Доклад: Александр Матвеевич Пешковский
В 1920-х годах А. М. Пешковский подготовил для "Литературной энциклопедии" интереснейшие статьи по грамматике и стилистике, опубликовал основные свои статьи и заметки по проблемам русистики, главным образом связанные с обучением русскому языку в школе, а также работы по грамматике научного характера. Первой в этом ряду стоит выдержавшая не одно издание книга "Наш язык" (М., 1922) - систематический курс для школ I и II ступеней и рабфаков, главной задачей которого было "ввести в сознание учащихся определенную, хотя бы минимальную, сумму научных сведений о родном языке (...) не давая ни одного готового сведения, а лишь подкладывая в должном порядке материал и руководя незаметно для самого учащегося процессом грамматического осмысления материала"36.
А. М. Пешковский много публиковался и в научной периодике, в том числе в журналах "Печать и революция", "Родной язык в школе", "Русский язык в советской школе", выступал с заметками по вопросам школьной реформы, преподавания русского языка, в том числе и в школах для малограмотных. В 1925 году вышел сборник его статей "Методика родного языка, лингвистика, стилистика, поэтика". Наряду с грамматическими "штудиями" Пешковского интересовали язык и стилистика поэзии и прозы - отрасль филологии, где его вклад также оказался весьма значительным. Публикаций на эти темы совсем немного, но они отличаются большой выразительностью, демонстрируя особое видение и тончайший анализ художественных текстов. Речь идет о почти забытых ныне статьях: "Стихи и проза с лингвистической точки зрения" (1925), "Десять тысяч звуков (опыт звуковой характеристики русского языка как основы для эвфонических исследований)" (1925), "Принципы и приемы стилистического анализа и оценки художественной прозы" (1927), "Ритмика "Стихотворений в прозе" Тургенева" (1928). В них автор свободно оперирует понятиями "благоритмика", "звуковая символика", "мелодика", рассуждает о соотношении ритма и содержания, о звуковых повторах и тому подобном, применяет методы математической лингвистики и структурного анализа. Он экспериментирует, нащупывая нити словесного тайноречия: уходит от шаблонов, отступает от нормативного взгляда на словесный знак, но парадоксальным образом удерживается в русле грамматической эстетики своего времени. Один из критиков даже назвал подобный подход "новой теорией ритма прозы". "Несомненно, что эта теория представляется наиболее интересной попыткой определить наконец, что же такое ритм прозы, как он строится и как его анализировать"37. Далее следует интереснейший и богатый фактами разбор аналитического метода А. М. Пешковского, где многочисленные опровержения и возражения отнюдь не оспаривают главного - несомненной оригинальности воззрений ученого.
В стремлении А. М. Пешковского найти ключ к системному анализу художественный текстов несомненно сказывается влияние М. А. Волошина. Но не только. Указанные работы, кроме авторских сборников, выходили также в трудах литературной секции Государственной Академии художественных наук "Ars Poetica I" (1927), в альманахе "Свиток", в книгах Государственного института истории искусств "Русская речь" (1928), что означало активное участие в жизни разноликой художественной среды, то есть прорыв из мира сугубо методического в иное концептуальное пространство, в стихию словесного эксперимента.
1920-е годы были самым продуктивным периодом в научной деятельности А. М. Пешковского, высказавшего и реализовавшего в этот период ряд идей, которые нашли практическое применение в школе и вузе и остались в памяти как "сокровищницы тончайших наблюдений над русским языком"38. Публикаций А. М. Пешковского 1930-х годов очень немного, но они тоже весьма показательны. Так, в 1931 году в Праге в материалах Пражского съезда славянских филологов (1929) была напечатана статья "Научные достижения русской учебной литературы в области общих вопросов синтаксиса". Основным достижением ученый считает "настойчивое проведение [авторами рассматриваемых учебников] определенного взгляда на самую природу грамматической формы. Взгляд этот сводится к тому, что природа эта двоякая, внешняя и внутренняя, и что всякая форма помещается, так сказать, на стыке своей внешней и внутренней стороны"39. Далее следует интереснейшее развитие взятой темы. Были еще работы "Реформа или урегулирование" (1930), "Новые принципы в пунктуации" (1930), "О терминах "методология" и "методика" в новейшей методической литературе" (1931). Посмертно вышла статья "О грамматическом разборе" (1934). Как можно видеть даже по названиям, Пешковского продолжали интересовать проблемы, находящиеся на стыке лингвистики и методики преподавания языка. Все они имеют большое практическое значение. В то же время ученый выдвинул несколько ценных теоретических идей, разрабатывавшихся в последующие десятилетия. Эти идеи далеко выходят за рамки сугубо синтаксических изысканий, имея своим предметом более широкий диапазон языкотворчества - психологию, философию и социологию лингвистики в целом, поэтику, культуру филологического строительства. Недаром А. М. Пешковского (вместе с Л. В. Щербой) называют экспериментатором в языкознании: "В частности, он считал важным постановку лингвистом экспериментов над собой с помощью интроспекции"40. Здесь уместно привести высказывание В. Г. Костомарова о труде В. В. Виноградова "Русский язык (грамматическое учение о слове)": "Ясен (...) урок, преподанный книгой "Русский язык" и всем творчеством В. В. Виноградова: формальное, системное и структурное описание русского (...) языка ущербно без принципиально-последовательного обращения к функционированию и, выражаясь современным термином, "человеческому измерению" - т. е. антропологии, истории, психологии, культурологии, в которой на переднем плане стоит великая русская художественная литература, творчество А. С. Пушкина и других ее вершинных гениев"41. Эта мысль созвучна и научному творчеству А. М. Пешковского, оказавшемуся на перекрестке старых и новых моделей изучения языка и стремившегося постичь тайну взаимоотношения "объективного" и "нормативного" в речи.
