Доклад: Феноменология сопряжений
Таким образом, амбивалентный, циклический в своей самодостаточности, голо-графически вобравший в себя всю многомерную суть мироустройства (культурный» Архетип, "что Землю сотворил", который португальский поэт эпохи Возрождения Л. Камоэнс определил как "прекрасный, суверенный, совершенный" [20]. расщепился вместе с "мировым яйцом" на множество профанных антитетических валентных составляющих, характеризующихся совокупностью тех или иных мужских (М) или женских (W), "небесных" (М.) или "земных" (W) признаков. И тот "строительный материал", с которым на протяжении тысячелетий имела потом дело культура, представлял собой поэтому некое подобие останков одного из вымерших ихтиозавров, по которым она же (культура) пытается теперь реконструировать свой изначальный образ и отыскать свое место среди других мировых сущностей.
Записывая, читая, произнося или воспринимая на слух такие слова, как Природа, Человек, Культура, История, мы имеем дело с такими жене-оче-видностями, какими являются и понятия Справедливость, Единство, Ответственность, Надежда. Г. Лейбниц тонко подметил, что "справедливости не видят так, как видят лошадь, но ее понимают не хуже, а скорее даже лучше" [21]. В. Одоевский вопрошал: "Есть ли что-либо неопределеннее слова «единство»?" [22]. Н. Бор полагал, что "слова «ответственность» и «надежда» в отдельности... мало поддаются определению" [23, с. 492].
Специфическая особенность абстрактных имен, заключающих в себе не-оче-вид-ный, но умопостигаемый смысл, состоит в том, что обозначаемые ими инварианты, структурно подобные амбивалентным культурным архетипам, неадекватны тем отдельным, зачастую обозначаемым ими же смысловым вариантам, или валентным значениям, которые инвариант потенциально вбирает в себя [24]. С подобной проблемой несоответствий мы сталкиваемся при рассмотрении конкретных историко-культурных явлений и культургенетических характеристик, обозначаемых одним и тем же именем (например, барокко, классицизм, романтизм, импрессионизм).
Валентные значения абстрактного имени, антитетически дифференцирующиеся, как и в случае культурных архетипов по схеме W - М, способны обретать различные смыслы, оцениваемые в условиях того или иного культурного контекста знаками "плюс" или "минус". Так, "сладкое слово" свобода (П. Элюар) в ином культурном контексте способно обрести смысл рациональной дихотомии: "свобода от" или "свобода для" (Э. Фромм) и даже выступить в своем откровенно негативном (или, во всяком случае, житейски заниженном) качестве как "свобода-катастрофа", "свобода-товар" (ибо всякая свобода имеет свою "цену"), "свобода безысходности" и "непосильный труд" ("вчерашний раб, уставший от свободы". - М. Волошин) [24]. В абстрактном имени-инварианте все эти значения циклически замкнуты друг на друга, сопряжены, подобно тому как это имеет место в четверичном сопряженном макрофеноменологи-ческом цикле "природа : человек : культура : история". При этом целое становится голографическим подобием каждой из своих частей, тогда как каждая часть голо-графически (фасеточно) отражает смысл, форму и содержание целого.
Здесь действует тот же универсальный принцип дополнительности, который был использован Бором для объяснения не вмещающихся в рамки формальной логики закономерностей микромира. Тот историко-культурный факт, что немецкие языковеды А. Шлейхер и И. Шмидт, задолго до Бора создавшие антитетические лингвистические модели, которые оказалось возможным совместить [25], подготовили культурную почву для реализации этого принципа в физике, не обязательно объясняет, но естественно дополняет интересующий нас здесь фрагмент истории естествознания, тем более что физик Бор, рассуждая о понятиях причинности и дополнительности, касался и чисто лингвистических проблем: "Практическое применение всякого слова находится в дополнительном соотнесении с попытками его строгого определения" [23, с. 398].
Принцип дополнительности имеет непосредственное отношение и к искусству ассоциаций, аналогий, к метафорическому мышлению, являющимся основой всякой творческой деятельности. Он же способен структурировать и смысловые междисциплинарные связи за счет сопряжении любых профессиональных языков и создаваемых на их основе моделей-образов.
Особую роль в общекультурных сопряжениях играют числа, наиболее обобщен-ноабстрактным образом конституирующие общефилософские построения; описывающие природно-культурные и историко-культурные явления, в том числе их симметрично-асимметричный характер [1, 26]; а также структурирующие биологический и культурный аспекты смыслов, вкладываемых в понятие Человек и включающих представление о "золотой пропорции" [1, 5, 27], из которой Лосев выводит тождественность макро- и микрокосмоса, лежащую в основе миропредставлений античности [19, с. 230, 231].
Кротонец Эврит, ученик Филолея, по свидетельству Ямвлиха, говорит, например: "«вот это есть число человека, это - число лошади, это - чего-нибудь другого». Аристотель пытается прояснить смысл сказанного Эвритом: «Вовсе не определено, каким образом числа суть причины субстанции и бытия. (Не определено, суть ли они причины) в качестве границ, подобно тому, как точки - (границы) величин и... какое число определяет (фигуру), как, например (по Эвриту. - А.Ч.-Р.), такое-то число (определяет фигуру) человека, такое-то лошади...». Александр комментирует это место (в тексте) Аристотеля так: «Пусть определением человека для круглого счета будет число 250, (определением) растения - (число) 360»" [19, с. 86].
