Дипломная работа: Бородинское сражение

Из приведенных выше документов видно, что Кутузов стремился к тому, чтобы, усилив 1-ю и 2-ю Западные армии за счет обещанных Военным министерством крупных резервных формирований, перейти к активной обороне, остановить дальнейшее продвижение наполеоновской армии, а затем совместно с войсками Дунайской и 3-й Западной армий (которые должны были выйти к этому времени на правый фланг и тыл противника) развернуть активные наступательные действия и нанести противнику сокрушительное поражение. Реализация этого плана могла привести к резкому изменению всей стратегической обстановки.

Само собой разумеется, что созревшая идея борьбы с Наполеоном основывалась на той конкретной военно-стратегической обстановке, какая была обрисована полководцу в документах, полученных в Военном министерстве. Вплоть до приезда Кутузова в армию, когда он еще не знал действительной обстановки на фронте и пока для него было скрыто фактическое положение с резервами, эта идея перехода к активным наступательным действиям против Наполеона находила свое выражение и в словах, и в действиях полководца.

Прибыв 17 августа в Гжатск, Кутузов встретил здесь штабных офицеров, высланных Барклаем-де-Толли для обозрения оборонительных позиций по Московской дороге. « Не нужно нам позади армий никаких позиций; мы и без того слишком далеко отступили » 29,— сказал Кутузов и отправил офицеров назад в армию. Через два часа Кутузов уже въехал в Царево-Займище, где находилась вся армия. Обходя почетный караул в Царево-Займище, Кутузов сказал довольно громко: « Ну, как можно отступать с такими молодцами! » .

Однако 19 (30) августа неожиданно для всех войска получили приказ Кутузова — отступать. Существуют самые различные объяснения и толкования принятия такого решения. Некоторые исследователи склонны считать, что отход русской армии был вызван желанием дать бой на более благоприятной позиции. Еще будучи в Семлево, 14 августа Барклай-де-Толли такими словами заканчивал донесение царю: « Итак, вот минута, где наше наступление должно начаться » 30. Та же мысль, но с большей определенностью высказана Барклаем-де-Толли еще раньше, в письме к Ростопчину, в котором он сообщал, что после отступления армий из Смоленска положение дел непременно требует, чтобы было дано генеральное сражение 31.

Свое решение дать генеральное сражение, не ожидая подкреплений, Барклай-де-Толли стал с еще большей настойчивостью проводить по прибытии армии в Царево-Займище. Он стремился во что бы то ни стало именно здесь, на этой позиции, встретить Наполеона. Об этом весьма убедительно сообщает в своих записках офицер квартирмейстерской части А. А. Щербинин: « Приходим в лагерь перед Царевом-Займищем. Речка с чрезвычайно болотистыми берегами находится непосредственно позади линий наших. Слишком опасно принять сражение в такой позиции. Не менее того, Барклай на то решиться хочет. Толь до такой степени убежден был в опасности этого лагеря, что бросается перед Барклаем на колени, чтобы отклонить его от намерения сражаться здесь. Барклай не внимает убеждениям своего генерал квартирмейстера » 32.

Что же заставило Кутузова принять решение об отходе армий в глубь страны? Кутузову было нелегко решиться на этот шаг. Его адъютант, князь Голицын, свидетельствует, что всю ночь накануне главнокомандующий провел в расчетах, обдумывая создавшееся положение.

До Москвы оставалось около 150 километров. Русская армия, прошедшая за два месяца отступления более 800 километров, нуждалась в отдыхе, а главное — в подкреплении свежими силами, так как за русской армией неотступно шла численно превосходившая ее французская армия, готовая в любой момент обрушиться на своего противника.

Самым большим ударом для Кутузова в тот момент явилось то, что резервов, о наличии и готовности которых его уверяли в Военном министерстве, и на силу которых он возлагал большие надежды, в действительности не оказалось. Остановить и разбить противника было нечем. Наличных сил было явно недостаточно. Вместо ожидавшегося прибытия в армию 60-тысячного корпуса Милорадовича последний привел в Гжатск только 15—16 тыс. наспех собранных необученных солдат 33.

Ростопчин, хвастливо доносивший об успешном формировании ополчения, или так называемой « Московской военной силы » , уверял Военное министерство, что состав ее в ближайшее время будет доведен до 75 тыс. человек. В действительности из числившихся по списку к концу августа 25822 человек 34 Ростопчин после настоятельных просьб Кутузова был в состоянии направить в действующую армию только 15 тыс. недостаточно обученных ополченцев. Это было все, что можно было получить ?