Дипломная работа: Бородинское сражение
Наполеону вскоре стало известно об изменениях в верховном командовании русской армией. Назначение Кутузова он связывал с непременным изменением стратегии и тактики русских войск.
Наступал момент серьезных и решительных боев.
2. Стратегические идеи Кутузова и первые шаги к их осуществлению.
В 1812 г. Кутузову шел 68-й год. В тяжелый период войны он принял командование отступающей армией. Его назначение главнокомандующим весьма положительно сказалось на дальнейшем ходе войны. Это была не простая административная мера. Вступление Кутузова в командование армией непосредственно связано с применением совершенно иной, чем до него, стратегической линии: значительно расширялось участие народных масс в войне.
Назначение Кутузова разрядило то крайнее напряжение в армии, которое возрастало с каждым шагом ее отступления. Кутузов вселил в войска веру в победу и поднял их боевой дух. В его руках сосредоточивалось не только руководство всеми армиями, но и решение важных вопросов, связанных с материально-техническим обеспечением войск и усилением их людскими резервами.
Часть историков связывали начало деятельности Кутузова в Отечественной войне 1812 года с моментом его прибытия в действующую армию в Царево-Займище. Это, конечно, не так. В первые же дни пребывания Кутузова на посту главнокомандующего еще в Петербурге он уже был занят разрешением важнейших вопросов 14. После назначения главнокомандующим Кутузов пробыл в Петербурге всего три дня. 8 августа был подписан указ о назначении Кутузова, а утром 11 августа он выехал к армии. События развивались быстро, и, естественно, в такой напряженный момент он не смог оставаться долго в Петербурге.
Вступая на пост главнокомандующего, Кутузов никакого плана ведения войны не получил. Ему предоставлялась в этом отношении большая самостоятельность, в то же время на него возлагалась огромная ответственность. Кутузов хорошо понимал, что народ и армия ждут от него решительных действий, которые остановили бы дальнейшее продвижение противника в глубь страны.
Но ни народ, ни армия не могли знать, что достаточно подготовленных сил ни на фронте, ни в тылу для этого не было. Трезво оценивая обстановку, сложившуюся непосредственно на фронте, Кутузов пришел к выводу, что наличных войск, действовавших против превосходящих сил противника, крайне недостаточно. Армии нужны серьезные подкрепления.
Перед отъездом в армию 10 августа Кутузов заехал в Военное министерство и, не застав управляющего А. И. Горчакова, просил через чиновника доставить ему необходимые сведения, о существе которых последний доложил князю Горчакову запиской следующего содержания: « Князь Кутузов покорнейше просит Ваше сиятельство сделать ему одолжение приказать собрать как можно скорее следующие сведения:
1-е — о рекрутских депо; где оные и в каком состоянии и вооружении находятся?
2-е — о войсках регулярных, внутри империи формирующихся.
3-е — не имеете ли сведения об успехе Московского, Смоленского и прочих ополчений » .
Прочитав записку, Горчаков наложил резолюцию: « Прикажи собрать все эти сведения и завтра поутру мне представь — смотри же, быстро и ясно » 15.
На следующий день, 11 августа, Кутузов действительно направил официальный запрос в Военное министерство, в котором писал: « Милостивый государь мой, князь Алексей Иванович! Покорнейше прошу Ваше сиятельство доставить ко мне следующие сведения:
1-е — о всех рекрутских депо, ныне в наличности находящихся, о числе и о вооружении оных.
2-е — о тех регулярных войсках, которые внутри империи формируются; где и какой успех сего формирования происходит.
С истинным почтением и преданностью имею честь быть Вашего сиятельства всепокорнейший слуга князь Михаил Г(оленищев) Кутузов » 16.
Это был первый документ, исходивший от нового главнокомандующего. Чрезвычайно важно отметить, что большой полководческий опыт Кутузова дал ему возможность правильно определить ту главную силу, которая была способна изменить ход военных действий. Резервы — вот что интересовало Кутузова прежде всего. Это был кардинальный вопрос, от решения которого зависел исход войны.
Как видно из писем, относящихся к первым дням деятельности нового главнокомандующего, Военное министерство, не зная истинного положения дел с формированиями, указало на наличие в стране довольно крупных резервов. Были названы как находившиеся в готовности 55 батальонов пехоты, 26 эскадронов кавалерии, 14 артиллерийских рот, сосредоточенных в районе Калуги в Особом отряде (корпусе) генерала М. А. Милорадовича. Указывалось, что 2 дивизии, сформированные на Украине князем Я. И. Лобановым-Ростовским, направляются к Туле, идет успешная подготовка шести пехотных полков в Петербурге, Новгороде, Твери, Москве, Туле и Калуге, наконец, возлагались большие надежды на Московское ополчение. В общей сложности Военное министерство считало вполне возможным выставить дополнительно 100—120 тыс. человек 17.
