Дипломная работа: Чаадаев — Герцен — Достоевский

Проблемаличности, веевнутреннембогатстве, суверенностиипротивостояниивраждебномумирубесчеловечия, обезличенности, находиласьвфокусеевропейскогохудожественногосознанияпервойтрети XIX века — романтическойэпохи. Изатем — исследованиеусложняющихсясвязейлицассоциумомконкретизировалоэтупроблематику, открываяразныепутидвижениятворческоймысликреализму.

Выбортрехназванныхписателейдлясоотнесенияихпредставленийоприроделичностикажетсямнеестественным — понесколькимсоображениям: а) Исходныеэстетические, духовныекоординатыихмышлениявосходяткединойидеологическойатмосфереЕвропыиРоссии 20—30-хгодов. Вэволюциисознаниякаждогоспецифическисоединяютсятрадицииобщеромантическойипросветительскоймысли, воспринимаемойвзначительноймересквозьпризмунемецкойклассическойфилософии. б) Прессполитическихпреследований, нацеленныйнаумерщвлениетворческойличности, лишьобострялромантическоенеприятиетакойреальности, усиливалстремлениенайтиопорудлясохранения «человекавчеловеке», утвержденияеговнутреннейсвободы. в) Ихобъединялаблизостьвсамомсинтетическомтипетворческогомышления, неразрывносливающего (хотьиразнымипутями) художественныеитеоретическиеподходыкпознаниюреальности. Отсюда, наконец, г) адогматизмэтойстрастноймысли, неудовлетворенностькаждогонайденнымужерешением, постоянноестремлениекглубинномуохватудвижущейся «живойжизни».

Чаадаеваназвал «философом-поэтом»М. Гершензон. «Вжелезнойивместесвободнойпоследовательностиегоумозаключений, — писалон, — столькосдержаннойстрасти, такаячудеснаяэкономиясил, чтоипомимомножестваблестящиххарактеристикихудожественныхэпитетовзаодинэтотстрогийпафосмыслиего “Философическиеписьма”должныбытьотнесеныкобластисловесноготворчества». «Вовсемирнойлитературенемногонайдетсяпроизведений, гдетакясночувствовалисьбыстихийностьивместегармоничностьчеловеческойлогики»¹ . «Сущностьвсейдеятельности»ГерценанеменееопределеннохарактеризовалвтомжеотношенииДостоевский: «...онбыл, всегдаивезде, — поэтпопреимуществу <...> Агитатор — поэт, политическийдеятель — поэт, социалист — поэт, философ — ввысшейстепенипоэт!»² .ИсамжеДостоевскийнеразподчеркивалфилософскоесверхзадание («мысльразрешить»), доминирующеевегособственныхидеологическихроманах.

Недооценкаглубиныжизненного, художественногопространствавтворческоймыслиэтихфилософов-поэтовинеутомимойподвижностиееконцепций, думается, ведетктому, чтосмыслообразующиеочертанияиисторическаярольихнаследиявызываютдосихпорнаиболееострыеспорывмировойславистике. Данноесоотнесениеразвиваемыхидей, хотяивесьмаотрывочное, ориентированонауглублениепоэтическогоракурсавизученииобозначеннойпроблематики.

1

Присопоставлениитекстовмынаталкиваемсяподчаснапарадоксальныеситуации. Смысловаяблизостьэтическойпрограммыодногоавторакнравственнымпостулатамдругогоостаетсякакбыбезвнимания. Нообаубежденывсвязывающейихдуховной, творческойпреемственности.

Нарубеже 1820—1830-хгодов, врезультатенесколькихлетпоследекабрьскогодуховногокризиса, интенсивногоизучениятакихзападныхмыслителей, какСпиноза, Паскаль, Бэкон, Лейбниц, чтенияКанта, беседсШеллингомипр., складываетсяоригинальнаяфилософскаяконцепцияЧаадаева. Ееисториософскоесодержаниеразвернутосисключительнойсилойибольюнациональнойсамокритикив «Философическихписьмах» (1828—1830; I опубл.: «Телескоп», 1836, № 15; далее — ФП). Имсвойственромантическийуниверсализмвзгляда, связанныесниммотивыединствачеловечестванаисторическомпутикидеалу, определенномухристианством. Новпониманиисамогоидеалакакземногоблагосостояния, свободы, солидарностилюдей («ЦарстваБожияназемле») иреальногодвижениякнемуобществапутемпостепенногопроникновения «идейдолга, справедливости, права, порядка» «всоциальныйуклад»европейскихстранобнаруживаетсятакжеживостьпросветительскихтенденцийчаадаевскоймысли. Онисказываютсявуважениикразуму, егодейственнойроливнравственном «воспитаниичеловеческогорода»и, померетакоговоспитания, всовершенствованиидуховныхиматериальныхусловийегосуществования³ . Вековая «обособленность»Россииотобщеевропейскогопоступательногодвиженияжизниимысли, связанная, какполагаетавтор, срасколомцерквейисоциальнойпассивностьюправославия, допустившегокрепостноезакабалениенарода, атемсамым — всеобщеерабство, безмыслиеи «мертвыйзастой»вжизнистраны, — главныйобъектегострастногопротеста.

