверстий нету.
     Надпись какая-то есть, но цифр на ней никаких не указано. И куда именно
     пихать и сколько пихать -- неизвестно.
     Тут наш знакомый прямо даже несколько струхнул. Начал легонько стучать.
     Никто не подходит. Начал бить ногой в дверь.
     Слышит -- собирается народ. Подходят немцы. Лопочут на своем диалекте.
     Поэт говорит:
     -- Отпустите на волю, сделайте милость.
     Немцы чего-то шушукаются, но, видать, не понимают всей остроты ситуации.
     Поэт говорит:
     -- Геноссе, геноссе, дер тюр, сволочь, никак не открывается. Компренешен.
     Будьте любезны, отпустите на волю. Два часа сижу.
     Немцы говорят:
     -- Шпрехен зи дейч?
     Тут поэт прямо взмолился:
     -- Дер тюр, говорит, дер тюр отворите. А ну вас к лешему!
     Вдруг за дверью русский голос раздается:
     -- Вы, говорит, чего там? Дверь, что ли, не можете открыть?
     -- Ну да,-- говорит.-- Второй час бьюсь.
     Русский голос говорит:
     -- У них, у сволочей, эта дверь механическая. Вы, говорит, наверное, позабыли
     машинку дернуть. Спустите воду, и тогда дверь сама откроется. Они это нарочно
     устроили для забывчивых людей.
     Вот знакомый сделал, что ему сказали, и вдруг, как в сказке, дверь открывается.
     И наш знакомый, пошатываясь, выходит на улицу под легкие улыбки и немецкий
     шепот.
     Русский говорит:
     -- Хотя я есть эмигрант, но мне эти немецкие затеи и колбасня тоже поперек
     горла стоят. По-моему, это издевательство над человечеством...
     Мой знакомый не стал, конечно, поддерживать разговор с эмигрантом, а,
     подняв воротник пиджака, быстро поднажал к выходу.
     У входа сторож его почистил метелочкой, содрал малую толику денег
     и отпустил восвояси.
     Только на улице мой знакомый отдышался и успокоился.
     "Ага, - думает, - стало быть, хваленая немецкая чистота не идет сама по себе.
     Стало быть, немцы тоже ее силой насаждают и придумывают разные хитрости,
     чтобы поддержать культуру. Хотя бы у нас тоже чего-нибудь подобное сочинили".
     На этом мой знакомый успокоился и напевая "Ауфвидерзейн, мадам", пошел
     в гости как ни в чем не бывало.

К-во Просмотров: 2635
Найти или скачать Западня