Естественно, что создание в глубине страны сильных резервов и появление их перед лицом врага имело огромное значение. Увеличив армию за счет резервов и ополчения, Кутузов рассчитывал приостановить дальнейшее продвижение Наполеона в глубь страны, не допустить противника к Москве. В день отъезда из Петербурга, 11 августа 1812 г., Кутузов писал Милорадовичу: « Вам известно, что 1-я и 2-я наши Западные армии находятся у Смоленска... Нынешний предмет состоит в преграде пути неприятельскому в Москву, к чему, вероятно, и все меры командующими нашими армиями предприняты. Но, знав Вас с войсками, Вашему высокопревосходительству вверенными, в расположении от Москвы до Калуги, поставлено в виду войскам иметь вторичную стену противу сил неприятельских на Москву по дороге от Дорогобужа в той надежде, что Вы, расположа войска, Вам вверенные, сообразно сему предмету, противопоставите силам неприятельским их мужество и вашу твердость с тем, что найдет враг наш другие преграды на дороге к Москве, когда бы, паче чаяния, силы 1-й и 2-й Западных армий недостаточны были ему противостоять. Расположение Ваше должно быть и в таком смысле, чтобы могли сии армии при надобности удобно опираться на Вас и Вами пользоваться » 18.
В тот же день Кутузов направил письмо графу Ростопчину, в котором писал: « К Вашему сиятельству обращаюсь я с тем, чтобы по требованию генерала Милорадовича усилили его всеми теми войсками, которые уже до некоторой зрелости в формировании своем достигли, дабы тем главная армия нашла себе новый источник к усилению » 19.
За день до отъезда Кутузова в армию царскосельский исправник Маничаров получил от петербургского губернатора М. М. Бакунина извещение, что главнокомандующий армией генерал от инфантерии князь М. И. Голенищев-Кутузов завтра поутру рано отправляется из Петербурга по Московскому тракту и ему необходимо выделять на станциях по 50 лошадей.
Провожаемый многочисленными жителями, Кутузов 11 августа покинул Петербург. Его путь к армии проходил по Московскому тракту через Ижору, Новгород, Яжелбицы, Торжок, Ржев, Гжатск. Почти на каждой почтовой станции Кутузов направлял курьеров с письмами к Милорадовичу, Ростопчину, Чичагову, Барклаю-де-Толли, в Военное министерство. Общий тон этих писем — всемерное усиление действующей армии.
Каковы же были в действительности возможности страны для пополнения действующей армии свежими войсками? Как на самом деле обстояло дело с резервами? Царь и Военное министерство слишком поздно спохватились исправлять допущенные ошибки. Дело в том, что до вторжения Наполеона в Россию успешных практических мер для создания крупных резервных формирований предпринято не было. Запасные батальоны и рекрутские депо, разбросанные по всей России, находились в крайне запущенном состоянии и не были в какой-либо степени источником пополнения действующей армии. Сказалась переоценка своих сил и недооценка, или, справедливее сказать, незнание сил противника. Значительное численное превосходство противника было установлено русским командованием лишь после его вторжения в Россию.
Первое распоряжение о формировании войск в тылу относится к 25 июня. В рескрипте на имя малороссийского генерал-губернатора Я. И. Лобанова-Ростовского царь требовал как можно скорее собрать несколько казачьих полков и направить их по мере готовности в Калугу и Тулу. Вслед за этим 27 июня Александр I отдал распоряжение управляющему Военным министерством генерал-лейтенанту А. И. Горчакову: за счет запасных рекрутов, находившихся в депо 2-й линии (Старая Русса, Торопец, Вязьма, Рославль, Сумы), сформировать шесть пехотных полков, расположив их в Петербурге, Новгороде, Твери, Москве, Туле и Калуге 20. Согласно приложенному к письму расписанию о своде рекрутов, каждый пехотный полк получал из рекрутского депо 1446 солдат 21.