Этическиеиэстетическиеразмышленияфилософанашлисвоеместотакжевсвоеобразномжанре «отрывков»иафоризмов, частькоторыхвошлавпервуюегоанонимнуюпубликацию: «Нечтоизпереписки NN (сфранцузского)» («Телескоп», 1832, № 11). Вцентремногихизних — именноструктураличности, тоесть «человеческаяприрода», силаземногоразумаиграницыеговозможностей, «свободаволи»итворческая, «созидательная»мощь «воображения», «слува». «Сознаниежизни», отличающеечеловекакак «существоразумное», должноегопобуждать, — уверенЧаадаев, — ксоциальнойактивности. Этоне «простоечувствосуществования», а «власть, даннаянам, действоватьвнастоящуюминутунаминутубудущую; устроивать, обделыватьжизньнашу, анепростопредаватьсяеетечению, какделаютскотыбессловесные». «Всеотражаетсявсамосознании». «Знаниеестьжизньмысли». «Когдамысльперестаетпознавать, онауничтожается» (Ч I, 449, 450, 459, 464).

Такимобразом, личность, впониманиимыслителя, обладаетвысокимипознавательными, созидательными, творческимипотенциями. ОднакозаэтимипотенциямиразумапостоянноощущаетонволюПровидения, убежден, что «основныеидеичеловеческогорассудкасозданынеимсамим», азаложенывнем «внезапамятныевремена»высшимРазумом. Спорясвульгарно-материалистическимитеориямив «новойфилософии», атакжесгедонистическими «нравственнымиучениями»античности («идеалмудрости»ЭпикураилиЗенонапредполагал «безумноесамодовольствоиравнодушие» «глупца»), Чаадаевформулируетсобственныеэтическиепостулаты, исходяиз «словСпасителя»: «ЦарстваБожияищите, ивсепрочеевамданобудет!» «Неищитеблагдлясамихсебя», а «длядругих; тогданеминуемобудутониивашимуделом <...> счастиечастноенезаключеноливсчастииобщем?» «Прочь, беспокойныеволнениясебялюбия! Жившидлядругих, живешьвполнедлясебя: вотистинноесчастие, единственновозможное; другогонет» (Ч I, 453, 466).

Чаадаевскаяформулаэтикиальтруизма, казалосьбыпростаяинепротиворечивая, исходилаизаприорныхпредставленийопревалированииразумавструктуреличностинаднепросветленнымиим «страстями», «волнениямисебялюбия». Возможностьеговнутреннихпобедобеспечиваласьубеждениемвсвоеобразнойдвухступенчатостистроениясамогоразума, сущностныеидеикоторого — идеихристианскогобратства — «данынам»изначальносвыше. Так, впониманииЧаадаевымфакторов, движущихличностью, преломилосьсвойственноеромантическомустроюмыслидуалистическоепредставлениеодвоемириидействительности, человеческогодуха, породивутопическуюконцепциюхристианскогонравственногоимператива, могущегоуправлятьреальнымиотношениямилюдей⁴ .

