Контрольная работа: Пушкинские темы и образы в творчестве Ю. Шевчука

(«Суббота»)

«Финские воды» не забыли «вражду и плен старинный свой...». Пушкинский бунт стихии перерастает у рок-поэта в бунт социальный. «Штормит» не только город, «штормит» Россию. Пушкинское «неколебимо, как Россия» утеряно. Пейзаж становится явлением социальным, это уже не «местность», а «страна»:

Траурный митинг сегодня назначили

Мы по усопшей стране, господа.

Все песни распроданы, все смыслы утрачены…

(«Суббота»)

«Неколебимость» страны и у Пушкина, и у Шевчука соизмеряется с неколебимостью города.

Нева, «как зверь остервенясь», похоронила в своих волнах и «обломки хижин», и «пожитки бедной нищеты», и «гроба с размытого кладбища».

Для бедного люда не существует того пленительного Петербурга, «полнощных стран красы и дива», что так очаровал Пушкина. Это город окраин, с ветхими домами, некрашеным забором да одинокой ивой. Но «маленький человек» лишается и этого, привычного ему, Петербурга. Великий человек, на столетия опередивший судьбу, как ни один царь, много сделавший для могущества своей родины, не захотел подумать о «маленьком» человеке. Судьба Евгения призвана показать другие следствия «державца полумира», не предполагавшего, что через сто с лишним лет «злые волны» разрушат кров бедняка. В конце поэмы, как и в ее начале, «рыбак бедный ужин свой варит». Для бедняка ничего не изменилось. «Судьба людей повсюду та же...»

Где вы, герои войны и труда?

Заколотили мы в рощу дубовую

И закопали ее под Невой –

(«Суббота»),

напишет Шевчук в конце нашего столетия. Целая «роща» гробов – и без наводнения. Величие города и – ничтожность, сиротство тех, кто его строил, кто жил в нем.

«Прохожий» нового века «жалко скребется в затылке», он «бедный потомок докуренных грез». Петербург – город грез, где все красиво, но эфемерно, где за красотой и величием – кладбище, небо, хлебнувшее политуры, «антенны волос». В этом городе одиноко. В трагическую минуту нет у Евгения ни друзей, ни родных, ни памяти о них. Одиноко и героям поэзии Шевчука: «В эту белую ночь твои люди, шаги, как враги»; «Небо, улицы, люди – все в серой золе. / Одиночество стынет на пыльном столе»; «Тянулись серые дни, и никого рядом с ним»; «Эта ночь никого ни к кому не зовет».

Одиночество, безысходность, бесприютность сводят с ума:

И вдруг, ударя в лоб,

Захохотал.

Но сумасшествием был не хохот, сумасшествием был вызов, брошенный великому человеку-памятнику, символу и душе Петербурга, его духу. У Шевчука мы видим уже «потоп сумасшествий», выразившийся в «траурном митинге по усопшей стране».

Пушкин рисует гроб всплывшей культуры,

Медный Петр добывает стране купорос!

(«Суббота»)

Поздно, господа, поздно! Мы пропустили свой час. Останется ли после нас хотя бы «гроб всплывшей культуры»? Ведь наше «время стошнило прокисшей золой» – все выгорело, время прокисло, протлело, осталась одна зола. Мы не ударяем себя в лоб, мы лишь чешем затылки.

Своеобразный поединок Евгения с Медным всадником – кульминация поэмы Пушкина. Не случайно сцена у памятника была вычеркнута Николаем как неприемлемая.

И, обращен к нему спиною

В неколебимой вышине,

Над возмущенною Невою

Стоит с простертою рукою

Кумир на бронзовом коне.