Доклад: Коммунистическая правящая элита и политические лидеры советской эпохи

Полемика на съезде закончилась компромиссом — выход из ситуации был увиден в укреплении позиций старой партийной гвардии, которая в силу исторических традиций обладала иммунитетом против нэповского бюрократического перерождения партии. Был официально утвержден курс «на старого партийца» в формировании кадрового корпуса партийной иерархии. В частности, было принято решение о необходимости для секретаря губкома иметь дооктябрьский стаж, секретаря низового укома — минимум 3 года. Это постановление институцианализировало старую партийную гвардию именно как особую политическую элиту. Вплоть до середины 20-х гг. в пропаганде культивировалось представление об ее исключительности, что нашло выражение в издании спецальбомов с фотографиями и биографиями, справках в энциклопедиях, в материалах учебных пособий и т. п. Сами большевики скромно именовали себя «духовной аристократией рабочего класса» (Луначарский).

Последовавшие после съезда события показали, что принятые решения не спасают от групповой борьбы в верхах, всевозможных разногласий и бюрократизации аппарата. Пользуясь неоднородностью элиты, сталинская группа успешно вербовала себе сторонников и заполняла ими важнейшие участки управленческого аппарата, изолируя сторонников Л. Д. Троцкого, А. Г. Шляпникова и других лидеров оппозиционного толка. Дискуссии вокруг событий в Германии 1923 г., выступления подпольных организаций «Рабочая правда» и «Рабочая группа», пытавшихся пропагандировать идеи политического плюрализма и свободы слова, продемонстрировали усиление всевластия аппарата, бюрократизацию режима и политической элиты.

Против устанавливавшейся системы активно выступил Л. Д. Троцкий и поддержавшая его «группа 46-ти». Они прямо указали на прогрессирующее разделение партии на «секретарскую иерархию» и «мирян» — рядовых партийцев. Л. Д. Троцкий в брошюре «Новый курс» подверг критике отношения старой гвардии-элиты и партийного молодняка и потребовал демократизации партийных отношений, но сам автор не порвал связей с элитой и не возглавил партийные массы в борьбе за обновление политического режима. Все вожди партии подчеркивали, что диктатура партии на самом деле есть диктатура большевистской элиты во главе с властным органом — ЦК. Оппозиции отрицали только последний компонент — чрезмерную роль ЦК и его генсека — Сталина. В этом был залог неминуемого поражения оппозиции, выглядевшей в глазах масс как группа интриганов. Этому в немалой степени способствовала политика сталинского ЦК, использовавшего средства массовой информации и органы госбезопасности в цепях обеспечения своей победы в схватке с Троцким. В то же время надо подчеркнуть, что в стратегических вопросах оппозиция придерживалась утопической концепции мировой революции, подрывавшей национальные интересы России-СССР в международных отношениях.

Острая борьба сыграла значительную роль в трасформации всей большевистской элиты. Во-первых, она была расколота на левых — во главе с Троцким, правых — во главе с Бухариным и аппаратный центр во главе со Сталиным. Наличие этих течений было осознано всеми членами руководства, правда, они по-разному обозначали свои позиции, считая свои исключительно ленинскими, а остальные — оппортунистическими. В середине 20-х гг. сталинский центр и бухаринцы совместными усилиями разгромили троцкистскую оппозицию, несмотря на присоединение к ней Зиновьева и Каменева. В ходе противоборства фактически оформилось расслоение политической элиты на интеллигентско-оппозиционную и аппаратно-бюрократическую часть, которая стремилась завершить бюрократизацию и институциализацию большевистской верхушки.

Еще при Ленине в 1922 г. был официально создан институт номенклатуры, который предполагал строгий учет руководящих должностей и подбор лиц на их замещение сообразно принципу иерархии партийных комитетов. Специально созданный учетно-распределительный отдел занимался регулированием этого процесса и обеспечением материальными благами личного состава элиты. Первоначально Сырцов и другие руководители отдела пытались вести научно обоснованную кадровую политику, не зависящую от политической конъюнктуры. Но принцип профессионализма плохо состыковывался с принципами сталинского режима и был заменен требованиями политической надежности и личной преданности. Новый завотделом Л. Каганович обеспечил превращение института номенклатуры в средство контроля над кадрами и в целом партии и государства. Были введены специальные шифры, секретное делопроизводство, теневая закрытая информационная система, дублирующие ЦКК органы номенклатурного контроля. Большую роль в бюрократической трансформации элиты сыграл искусно использованный вождями принцип «орабочивания партии». Бесспорно демократический лозунг стал основой для размывания партии малоподготовленными, почти безграмотными массами, желавшими ясности в партийной политике, простого и прочного единства, наличия признанного лидера, которому было бы можно доверить свою судьбу. Новые партийные призывники стали истинной и политической, и социальной базой становления культа Сталина и постепенного отстранения большевистской элиты от власти.

