Доклад: Космизм Есенина как зарождение темы богоборчества
Но даже с тайной бога
Веду я тайно спор.
Сшибаю камнем месяц
И на немую дрожь
Бросаю, в небо снесясь,
Из голенища нож.
За мной незримым роем
Идет кольцо других,
И далеко по селам
Звенит их бойкий стих.
С иными именами
Встает иная степь.
Это и есть полное покорение бога Есениным, отречение от него. Теперь религия для него – заблуждение, когда есть революционный дух, есть партия – и если люди верят в своего вождя, им становится жить лучше, они спасены от рабства, голода и вечной нужды – то вождь партии и есть сам Бог; ему и надо верить – его восхвалять, он – Спаситель.
Есенин был одним из тех русских писателей, которые с первых дней Октября открыто встали на сторону восставшего народа. "В годы революции, - писал Есенин, - был всецело на стороне Октября, но принимал все по-своему, с крестьянским уклоном".[3;120]
Новый на кобыле
Едет к миру Спас.
Наша вера - в силе.
Наша правда - в нас!
Главное, о чем теперь мечтает, к чему призывает новый "пророк Есенин Сергей" в "Инонии",- это преображение лика земли:
И вспашу я черные щеки
Нив твоих новой сохой;
Золотой пролетит сорокой
Урожай чад твоей страной.
Новый он сбросит жителям
Крыл колосистых звон.
И, как жерди златые, вытянет
Солнце лучи на дол.
Эти утопические мечтания и религиозные "прозрения" - свидетельство напряженных идейно-художественных исканий и противоречий во взглядах самого Есенина, который "первый период революции встретил сочувственно, но больше стихийно, чем сознательно". Вместе с тем в первых послеоктябрьских произведениях Есенина отразились настроения и чаяния тех трудовых слоев русской деревни, которые, приняв Октябрь, на первых порах (подобно поэту) встретили революцию больше стихийно, чем сознательно.
В "Инонии" и других стихах отчетливо слышны раскаты бушующего океана мелкобуржуазной крестьянской стихии. Кипящая в народе ненависть к свергнутому революцией строю насилия и лжи, справедливая и святая разрушительная ярость к старому миру - все это объективно во многом наполняло поэзию Есенина после Октября пафосом гнева и отрицания, бунтарским духом, мотивами богоборчества. [8;67]