Читаяэтивдохновенныеинаивныестроки «уединенного»проповедника, невольновспоминаешь, какспустятридцатилетиедругойвеликийхристианскийморалист — Достоевскийпочтиэхомоткликнетсяэтойнадежденапреобладаниев «натуре»человекаблагихсил. В «Зимнихзаметкахолетнихвпечатлениях» (зима 1862—1863 года, «Время») оннапишет: «...самовольное, совершенносознательноеиникемнепринужденноесамопожертвованиевсегосебявпользувсехесть, по-моему, признаквысочайшегоразвитияличности <...> законприроды; кэтомутянетнормальногочеловека» (Д V, 79). Однакопочемуписательникогданеуказывалнаэтублизостьвпониманиивнутренихустановокличности? Вчитываясьвновьвегосентенцию, ощущаешь, чтоэтотолько «почтиэхо». Явственныотличиявэмоциональномтоневысказывания. УЧаадаева — покаещеуверенныйпризывкразуму, способномуотринуть «себялюбие»иотдатьсявсеразрешающейзаботеобобщемсчастье. УДостоевского — высшеенапряжениестрастивыплескиваетсявлихорадочныйлексическийсплавчутьлинезаклинания, гденагнетаютсявсеболеесильныеопределения-синонимы, выявляятемсамымтрудностьактасамоотреченияличности, необходимостьубедитьпреждеещесамогосебявтом, что «самопожертвование» — «законприроды»для «нормальногочеловека». Даиречьздесьужевообщенеосчастье, аожертве...

Этитридцатьлетмногомунаучилиприлежногоразгадывателя «тайнычеловека», особенногодыначинаясрубежа 40—50-х. Писателюпришлосьпережитьнетолькорезкиемировоззренческиеразочарования, ноистрашныйличныйопыт — навсегдаживойвдушеужасказни, азатемтяжкиевпечатленияотнравственной «неразберихи»всознаниидесятковтоварищейпокаторге, солдатчине, наконец, наблюдать «хаос»отношенийнабуржуазномЗападеисужасомобнаруживатьегов «переворотившейся»российскойжизни. Достоевскийвсеострееощущаетнеизбывнуюпротиворечивость, полярностьимпульсов «натуры»современногочеловека. Всегочерезгодснебольшимпосле «Зимнихзаметок», 16.04.64, втрагически-исповедальныхраздумьяхугробажены, этавнутренняя «двойственность»будетсформулированаужеопределенно — как «законя», мешающийвозлюбитьближнего: «Человекстремитсяназемлекидеалу [христианскойлюбви], противуположномуегонатуре» (Д XX, 172, 175). Кэтомупарадоксувпонимании «природычеловека»двумяхристианскимимыслителямимыещевернемся.

2

Асейчас — киному, ещеболееосновополагающемупосмыслудиалогусчаадаевскимипредставлениямиоличностиикинымпарадоксам. ЕгоначалГерценповозвращении

14.07.42 изновгородскойссылкивМоскву. Кэтомувременион, всеглубжевдумываясьвнетерпимостьреальнойсоциальнойситуациивстране, аодновременнотворческипереосмысляяфилософиюГегеляимладогегельянцев, освобождаетсяужеотпредставленийопровиденциальныхрычагахисторическогопрогресса. Общественноесаморазвитиенацииопределяется, поегоокрепшемуубеждению, уровнемсозреваниявдействительностиидеаловчеловеческогоразума, справедливостииналичиемсилвобществедляактивногоихпретворения. Остроосознаваяпотребностьвразвитии, консолидациитакихсил, ввоспитании «людейжизни», «реалистов», способныхсвоейдеятельностьювоплощатьвреальностьужеоткрытыесоциальной «наукой»идеалыистины, свободы «лица», социальногобратства, Герценприступаетвсвоейпублицистикекстрастнойпроповеди «философиидействия» — атеистическойэтикигражданскиактивной, трезвомыслящей, духовнонезависимойличности, «рвущейсякформежизниполной, человеческой, свободной»⁵ .

Принципиальныйспордвухфилософовоприроделичностиимеханизмеееотношенийвобществебылнеминуем. ПервыеследыегомынаходимвдневниковойзаписиГерценаот 10.09.42, фиксирующейдискуссиюнаканунеуЧаадаевао «католицизмеисовременности». «...Привсембольшомуме, привсейначитанностииловкостивизложениииразвитиисвоеймысли, — гласитзапись, — онужасноотстал». «...Внемкак-тоблагородновоплотиласьразумнаясторонакатолицизма. Онвнейнашелпримирениеиответ, ипритомнепутеммистикиипиетизма, асоциально-политическимвоззрением. Нотемнеменееиэтоголосизгроба». Так, выделивобщественноценнуюособенностьхристианскойфилософииЧаадаева, Герцентутжежестковозвращаетсякглавному — непримиримому — расхождениюсеенаджизненнымядром — «отсталым». Ибооноставитреальнопределысамостоятельнойгражданскойактивностииндивида, претворениювзглядоввжизнь: «Истинногооправданиянетим [сторонникамрелигиозныхэтическихпринципов], — подытоживаетавтордневника, — чтоонинепонимаютживогоголосасовременности» (II, 226).

