Изложение: П. И. Мельников. На горах
Денисов стремится потихоньку приручить Дуню, преследуя корыстную цель («Шутка сказать — миллион! Не надо её упускать, надо, чтоб она волей или неволей осталась у нас»). На очередном «корабле» обещает Денисов открыть Дуне сокровенную тайну «духовного супружества».
Обернулось же все это тем, что Денисов пытается Дуню изнасиловать, но она сумела вырваться и убежать, спрятавшись у отца Прохора. Священник понимает, что девушку будут искать, поручает доставить Дуню под родительский кров надежным людям и возвращается домой как раз к прибытию Аграфены Петровны.
Удостоверившись, что она для Дуни близкий человек, священник объясняет Аграфене Петровне, что её воспитанница находится в губернском городе у его знакомых.
Тяжелым было свидание Дуни с отцом. Патап Максимыч не таит от нее, что дни Смолокурова на исходе, и объявляет о неотложной необходимости распорядиться по всем статьям большого смолокуровского хозяйства самой наследнице. Дуня во всем полагается на Чапу-рина.
Аграфена Петровна по-своему, по-женски, Дунину участь берется облегчить. Напоминает она девушке о Самоквасове, говорит, что клянет он свое поведение и плачет, вспоминая Дуню. И Дуня о нем вспоминает с нежностью.
На следующий день преставился Марко Данилыч. Чапурин находит для наследницы честного приказчика и при свидетелях вскрывает сундук с бумагами покойного. Там, помимо наличных, векселей и разных облигаций, обнаруживается и расписка, выданная Субханкуловым в том, что обязуется он возвратить из хивинского полона Мокея Данилыча. Дарья Сергеевна, увидев этот документ, в обморок упала.
Аграфена Петровна устраивает Дуне встречу с Самоквасовым, и вскоре молодые люди обручаются, а затем венчаются по-церковному и радостно вступают в новую полосу жизни. Не омрачает её и письмо от отца Прохора, сообщавшего, что господа Луповицкие почти все арестованы, а Марья Ивановна заключена в какой-то дальний монастырь.
У Патапа же Максимыча дома обстоятельства складываются не столь благополучно. Прасковья Патаповна, простудившись после бани, слегла и не встала. Овдовевшего Василья Борисыча Чапурин отпускает, убедившись, что тот только языком молоть горазд, а к какому-либо делу у него прилежания нет. Остается Чапурин на старости лет один-одинешенек.
И сестра его, мать Манефа, сильно одряхлела и поставила вместо себя игуменьей мать Филагрию. Не узнать было в невозмутимой величественной монахине бывшую проказницу Фленушку.
Вскоре из азиатских краев и Мокей Данилыч возвратился, и Дуня без спора ему его капитал выделила. Дарья Сергеевна рада была с прежним милым другом увидеться, но замуж за него идти отказалась, объявив, что намерена скоротать свой век в каком ни на есть дальнем скиту.
Однажды случай сводит на пароходе Чапурина со своим бывшим приказчиком Алексеем Лохматым, и тот слышит, как Алексей попутчикам про Настю рассказывает, похваляется своей победой.
Дождавшись, когда Лохматый останется один, Чапурин предстает перед ним и грозно спрашивает: «А кто обещал про это дело никому не поминать?» В страхе пятится от него Алексей, и оба падают в воду.
Патапа Максимыча вытащили, а Алексей, последняя мысль которого была «от сего человека погибель твоя», ушел на дно.
А скиты, простоявшие в Керженских лесах около двухсот лет, вскоре были окончательно закрыты. Опустели Керженец и Чернораменье… Келейницы же по тайности в городе свою деятельность продолжали.