Заметим, что Александр, Аристотель и Эврит, чьи высказывания цитирует Лосев, рассматривают здесь общекультурную, философсую проблему "причин субстанции и бытия" на примерах объектов исключительно живой природы, ставя человека, лошадь и растение в один ряд, подразумевающий их сущностное структурное единство, подтвержденное почти 2,5 тыс. лет спустя биогенетическими данными, основанными на хромосомной теории наследственности и четырехмодульной (АТГЦ) химической структуре двухспиральной молекулы ДНК.
Примечательно, что Александр называет в качестве "чисел" человека и растения четные числа, что также отвечает бинарному механизму передачи наследственных признаков и четному количеству хромосом у человека (46). Не менее примечательной здесь представляется и фиксируется Аристотелем связь между внутренней сущностью (числом) и внешней формой (фигурой) объекта, свидетельствующая об императивной зависимости, взаимообусловленности формы и содержания. При этом в качестве формы у Аристотеля выступает фигура (человек, лошадь), а в качестве содержания -число (250 или 360 у Александра).
С точки зрения современных представлений вполне допустимо и обратное соотнесение: в качестве формы можно рассматривать структуру-число, соответствующее строению молекулы ДНК, тому или иному хромосомному набору и т.д., а в качестве содержания - вид, тип, класс биологического объекта (человек, лошадь, растение). Подобная инверсия носит исключительно культурный характер, обусловленный, как и в случае любого природно-культурного феномена, голографическим подобием антитез, составляющих единство бинарного культурного архетипа "форма-содержание".
С помощью первых четырех чисел натурального ряда (пифагорейской четверицы) и кратных ей величин удается структурировать абсолютное большинство абстрактных "имен" природно-культурных феноменов. Так, в контексте современного языкознания, которое в целом можно рассматривать как одну из наиболее универсальных и "продвинутых" моделей культуры, выделяются: 4 аспекта творческой деятельности человека и 8 групп функций, к которым относятся идеорефлексы (фразсо-рефлексы), выражающие различные реакции говорящего на всевозможные явления действительности [28]: 4 типа слов, различаемых по способу номинации [29]; 4 четверицы, положенные в основу лингвистической классификационной схемы [30];
четверица (4) как модуль описания образа человека по данным языка [31] и 4 принципа описания, "которые можно считать главными лингвистическими уроками XX века" [32]; 4 парадигмы, выделяемые в истории языкознания [33], и четверица (4) Крофта, проистекающая из взаимодействия двух видов сущностей и выведенная на основе данных более чем 100 языков [34].
Все эти числовые классификационные характеристики следует, видимо, считать столь же закономерными, как и то, что основу построений самых разных культурных феноменов структурирует не только четверица (первые четыре числа натурального ряда и прежде всего само число 4), но и кратные ей значения, естественно проистекающие из многократно (многоуровнево) бинарной сущности культурных явлений. Четверичный принцип положен в основу древнекитайской сложно-сопряженной системы 8 гадательных триаграмм (начало 3-го тысячелетия до н.э.), охватывающей и отражающей, в соответствии с теорией "Книги перемен", весь мировой процесс, включающий 64 варианта возможных ситуаций, все виды взаимодействий света и тьмы, напряжения и податливости [35]. Та же четверица (4) положена в основу мифа о происхождении чисел [36], древнеиндийского строительного модуля и древнейших универсальных графических символов, классификаций древнеиндийского театра [37] и древнеиндийской медицины [38], осетинской традиции [39] и числовых классификаций некоторых народов Сибири [40].
Четверица, таким образом, может рассматриваться как своего рода голографи-ческий модуль природно-культуркых феноменов, ибо всякий биологический объект содержит воспроизводимую в каждой своей части четырехмодульную же структуру молекулы ДНК [I], а всякий культурный текст (в широком смысле слова) - как "своеобразная монада", отражающая в себе все тексты данной смысловой сферы [41]. Выступая как неотъемлемая часть единой сопряженно-голографической системы, она "воспроизводит все тексты всех (обращающихся между собой) смысловых сфер" [42].
В свете сказанного сопряженная циклическая четверица ПЧКИ и ее оче-видные модели (рис. 1, 2, 4) должны восприниматься как символы единого смыслового поля, единой интегрированной формально-содержательной структуры, вбирающей в себя все смысловые сферы Природы (Вселенной), Человека (Человечества), Культуры, Истории.
Чаще, однако, такой единый архетипически-амбивалентный цикл представляется в виде механистического набора разрозненных валентных "резонансно-стабильных" состояний (мультиплетов), наподобие тех, которые предложил для сопряженных химических структур американский физикохимик Л. Полинг.
Для структуры ПЧКИ подобную ситуацию можно представить в виде: ПЧКИ, ПЧКИ, ПЧКИ, ПЧКИ, где жирным шрифтом выделены активные участки, обычно составляющие тот или иной интересующий предмет исследования и на самом деле не существующие отдельно от других активных участков, присутствующих в других аналогах этой системы.
Линейно-механистическое классицистическое мышление предельно усугубило эту раздельность и изолированность вплоть до П, Ч, К, И, что привело к злокачественной в культурном отношении, генетически опасной мутации самого представления о едином мироустройстве, господствовавшего на протяжении тысячелетий. Это на несколько столетий позволило не только разделить, но и противопоставить Природу и Культуру, Человека и Природу. Что касается Истории Природы и Истории Культуры, то их стали рассматривать лишь как эволюционно-линейную последовательность тех или иных событий и состояний без учета ?