Список литературы
1. Отдел рукописей Института русской литературы (Пушкинский Дом). Ф. 562, оп. 3, ед. хр. 963, л. 42 об.-43 об. (автограф не датирован).
2. Булахов М. Г. Восточнославянские языковеды. Биобиблиографический словарь. Т. 3. Мн., 1978. С. 126.
3. Василенко И. А., Палей И. Р. А. М. Пешковский - выдающийся советский лингвист и методист // Пешковский А. М. Избранные труды. М., 1959. С. 5.
4. ОР РГБ. Ф. 386, ед. хр. 1255, л. IV.
5. Там же. Ед. хр. 1256.
6. Архив РАН. Ф. 502, оп. 3, ед. хр. 71, л. 21-39. См. публикацию этих материалов: Никитин О. В. Московская диалектологическая комиссия в воспоминаниях Д. Н. Ушакова, Н. Н. Дурново и А. М. Селищева (неизвестные страницы истории Московской лингвистической школы) // Вопросы языкознания. 2002. N 1. С. 91-102.
7. ОР РГБ. Никитинские субботники. Папка 7, ед. хр. 5. Автограф.
8. Там же. Папка 10, ед. хр. 14, л. 1 (автограф). К заявлению приложен собственноручный список печатных работ, из которых две выделены автором особо: "Русский синтаксис в научном отношении" (так у А. М. Пешковского. - О. Н.) 1914 и 1920 гг. и "Школьная и научная грамматика" (5-е изд., 1925 г.)"
9. Там же. Л. 2.
10. Белов А. И. А. М. Пешковский как лингвист и методист. М., 1958. С. 12.
11. Эту работу он так и не закончил. "А. М. Пешковский предполагал согласовать правописание слов в словаре с большим орфографическо-грамматическим справочником, подготовлявшимся под его же редакцией к изданию в издательстве "Советская энциклопедия". Но редакция большого справочника не была доведена им до конца. (...) После смерти А. М. Пешковского словарно-орфографическую работу завершил проф. Д. Н. Ушаков, орфографический словарь которого появился в свет уже в 1934 г." (Белов А. И. Указ. соч. С. 11-12).
12. http://mos-nj.narod.ru/1990_/nj9105/nj9105_a.htm
13. Романюк С. К. Из истории московских переулков. М., 2000. С. 365.
14. Василенко И. А., Палей И. Р. Указ. соч. С. 6.
15. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 7-е. М., 1956. С. 7.
16. Ушаков Д. Н. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении... (рецензия). М., 1914; Он же. Школьная и научная грамматика... М., 1914 // Русские ведомости. 22 апреля 1915 г. N 91. С. 6. Любопытно в связи с этим заметить, что Д. Н. Овсянико-Куликовский очень положительно отнесся к "Русскому синтаксису..." и писал автору в 1915 г.: "Вашу книгу читаю, и она все больше мне нравится" (ОР ИРЛИ. Р. III, оп. 1, ед. хр. 1560, л. 1).
17. Там же.
18. Апресян Ю. Д. "Русский синтаксис в научном освещении" в контексте современной лингвистики // Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. 8-е изд., доп. М., 2001. С. III.
19. Шапиро А. Б. А. М. Пешковский и его "Русский синтаксис в научном освещении" // Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 7-е. М., 1956. С. 5.
20. Клобуков Е. В. "Русский синтаксис в научном освещении" А. М. Пешковского (о непреходящей актуальности грамматической классики) // Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 8-е. М., 2001. С. 12.
21. Архив РАН. Ф. 502, оп. 1, ед. хр