Естьидругиеподобныезаписи (кпримеру, 8.01.43 — о «мертвыхпутах»иезуитизма, о «пресмешных»спорахвсалонахмежду «католикамииправославными»: обастананеведаютподлинныхрычагов «историческогодвижения» — II, 257—259). ВсеэтираздумьявливаютсявпотокзахватившихГерценамыслейонасущностивыработки «научного», атеистическогомиросозерцания, единственноспособногоотвечать «голосувремени», задачамперехода «наукивжизнь», в «деяние». Вразгаре «философскойстрасти», свесны 1842 довесны 1843 года, онслирическимподъемомвоплощаетэтиидеивработенадцикломэссе «Дилетантизмвнауке», полемизируясразноготолка «дилетантами»поспособумышления — «полупиэтистами, полурационалистами», «формалистами» (вчастности, изрусскихгегельянцев), игнорирующимиосвободительнуюроль «трезвогоумозрения»вреальныхчеловеческихотношениях.

Впоследнемизэтихэссепродолжен, какяполагаю, искрытыйдиалогсЧаадаевым (егоимябылоподзапретом). Онотличаетсяотобщейрезкой, язвительнойполемикиавтораособойуважительностью, дружескойдоверительностьютона. ИбоГерценосознавал, какмывидели, неординарностьегорелигиозныхубеждений, открытостьреальномубудущему, социальномублагулюдей. Исвязывалэтисвойствасего «талантом», широтойкругозора, остротойисторической «ответственности» (II, 257—258). Именноподлинноечувствоисториикакдвижениявпередопределило, кстати, неприятиеЧаадаевымдоконцажизниславянофильских «ретроспективныхутопий» — идей «попятногоразвития» (Ч I, 180;II, 253—254 идр.). ОстрейшеечувствокровнойответственностизасудьбуРоссии, ставшееядромсамойличностиобоихмыслителей, христианскийученый-эмигрантВ. Зеньковскийназвалспустястолетие «теургическимбеспокойством»⁶ .АещечерезполвекасоветскийфилософЗ. Смирнова — органическим «антиретроспективизмом»⁷ .

НоименновысшаяответственностьмыслитребовалаотГерценапродолжениямировоззренческогоспора, начатоговпрошедшемсентябренаБасманной. Взавершающемэссе «Буддизмвнауке» («Отечественныезаписки». 1843. № 12; далее — ОЗ) лирическипередансампроцесстрепетногоростамысли, драматическаяустремленностьк «живойистине», ставшаяделомжизниличности, наполняющаяученуюстатью «горячейкровьюсердца». Здесь-тоиразвертываетсяэтотдиалог, вырастаяизнутривдохновенной «поэмывоспитаниявнауку», созреванияцельного «умозрения».

Переднамиволнующиепризнанияизсферыпереживаний, ещетолькоосваиваемыхискусством, — метафорическиекартинывнутреннихборениймысли, «безотходностистрашныхвопросов», которые «тянуткуда-товглубь, исилнетпротивостоятьчарующейсилепропасти, котораявлечетксебечеловеказагадочнойопасностьюсвоей». Дляпередачистрастнойнапряженностидуховногопоискаиспользуются, каквидим, привычныесредстваизромантическогоарсеналаизображениясильныхстрастей: образы «пропасти», «загадочнойопасности», дополняемые — стольже, казалосьбы, традиционными — метафорамириска, связаннымискарточнойигрой: «Змеямечетбанк; игра, холодноначинающаясяслогическихобщихмест, быстроразвертываетсявотчаянноесостязание; всезаповедныемечты, святые, нежныеупования, ОлимпиАид, надежданабудущее, довериенастоящему, благословениепрошедшему» — «всепроиграно; остаетсяпоставитьсебя [тоестьверувличноебессмертие] <…> истойминутыиграменяется. Горетому, ктонедоигралсядопоследнейталии, ктоостановилсянапроигрыше» (III, 68).