Большие трудности первого этапа войны и вполне определившееся численное превосходство противника заставили Александра I от нерешительных и незначительных мер по формированию и сбору пополнения перейти к более энергичным действиям. С этой целью в начале июля были отданы распоряжения о стягивании в Калугу формировавшихся до этого в Стародубе, Новгороде-Северском, Конотопе, Ромнах, Сумах, Изюме, Глухове, Рославле, Торопце всех рекрутских четвертых батальонов, кавалерийских эскадронов и артиллерийских рот. Но расчетам Военного министерства это должно было составить один корпус из 55 батальонов, 26 эскадронов и 14 артиллерийских рот. Общее командование войсками царь поручил генералу от инфантерии Милорадовичу, освободив его от должности киевского военного губернатора. Поручая Милорадовичу создать полки, бригады и дивизии из поступающих в Калугу батальонов, царь указывал ему: « Сей предмет соделывается тем более важным в настоящем положении дел, что войска под начальством Вашим должны будут служить основанием для образования общего большого воинского ополчения » 22.
Если учесть, что эти крайне запоздалые мероприятия царского правительства по формированию резервных частей и сосредоточению их на наиболее важных стратегических направлениях повсеместно встречали довольно сильные препятствия (замедленный сбор на пункты формирования, недостаток обмундирования, отсутствие оружия, затруднения в транспортировке рекрутов), то станет очевидным, что пополнение в ближайшее время действующей армии свежими силами представлялось далеко не в таком радужном свете, как это казалось в Военном министерстве. Все это не помешало Военному министерству преувеличить наличие готовых вооруженных сил в стране. Правда, выводы министерства частично строились на хвастливых донесениях графа Ростопчина в Военное министерство и министру полиции А. Д. Балашову об успешном комплектовании корпуса генерала Милорадовича и наборе военной силы. Так, в донесении Балашову в первых числах августа 1812 г. Ростопчин сообщал: « Приезд Милорадовича и уверение, что к 6 августа от Калуги до Можайска будет 31 тыс. славных войск и 30 тыс. московской силы, придали бодрости малому числу бледных и трепещущих » 23.
Версия о том, что генерал Милорадович создал сильный отряд, идущий навстречу армии, получила настолько широкое распространение, что иностранные историки сообщают об этом как о бесспорной истине. Так, полковник Г. Д. Гутчинсон в своей книге, посвященной Отечественной войне 1812 года, говоря о действиях русской армии под командованием Барклая-де-Толли, пишет: « Когда он соединился в Гжатске 29 августа с подкреплением в 60 тыс. человек под начальством генерала Милорадовича, то решил, что наступило время остановиться, и открыто помериться силами с его великим соперником. Едва он принял это решение, как был замещен генералом Кутузовым » 24.
Все это вместе взятое — информация Военного министерства, письма Ростопчина — дало основание Кутузову рассчитывать на значительное увеличение армии за счет резервов и ополчения, и в первую очередь, конечно, на использование для этой цели корпуса Милорадовича и Московского ополчения. Усилив армию этими войсками, Кутузов полагал вполне возможным приостановить дальнейшее продвижение Наполеона в глубь страны, разгромить французов еще до подхода их к Москве. Он часто говорил: « Настоящий мой предмет есть спасение Москвы самой » 25.
Главнокомандующий рассчитывал не только на усиление армий, действовавших на московском направлении. Разумеется, это были главные силы, ближайшие задачи которых состояли в том, чтобы активной обороной приостановить дальнейшее продвижение противника, не допустить его подхода к Москве. Полный же разгром врага, несомненно, требовал координации действий всех армий и их активного участия в борьбе. Полководец пришел к выводу о необходимости перенесения основных усилий Дунайской и 3-й Западной армий также против главной группировки наполеоновских войск, приближавшейся к Москве. Свое решение Кутузов изложил в письмах командующим Дунайской и 3-й Западной армиями 26. На остановке в Яжелбицах 14 августа он отправил письмо П. В. Чичагову, в котором сообщал: « Неприятель, соединивши почти все свои силы, находится уже между Смоленском и Москвой; наши две армии, 1-я и 2-я, по последним известиям около Дорогобужа... Из сих обстоятельств вы легко усмотреть изволите, что невозможно ныне думать об отдаленных каких-либо диверсиях, но все то, что мы имеем 1-й и 2-й армии, должно бы действовать на правый фланг неприятеля, дабы тем единственно остановить его стремление. Чем далее будут переменяться обстоятельства в таком роде, как они поныне, тем сближение Дунайской армии с главными силами делается нужнее»27. Командующему 3-й Западной армией Тормасову Кутузов в тот же день, 14 августа, писал: « Теперь не время думать об отдаленных экспедициях, но все внимание остановить быстрому ходу неприятельскому, а потому и армия, вам вверенная, обязана действовать на правый фланг стремящегося неприятеля » 28.