Дипломная работа: Мировая практика применения импортного и экспортного тарифов
цена товара, поставляемого из страны-экспортера в третьи страны;
произвольно установленная или достоверно не подтвержденная цена.
В РФ таможенная стоимость товаров определяется на основании Закона «О таможенном тарифе», методы ее определения совпадают с вышеописанными.
1.2 Зарубежный опыт таможенного регулирования
По мнению историков, термин «тариф» в понимании «бесспорная оплата» – бесспорная с точки зрения формы (только наличными), времени оплаты (здесь и сейчас) и размера (именно столько, ни больше, но и не меньше) – был впервые применен во Франции в эпоху Крестовых походов или немного позже. Сам термин пришел во французский из арабского, а в Леванте тарифом называли портовый сбор с кораблей, который шел на содержание маяков и карантинов, и был он одинаков для всех. В наиболее точном переводе с арабского «тариф» – это то, с чем не спорят.
По мере становления национальных государств и возникновения колониальных политик у монархов возникла насущная необходимость организации собственных экономик, причем в интересах, прежде всего сохранения важнейших государственных атрибутов: государственного строя, международного суверенитета и территориальной целостности. Поскольку главным инструментом внешней политики были армия и флот, способные защищать, прежде всего, экономические возможности – то ли частного капитала, как в Европе, то ли государственного, как в России – важнейшим инструментом государственного регулирования становилась государственная граница – тот предел, за которым утверждение собственного приоритета чаще всего осуществлялось военной силой. Но граница государственная априори становилась границей экономической: это была та черта, на которой вступали в действие экономические законы данной страны, скрепленные личным авторитетом монарха. И именно на границе начинал применяться инструмент экономической политики, именуемый тарифом. Очень долгое время это был тариф таможенный. Именно на нем отрабатывалась практика и технология тарифной деятельности практически во всех странах. Осуществляли эту деятельность, как правило, лица, близкие к королю-царю-императору, то есть двор.
Первыми, кто задумался о единой тарифной политике в государстве, были французы. Их соседи испанцы, обладавшие громадным территориальным пространством, из-за неграмотной финансовой политики (в том числе и ее тарифной составляющей) очень быстро растеряли свои преимущества. Испанское золото и серебро постепенно обесценивалось, переходило в распоряжение других стран, а то и просто разворовывалось. Франция, ближайший и непосредственный сосед Испании, имевшая все основания опасаться испанской армии – в то время лучшей в Европе, намеревалась создать государственную систему, способную подготовить, содержать и вооружить армию не хуже испанской. Тем более, что претензии Франции на европейское лидерство становились все явственнее.
Первым государственным деятелем, всерьез озаботившимся таможенной тарифной политикой во Франции, стал Арман Жан дю Плесси, более известный под именем кардинала Ришелье. В государстве, богатство которого составляется главным образом за счет торговли и перемещения капитала – а других государств тогда просто не существовало – именно управление таможенным тарифом обеспечивало возможность экономического развития. Главные товарные потоки, шедшие из колоний в метрополии и из одних стран в другие, пересекали государственную границу и по воле государственной власти приобретали новую стоимость, которая прямиком шла в государственную казну. Главная тарифная функция – пополнение государственного бюджета, причем пополнение регулярное, так сказать, плановое, позволяло государству строить расчеты на будущее, уповая на собственные силы, а не на международную обстановку или конъюнктуру рынка. После Ришелье эту политику с несколько меньшим успехом применял его последователь кардинал Мазарини. Надо отдать должное Франции, этот урок страной был усвоен очень хорошо: к концу семнадцатого века Франция стала главным политическим игроком континентальной Европы.
Говоря о французской тарифной политике – которую, кстати сказать, активно изучали и применяли и за пределами Франции, наибольшего успеха в этом добились протестантские Швеция и Голландия – нельзя не сказать о еще одном выдающемся французском финансисте, жившем во второй половине семнадцатого века: о Жан-Батисте Кольбере, которого мировая история экономики считает основоположником теории и практики финансовой политики авторитарного государства. Именно Кольбер выступил против внутренних таможен на территории Франции, которые сильно мешали созданию единой фискальной территории – прежде всего из-за различия денежных номиналов (во Франции ходило до двух десятков наименований денег, и их стоимость относительно друг друга была совершенно произвольной). Кольбер же ввел в практику государственного управления то, что впоследствии было названо тарифными таможенными барьерами для защиты собственных рынков от конкурентного импорта.
Однако не только Франция использовала тариф как важнейший инструмент государственной политики. В эпоху Оливера Кромвеля в Англии настало время транспортного тарифа в интересах, прежде всего, внешней политики. Этот период экономической истории Великобритании получил нарицательное название «Эпоха «Навигационных актов». Первый из них (1650 года) был скорее декларацией политических намерений в отношении Голландии, а второй (1651) – совершенно другого свойства. Тариф на морские перевозки становился очень эффективным инструментом «к благоденствию и безопасности нашей республики», как было сказано в тексте этого закона.
