Идеал-это застывшая форма, это восковая фигура, искуственный образ. Неужели, нужно воплоиться в застывшей форме?

даже в застывших формах существует броуновское движение.

Кому нужен руках идеал! ? Он существует просто как бесконечно приближающаяся цель!

Но где же, в какой особой палате мер и весов сохраняется первый — эталонный — снимок, с которым при нужде можно было бы сопоставить любую отдельную копию? Такой палаты мер и весов нет нигде во внешнем мире, отвечают Кант и Фихте. Ни на грешной земле, ни в небесах религии. Эталонный портрет лучшего Я не существует отдельно от своих собственных копий, как особый, вне их находящийся первообраз. Он существует в них и через них, в своих копиях, впечатанных внутри каждого живого человека, в его душе. И люди могут лишь реконструировать эталонный снимок в своем воображении из тех общих черт, которые имеются в составе каждого эмпирического Я, составляя его лучшее Я, замутненное и искаженное всякими прочими обстоятельствами, некондиционностью того материала, в который оно впечатано. С другой же стороны, все те черты, которые отличают одного живого человека от другого, именно поэтому-то и не входят в состав лучшего Я. Они проистекают как раз от искажения, зависят от уклонений от кондиции того эмпирического материала, в котором осуществлена копия. Такой — реконструированный в воображении — эталонный портрет лучшего Я и есть то, что называют идеалом. Иначе, как в воображении, он не существует. Но существуя лишь в воображении, идеал обладает практической силой, служит образцом, регулирующим реальное поведение человека.. . Идеал служит в таком случае прообразом для полного определения своих копий, — рассуждает Кант в Критике чистого разума, — и у нас нет иного мерила для наших поступков, кроме поведения этого божественного человека в нас, с которым мы сравниваем себя, оцениваем себя и благодаря этому исправляемся, никогда, однако, не будучи в состоянии сравняться с ним. Хотя и нельзя допустить объективной реальности (существования) этих идеалов, тем не менее нельзя на этом основании считать их химерами: они дают необходимое мерило разуму, который нуждается в понятии того, что в своем роде совершенно, чтобы по нему оценивать и измерять степень и недостатки несовершенного. Именно поэтому-то идеал и нельзя представить себе в виде законченного результата, продукта поступков и действий, в виде образа теоретического или практического (то есть морального) совершенства. Человек в виде идеала может иметь только направление на истину, а самую истину — никогда. А сам идеал может быть задан не в виде чувственно-созерцаемой модели совершенства, а только в виде направления к совершенству; в виде регулятивного принципа действий, а не в виде контура результата действий, контура законченного продукта. И если осуществление недосягаемого идеала Фихте все-таки попытаться себе представить чувственно-наглядно, то оно будет выглядеть так. Все отдельные Я, составляющие человечество, бросают свои земные дела и погружаются в созерцание своего лучшего Я. Сидят и глядят в глубины своего Я, наслаждаясь самим актом созерцания абсолютной, бесконечной, бесцветной и беззвучной пустоты, в которой погасли все эмпирические различия, где нет ни неба, ни земли, ни индивида, а есть только великое единое единство. Разумеется, в таком Я нет никаких различий (стало быть, и разногласий, и борьбы) именно потому, что само понятие Я вообще, Я как такового, Я = Я получено как раз путем абстрагирования от всех различий между реальными, эмпирическими Я. Хотели получить понятие подлинного Я и получили.. . пустоту, как предел, и идеал, как последнюю цель самоусовершенствования каждого отдельного Я. Подобный вывод неизбежен, если принять заранее ту логику, с помощью которой он был получен; вся этическая конструкция Канта и Фихте уходит своими корнями в толщу Критики чистого разума, в систему излагаемых здесь логических правил мышления.

Для чего? Чтоб самому стать идеалом? Тогда Вам больше не к чему будет стремиться.

Если ты оказался в застывшей форме то ты уже идол, а не идеал, идеал это тот который выходит из материальной формы.