Изложение: Люк Клапье Вовенарг. Размышления и максимы
Подданные льстят государям куда как с большим пылом, чем те эту лесть выслушивают. Жажда что-то добыть всегда острее, чем наслаждение уже добытым.
Редкий человек способен, не дрогнув, стерпеть правду или сказать её в глаза.
Пусть нас и корят за тщеславие, все равно нам порою просто необходимо услышать, как велики наши достоинства.
Люди редко примиряются с унижением: они попросту забывают о нем.
Чем скромней положение человека в свете, тем безнаказанней остаются его поступки и незаметней — заслуги.
Неизбежность облегчает даже такие беды, перед которыми бессилен разум.
Отчаяние довершает не только наши неудачи, но и нашу слабость.
Критиковать автора легко, трудно оценить.
Произведения могут нравиться, даже если кое-что в них неверно, ведь правильности нет в наших рассуждениях тоже, как и в рассуждениях автора. Вкус наш легче удовлетворить, нежели ум.
Легче захватить всю землю, чем присвоить себе наималейший талант.
Все вожди красноречивы, но вряд ли они преуспели бы в поэзии, ибо столь высокое искусство несовместно с суетой, которая необходима в политике.
Нельзя долго обманывать людей там, где идет дело о выгоде. Можно обманывать весь народ, но надо быть честным с каждым лицом в отдельности. Ложь слаба по природе — поэтому ораторы искренни, хотя бы в деталях. Поэтому сама по себе истина выше и красноречивее любого искусства.
К сожалению, талантливый человек всегда хочет принизить другие таланты. Поэтому не стоит судить о поэзии по высказываниям физика.
Хвалить человека нужно и при жизни, если он того заслуживает. Похвалить от души неопасно, опасно незаслуженно очернить.
Зависть не умеет таиться, она накидывается на самые неоспоримые достоинства. Она слепа, неуемна, безумна, груба.
В природе нет противоречий.
Предполагается, что тот, кто служит добродетели, повинуясь рассудку, способен променять её на полезный порок. Да так оно и было бы, если бы порок мог быть полезен — на взгляд человека, умеющего рассуждать.
Если от себялюбия человека не страдают другие, оно полезно и естественно. Мы восприимчивы к дружбе, справедливости, человечности, состраданию и разуму. Не это ли и есть добродетель?
Законы, обеспечивая народам покой, умаляют их свободу.
Никто не бывает честолюбив по велению разума и порочен по глупости.
Наши поступки менее добры и менее порочны, чем наши желания.
Люди рассуждают: «Зачем знать, где истина, когда ты знаешь, где наслаждение ?»
Сила или слабость нашей веры зависит скорее от мужества, нежели от разума. Тот, кто смеется над приметами, не умнее того, кто верит им.
В чем только не убеждают человека страх и надежда!
Никакой неверующий не умрет спокойно, если подумает: «Я тысячи раз ошибался, значит, мог заблуждаться и насчет религии. А теперь у меня нет ни сил, ни времени поразмыслить над этим — я умираю…»
Вера — отрада обездоленных и бич счастливцев.
Жизнь кратка, но это не может ни отвадить нас от её радостей, ни утешить в её горестях.
В мире полно холодных умов, которые, не будучи в силах что-нибудь придумать сами, утешаются тем, что отвергают чужие мысли.
По слабости или по боязни навлечь на себя презрение люди скрывают самые заветные, неискоренимые и подчас добродетельные свои наклонности.