У элиты объективно был выбор двух путей или возможностей развития: либо она отстоит право на коллективное руководство и сформирует механизм своей будущей ротации и периодического обновления за счет усиления обратной связи с массами, либо в погоне за призрачными утопическими идеалами подчиниться единоличному лидеру, включиться в систему тоталитарного контроля и превратиться в подобие правящего сословия, построенного по иерархическому принципу. Развитие пошло по второму пути.

К концу 20-х гг. резко усилилось беспрецедентное давление со стороны сталинской субэлиты на противостоящую субэлиту — интеллигенцию оппозицонного характера. Все коммунистические вузы и партшколы, призванные готовить кадры партийной интеллигенции, были переформированы в кадровом и содержательном плане. Все газеты и другие печатные издания потеряли свой облик информационного средства и были превращены в пропагандистские органы. Важной вехой в развитии преследования стала пропагандистская кампания вокруг итогов судебного процесса 1928 г. над так называемыми шахтинскими вредителями. Партийная интеллигенция, симпатизировавшая старой технической интеллигенции, была поставлена в условия конфронтации с ней и выполнила функцию теоретического обеспечения этой задачи. Это связано с тем, что большевистская интеллигенция была одновременно интеллектуальным центром элиты и частью ее властно-бюрократической группы. Это порождало внутреннее противоречие — как интеллигенция она критиковала власть, но как ее составная часть она до конца поддерживала режим, который сама же и создала. Это во многом объясняет тот факт, что троцкистская оппозиция в полном составе, за исключением Троцкого, спустя три-четыре года после разгрома раскаялась и вернулась в политическую элиту, правда, уже во второй ее эшелон.

Партийно-интеллигентская часть элиты во главе с Н. И. Бухариным попыталась в самом конце 20-х гг. скорректировать политическую линию правящего режима, который к этому времени взял курс на форсированную индустриализацию и сплошную принудительно-добровольную коллективизацию. Поскольку эта линия очень напоминала программу Троцкого, Бухарин обвинил группу Сталина в сползании к троцкизму и предложил вернуться к ленинскому нэпу. Новая экономическая политика к этому времени переживала глубокий кризис и нуждалась в теоретическом и практическом обновлении. Кроме того, нэп сопровождался обуржуазиванием части элиты, ее перерождением и моральным разложением. Среди части партийной элиты началась социальная дифференциация и прочие «болезненные явления». Влияние частного капитала на политическую жизнь привело к росту взяточничества, бесконтрольности, бюрократизму, что подрывало основы режима и смысл всех социалистических преобразований. В этих условиях Сталин, давно не веривший в перспективу нэпа, принял решения пойти другим путем — революции сверху. Попытки Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова и М. П. Томского привлечь на свою сторону часть большевистской элиты не удались, так как они не смогли предложить четко обоснованной реалистичной альтернативы и, самое главное, не смогли решительно противостоять аппаратному центру Сталина. Для генсека стало ясным, что отсечение «путаников-умников» и «интеллигентов-хлюпиков» является условием для успешного осуществления его радикальных планов переустройства советского общества. С помощью органов госбезопасности, средств массовой информации и с учетом опыта борьбы с троцкизмом сталинская группа блестяще провела операцию по разгрому «правого уклона» в ВКП(б). На волне этой кампании была развернута еще более широкая борьба с так называемой «правооппортунистической практикой», предусматривавшей вычищение из партии и госаппарата несогласных или ошибающихся в проведении сталинского курса. В высшем эшелоне власти были устранены со своих постов, помимо самих бухаринцев, А. И. Луначарский, Д. Б. Рязанов, Н. И. Угланов, В. В. Шмидт, И. А. Теодорович, В. В. Осинский и многие другие колеблющиеся большевики-технократы. На политический Олимп советской власти вырвалось новое молодое поколение партийных лидеров, не испытывавших колебаний и не сомневающихся в методах достижения цели.

Станин осуществил в начале 30-х гг. реорганизацию партийного аппарата, полностью подчинив его деятельность задачам формирования авторитарно-бюрократического режима. Бюрократизация внутрипартийных отношений, наряду со сломом нэпа в экономике и началом насильственной кампании по раскулачиванию зажиточного и части среднего крестьянства, вызвали новую волну сопротивления интеллигентской части партийной верхушки. Ее особенностью была стихийная попытка объединения всех правых и левых, оппозиционно настроенных большевиков. Не случайно Сталин назвал одну из таких групп «право-левацким блоком Сырцова—Ломинадзе». Помимо этой группы, возглавляемой предсовнаркома России Сырцовым, с критикой сталинского режима власти и его политики выступил