Этотисповедальныйпассажоб «отчаянной»борьбевсознаниичеловекаоченьемокимногослоен. Внемполуприкрытозапечатленмучительныйпроцессломкипривычныхосновмировидения: отказот «святыхупований»наПромысел («ОлимпиАид»), разрывсгосударством, софициальнымвзглядомнаего «прошлое»и «будущее». (Здесьистокисаркастическойформулы, зачеркивающейпровозглашеннуюгр. А. Х. Бенкендорфомпомпезнуютриадуимперскойистории⁸ . Убийственнаятриада-пародияГерценастанетегопостояннымопределениемсмыслачаадаевского «Письма»: «ОнсказалРоссии, чтопрошлоееебылобесполезно, настоящеетщетно, абудущегоникакогоунеенет» — VII, 222.) (Признаюсь, именноэтоустойчивоетекстовоесоответствиепослужилотолчкомкгипотезеореальномадресатерассматриваемогодиалога «Буддизма».)

Востановкежеиндивидапередпоследнимивыводамиизтягисобственноймысликправдеомироустройствефилософвидит «путькнравственномусамоубийству» (человек «падаетподтяжестиюмучительногосомнения, снедаемыйалканиемгорячейверы»). «Личность, имевшаяэнергиюсебяпоставитьнакарту, отдаетсянаукебезусловно; нонауканеможетужепоглотитьтакойличности». «Погубящийдушунайдетее.Ктотакдострадалсядонауки» — «недивитсяболеенисвоейсвободе, ниеесвету; ноемустановитсямало <...> блаженстваспокойногосозерцанияиведения»⁹ . «...Однодействованиеможетвполнеудовлетворитьчеловека. Действование — самаличность» (III, 68—69).

Вовдохновенномгимнебесстрашиюразума, «энергии»личности, котораявнеуклоннойустремленностик «трезвомузнанию» ожизниразрушаетвсеобветшалыепредрассудки, иллюзии, мифыонадчеловеческихпружинахисилах, управляющихмиром, намслышитсянетолькоапофеоздуховногораскрепощениячеловека — длясвободногоисторическоготворчества. Вразвернутыхромантическихметафорах, вобразныхассоциацияхизантичнойибиблейскоймифологии (служащих, кстати, иэзоповскомуприкрытиюкрамольнойсутистатьи) различимыгорестныенотылирическогопредостереженияипризывакпоследовательности, обращенногокчеловекустольженеустаннойработымысли, ноприэтомсовмещающеговсвоейфилософииуважениекразумуиответственностиличности — с «алканиемгорячейверы».

АтакоесовмещениепроходитпротиворечивымлейтмотивомвФП. «Развездесьзнают, чтотакоемогуществомысли? — вволненииобращаетсяЧаадаевкчитателювовторомизних. — Развездесьиспытали, какпрочноеубеждение» «вторгаетсявдушувопрекипривычномуходувещей, черезнекоевнезапноеозарение <...> овладеваетдушой, опрокидываетцеликомвашесуществованиеиподнимаетВасвышеВассамихивсего, чтоВасокружает?» (Ч I, 345). Переднамидоверительноелирическоепризнаниевмукахдуховногопоиска — ирадостиобретенного «убеждения», удесятеряющегосилы. Но... должнасознаться, что, цитируяего, исключиласледующийзасловамио «внезапномозарении»уточняющийоборот: «черезуказаниесвыше». Вернувжеегонаместоугловыхскобок, убеждаешься, чтовоспевается, нарядус «могуществом»человеческогодуха, егоимпульсизвне — «просветлениесвыше».

Иличитаем «Письмо III»: «Какбынибыласильнавера, разумдолженуметьопиратьсянасилы, заключающиесявнемсамом. Чувстводействуетнанасвременно». «Наоборот, добытоерассуждениемостаетсявсегдаснами». Чтожеэто, какнехвалавысшему, самостоятельномусознаниючеловека? Ида, инет, ибодалееследуютрассужденияо «подчинении»его «искусственного»разума «силе, движущейвсевнеего». «Все <...> нашиидеиодобре, долге <...> рождаютсятолькоотэтойощущаемойнамипотребностиподчиниться» «общемузаконумировому», зависящемунеот «нашейизменчивойволи», «тревожныхжеланий». «Всянашаактивностьестьпроявление» «высшей»силы. Истольжедвойственнорезюме: нашразум «непрепятствуетнам, принимаясвободу, какданнуюреальность, признаватьзависимостьподлинноюреальностьюдуховногопорядка». Передчеловеком «одинтольковопрос: знать, чемуондолженподчиниться» (Ч I, 355—357).