Отныне воспрещалось ввозить в Англию, Ирландию и английские колонии какие бы то ни было товары из Азии, Африки и Америки иначе, чем на кораблях, принадлежащих англичанам или на тех кораблях, где большинство команды было англичанами. Тариф на перевозку утверждался личными представителями лорда-протектора на год или на конкретный рейс, скажем – Лондон – Ямайка. Воспрещалось ввозить в Англию, Ирландию и английские колонии какие бы то ни было товары из Европы иначе, чем как опять-таки на английских кораблях или на кораблях той страны, которая производит эти товары. Причем Англия оставляла за собой право ввозить на своих кораблях шелковые материи из Голландии и Фландрии, даже если они были итальянского происхождения, а из Ост-Индии или Леванта вообще ввозить все товары, какие там будут приобретены, без различия страны-производителя. Тарифы на перевозки в этом случае утверждались лично лордом-протектором. Наконец, рыбу, рыбий жир и китовый ус в Англию можно было ввозить только на английских кораблях, перевозку товаров между английскими портами осуществлять позволялось только на английских кораблях. В этом случае тариф варьировался по стоимости, но и здесь это была строго фиксированная величина, одобренная государственной властью. «Навигационные акты» успешно работали на благо английской торговли и после Реставрации.
Еще один очень показательный метод тарифной политики был использован Англией и Португалией против третьей стороны, а именно Франции, в самом начале XVIII века. Речь идет о так называемом «Мэтуэнском договоре», ознаменовавший собой эпоху «договоров асьиенто», впоследствии не раз, применявшийся как мощный инструмент в конкурентной борьбе колониальных метрополий. На основании этого договора между Англией и Португалией, заключенного в 1703 году, каждая из стран получала преимущество на рынках другой страны по отношению к другим странам на этом же рынке. Португалия беспошлинно ввозила на английские рынки (метрополию и в колонии) вино, а Англия получала возможность беспошлинной торговли шерстью в португальских колониях, главной из которых была Бразилия. Естественно, что португальцы очень быстро вытеснили с английского рынка и испанцев, и французов, а англичане практически монополизировали рынок Бразилии, поскольку реальных конкурентов у них там не было вовсе. Таким образом, «тариф зеро», как его называли португальцы, даже при полном отсутствии какого бы то ни было стоимостного содержания, способствовал развитию экономики и усилению международных позиций государств.
Однако, на примере английской тарифной политики в отношении своих колоний возможно наглядно убедиться, чем заканчивается неграмотная тарифная политика.
Интенсивная французская торговля в Новом Свете серьезно угрожала английским интересам. Из французской Мартиники сахар в американские колонии было везти втрое ближе, чем из Англии. Громадные французские владения в Новом Свете были реальным препятствием территориального расширения Колоний. Сами Колонии к интересам Британии были достаточно индифферентны, поскольку своих представителей в Парламенте не имели и со своими делами управлялись сами, на местном уровне. С метрополией их связывали главным образом язык и общая культура. Но Англия, испугавшись возможного сепаратизма, начала укреплять единство империи при помощи заградительного тарифа, чтобы ограничить возможности французского капитала в английских колониях. В 1764 году Парламентом был одобрен так называемый «Сахарный акт», который устанавливал завышенный таможенный тариф на ввоз в США товаров из «неанглийских колоний». Среди этих товаров сахар был самым весомым. Французские интересы это затронуло косвенно, но по английским колонистам ударило весьма существенно. Тогда впервые заговорили о различии интересов метрополии и колоний.
Далее метрополия ввела дополнительный тариф на гербовую бумагу, проведя в парламенте «Гербовый акт» 1765 года. На основании этого акта все документы, оформляемые в колониях, должны быть исполнены на гербовой бумаге – включая брачные свидетельства, торговые сделки, печатные издания. На доход от этой меры предполагалось получить 60 тысяч фунтов стерлингов за год для покрытия значительного государственного долга. Если учесть, что в 1740 году объем торговли между метрополией и колониями составил девять с половиной миллионов фунтов, а внутренний валовой продукт колоний – три миллиона семьсот тысяч фунтов, становится понятным, что Британия увидела в своих колониях «дойную корову». И в этом Лондон жестоко ошибся.
Население колоний выступило против. Летом 1765 года начался бойкот британских товаров. В том же году Межконтинентальный конгресс в Нью-Йорке объявил решения Британского парламента недействующими на территории колоний, поскольку американских депутатов в Парламенте не было.
Однако Лондон продолжает грабительскую по отношению к колониям таможенную политику. В 1767 году Парламент принимает так называемый «Акт Паунштеда», который еще более ограничивает возможности прямой торговли европейских стран с американскими колониями. Колонисты опять начали бойкотировать английские товары. В 1770 году в Бостоне произошло первое вооруженное столкновение между колонистами и представителями колониальной администрации, после которого Англия была вынуждена изменить все налоговые тарифы в колониях, за исключением налога на чай.
Все выступления против экономической политики Великобритании сыграли весьма существенную роль в том, что называется формирование чувства единой нации. Процесс было уже не остановить. После событий 1773 года («Бостонское чаепитие» – уничтожение в Бостоне английского груза чая) события пошли по нарастающей. Все закончилось войной за независимость и провозглашением Соединенных Штатов Америки.
После Великой Французской революции у таможенного тарифа появляется еще одно качество: именно с его помощью формировались антинаполеоновские коалиции, именно при помощи торговых и таможенных тарифов Наполеон намеревался изолировать и обескровить Англию.
Политика континентальной блокады, осуществлявшаяся Наполеоном, в общем сводилась к одной, но крайне эффективной мере: «разорить торговлю врага, чтобы лишить его возможности воевать». Главный противник – Англия. Ее экспортные товары – колониальные товары и хлопок облагаются гигантским (в десятки раз большим по сравнению с первоначальным) таможенным тарифом. Обложению подлежали какао, кофе, тонкие полотна, сахар, хлопок-сырец и другие товары. В конечном счете, такая политика принесла Наполеону доход в