Книга: Риторика. Инвенция. Диспозиция. Элокуция. Клюев E. В. глава 1-2

Таким образом, одним из наиболее ценных в научном отношении ка­честв риторики была ее цельность. Разделы риторики отнюдь не представ­ляли собой конгломерата частей, трактующих каждая о своем: все они стояли на общем фундаменте persuasio (греч. peitho), что в наиболее точном переводе звучит как убеждение. Потому-то риторика и определяется часто как наука об убеждении, или как наука убеждать.

При таком взгляде на риторику становится очевидным, что использо­вать ее действительно можно не только применительно к публичным ре­чам, но и к широкому кругу самых многочисленных и разнообразных си­туаций, в которых собеседники вступают в речевое взаимодействие - будь то выступление перед аудиторией или разговор двух друзей при закрытых дверях; Ведь "убедить" означает прежде всего приобрести союзника. Труд­но представить себе, что хотя бы одному из говорящих хотя бы на одну ми­нуту это может быть безразлично.

Persuasio - одна из самых широких категорий классической риторики. Точных границ этой категории установить практически невозможно. Од­нако вполне возможно указать категории, которые были соотнесены с persuasio и с помощью которых убеждение реализовывалось в конкретных сообщениях. Таких основных категорий было три:

• логос (logos),

• этос (ethos),

• патос (pathos, пафос).

Понятие логоса предполагало средства убеждения, оперирующие к разу­му. Так, аристотелевскую риторику принято вообще считать логос-» риторикой еще и потому, что логическим и аналитическим средствам убе­ждения в ней отводилось весьма заметное место. Два главных средства убеждения, которым Аристотель уделял особое внимание, - это силлогизм (умозаключение от общего к частному по всем правилам) и энтимема (со­кращенный силлогизм, в котором процедура умозаключения осуществля­ется не полностью).

Речь о них пойдет у нас в главе "Диспозиция". Пока же достаточно ска­зать, что уже само по себе понятие энтимемы было развернуто как бы с учетом повседневного дискурса. В реальной речевой практике говорящие редко пользуются "логически чистыми'9 умозаключениями, довольствуясь чаще всего энтимемами. (Так, утверждая: "Это из области риторики, так что этого тебе не понять", я пропускаю суждение о том, что ты не подготовлен по риторике. Мой собеседник, разумеется, сможет "прочесть" энтимему, восстановив опущенный мною смысл.)

Понятие этноса реферировало к средствам убеждения, апеллирующим к нормам человеческого поведения (в том числе и речевого поведения). В этом смысле говорящий, в частности и по Аристотелю, должен "опознаваться" слушателями как "человек достойный" - и в широком смысле этого выра­жения, и в узком (достойный говорить, достойный, чтобы его слушали). Утверждалось, что личные этические качества говорящего определяют все содержание его сообщения и что слушатели всегда имеют возможность со­ставить себе представление о том, каков эгос говорящего. Во многом в за­висимости от этого они и оценивали его сообщение.

Понять, как влияет этос на оценку сообщения, поможет одна из басен датского писателя и драматурга Л. Хольберга, повествующая о состязании в красноречии Аиста и Ястреба, в котором побеждает Аист. Речи, подготов­ленные ими, одинаково хороши, однако Судья, отметив это, говорит, что судиться, как одинаково хорошие они все равно не могут, поскольку одна из них произнесена невинным Аистом, а вторая - хищной птицей.

Понятие пафоса соотносилось со средствами убеждения, апеллирующими к чувствам.[11]

Суть пафоса состояла в том, что говорящему следовало уметь вызвать в слушателях чувства, которые могли бы повлиять на их мнение. Вопрос же, стоявший перед говорящим в этом отношении, был следующим: должен ли и он сам испытывать те чувства, к которым склоня­ет присутствующих? И если да, то имеет ли он право "показывать" эти чув­ства слушателям?

Риторика учила быть искренним, но "обуздывать" пафос и не выстав­лять его напоказ. Риторически образованный говорящий должен был уметь вызвать нужные чувства в слушателях без того, чтобы быть театральным. Сложность этой установки, кстати, и обусловила довольно забавную судьбу слова ''пафос" в истории человечества: с одной стороны, его впоследствии стали понимать как аффектацию, высокопарность, с другой - как особен­ную торжественность в ответственных ситуациях.

Правильное обращение с категори