Думается, этивыводыоприроделичности, еенравственныхдвигателях, взятыеизразных«Писем», расширяютоснованиядлягипотезы, чтозатревожнымраздумьемГерценаосудьбемыслителя, остановившегосяпередпоследнимшагомксвободемысли, просматриваетсялирическийсилуэтЧаадаева, противоречияегофилософскойсистемы. Болеетого, итоговаямысль — осоотношениисвободыразумаинеобходимойегоподчиненности — вызываетуменястранные, почтимистическиеассоциации, настолькоблизкопредвосхищаетонатрудныеразмышленияДостоевскогоотом, что «безбога — всёдозволено». Начинаетказаться, чтолирическоепредостережениеГерценаобращеноикавтору «Карамазовых», чтомолодойфилософ-лирикпровидитте «мучительныесомнения», через «горнило»которыхбудетпроходить «сознательноибессознательновсю <...> жизнь», попризнаниюДостоевского (Д XXIX₁ , 117), его «алканиегорячейверы».

3

Новернемсяот «предвосхищений»креалиямспора 1843 года. ТекстэссеГерценадаетидалеемноговозможностейдляконкретныхсопоставлений — кпримеру, стойсистемойсуждений, котораяразвернутав VII ФПив «Отрывках» 1829—1831 годов. Предметвоссоздаваемоготакимпутеммысленногодиалога — соотношениеиндивидуальногоивсеобщего, «безличного»всознанииличностикакоснова «рационального»построениянравственнойфилософии. Мыслидвухфилософовпоначалудвижутся, казалосьбы, параллельнымикурсами, но — припервомжеуглублении — расходятся.

«Нарядусчувствомнашейличнойиндивидуальности, — пишетЧаадаев, — мыносимвсердцесвоемощущениенашейсвязисотечеством, семьейиидейнойсредой, членамикоторыхмыявляемся». Нодлянегоэтоощущение — «зародышвысшегосознания», «составляющийсущностьнашейприроды», тогдакак «нашенынешнееЯсовсемнепредопределенонамкаким-либонеизбежнымзаконом: мысамивложилиегосебевдушу». И «человекнеимеетвэтоммиреиногоназначения, какэтаработауничтожениясвоеголичногобытияизаменыегобытиемвполнесоциальнымилибезличным» (Ч I, 416—417). Герцентакжеполагает, что «наука»развиваетвчеловеке «родовуюидею, всеобщийразум, освобожденныйотличности». Иэтодаетсянепросто, аценойвнутреннейборьбы. «Здоровой, сильнойличности» «ненавистнотребованиепожертвоватьсобою, нонепреодолимаявластьвлечетеекистине», «стеная, рыдая, отдает»она «поклочкувсесвое — исердце, идушу», чтобы «внаградуполучитьтяжелыйкресттрезвогознания» (III, 65—67).

ВглазахЧаадаева, такимобразом, движениеот «индивидуальногоиобособленногосознания»к «всеобщему», «безличному»исоставляетжизненную, нравственнуюцельличности. «Истинныйпрогресс»висторииопределяетсятакженестолько «деятельностьючеловеческогоразума», «свободнойволи»или «воображаемымсцеплениемпричиниследствий», сколькодействиемвнесенныххристианствомвмир, всознаниеиндивидов «зародышей» «высшегозакона»человеческогоединстваиблага (Ч I, 417, 452).

МонистическийвзглядГерценанаприродучеловеканеприемлетчаадаевскойхристианскойидеисамоотречения. Истремлениекистине, кобщественномуидеалупредстаетнепривнесеннымвегоразумизвне, априсущимегоцельнойиединойприродесуществаразумного. Ктомужеононеявляетсяконечнымназначениемличности: полнотажизни — всознательномдеянии; история, еедвижениеиестьдостойноеполе «одействотворения»познаваемойиразвиваемойразумомчеловечестваистины.

Вообщечитателя «Буддизмавнауке»неоставляетвпечатление, чтоГерценпостояннодержитвпамятирукописивсехФПи «Отрывков», одушевленнодискутируяснеопубликованнымиконкретнымиположениямиавторскойконцепцииличности, илишьнеимеетвозможностивпрямуюцитироватьзапретныетекстыинепосредственновозражатьнаних. Останавливаешьсебямыслью: нетдажеданных, виделлионихвсевспискахкначалу 1843 года, когдаписалосьэссе. Новозникаетновоесоображениевпользуреальногообменадоводами: ведьтаже, посути, аргументацияиспользоваласьЧаадаевымвихличныхмировоззренческихспорахосени 1842 года (тоестьнаканунеработынадэссе).

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--