Курсовая работа: Дело царевича Алексея Петровича

Введение………………………………………………………………………...3-6

Глава I. Детство и воспитание Алексея Петровича. Начало и развитие конфликта с отцом……………………………………………………...……7-17

Глава II. Бегство в Вену: несостоявшийся заговор.……………………...17-22

Глава III. Гибель царевича ………………………………………………....22-29

Глава IV. О причине смерти Алексея и причинах разногласий между отцом и сыном ………………………………………………………..……….........29-40

Заключение……………………………………………………..…………….41-43

Список литературы………………………………………………….………44-45

Приложение…………………………………………………………..………46-48

Введение

В записной книге Санкт-Петербургской гарнизонной канцелярии имеется запись, относящаяся к 1718 году: ««26 июня по полуночи в 8-м часу начали собираться в гварнизон его величество, светлейший князь А. Д. Меншиков, князь Яков Федорович Долгорукий, Гаврило Иванович Головкин, Федор Матвеевич Апраксин, Иван Алексеевич Мусин-Пушкин, Тихон Никитич Стрешнев, Петр Андреевич Толстой, Петр Шафиров, генерал Бутурлин - и учинен был застенок, и потом, быв в гарнизоне до 11 часа, разъехались. Того же числа по полудни в 6-м часу, будучи под караулом в Трубецком раскате в гарнизоне, царевич Алексей Петрович преставился»».[[1] ]

На другой день, 27 июня, была годовщина Полтавской битвы. Царь обедал на почтовом дворе, в саду, и вечером веселился. «На вопросы членов дипломатического корпуса о соблюдении траура канцлер Головкин отвечал отрицательно, ссылаясь на то, что «царевич умер виновным»».[[2] ] 29 июня Петр праздновал свои именины, обедал в летнем дворце, присутствовал на спуске корабля, а вечером был фейерверк и веселый пир до глубокой ночи. 30 июня состоялись пышные похороны царевича в присутствии его отца, Екатерины, министров, сенаторов и многих других. Гроб, украшенный черным бархатом, стоял на высоком катафалке, под балдахином из белой парчи, окруженный почетным караулом с обнаженными шпагами. Под конец панихиды царь взобрался на ступени катафалка, склонился над гробом и поцеловал хладные уста сына. Свидетели утверждают, что у него на мгновение промелькнуло что-то человеческое в лице, а глаза наполнились слезами. Однако, он не жалел о содеянном. На этот раз был уверен, что искоренил зло… Царевич уже гнил в земле, а дело его все еще продолжалось, и 8 декабря были казнены смертью обвиненные показаниями царевича: духовник его Яков Игнатьев, дядя его Авраам Лопухин, камердинер Иван Большой Афанасьев, Дубровский и Воронов. Других били кнутом и вырезали им ноздри, сажали на кол.

История знает немало заговоров и убийств во имя захвата власти. Но не так уж много встречается случаев, когда наследнику престола, для которого коронация на царство была лишь вопросом времени, выносится смертный приговор в результате судебного процесса, проведенного по указанию и при участии его отца. А причина смерти царевича до сих пор остается неизвестной.

Если говорить об историографии дела царевича Алексея, то можно сказать, что существует много произведений иностранных драматургов и беллетристов, освещающих эту трагическую ситуацию ( например, в 1812 году в Готе была напечатана драма: ,,Аlехеi Реtrоwitsch. Еin rоmаntisch-historisches Тrаuеrsрiеl in fünf Аktеn. Vоn Неinrich Веrtuсh"; в том же 1812 году явился в Америке, в Бостоне, довольно обширный труд, автор которого, кажется, был русским. Заглавие этой книги следующее:„Rеflесtions, nоtеs аnd оriginal аnесdоtеs, illustrating the сhаrасtеr оf Реtеr thе Great. То which is added а trаgedy in five асts еntitled Аlехis, thе Сzаrеwitz. Ву Аlехis Eustaрhievе"; следует упомянуть трилогию Иммерманна ,,Alexis", драму Отто ,,Alexei Petrowitsch. Ein Trauerspiel in funf Aufzugen" (Leipzig, 1843); в Копенгагене, в 1856 году явилась на датском языке трагедия „Аlехеi" и др.)[[3] ], написаны картины,[[4] ] снят фильм в нашей стране, однако, серьезных исторических исследований, посвященных именно Алексею Петровичу очень мало (из таких можно назвать следующие работы: «Суд над царевичем Алексеем Петровичем» М.П. Погодина; Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т.6:Царевич Алексей Петрович [[5] ]; Непотребный сын: Дело царевича Алексея Петровича / Сост. Р. И. Беккин; Данилевский Г.П. Царевич Алексей.//Русская историческая повесть. Т.2. и др.).

Петр затмевал личность своего сына, трудов о нем огромное количество. Поэтому, мне приходилось в основном пользоваться работами, которые посвящены Петру Великому. Изучая такие исследования, я заметила следующую тенденцию: безусловные почитатели Петра всегда видели в этой трагедии великий подвиг принесения в жертву отечеству своего родного сына и оправдывали царя крайнею необходимостью; описывали Алексея очень нелицеприятно (Павленко Н.И., Платонов С.Ф., Буганов В.И., Масси Р.К. и др.). Например, Буганов В.И. сообщает: Алексей «отличался ленью и праздностью, слабоволием и изворотливостью, мелочной мстительностью и коварством. Таким сыном не очень-то погордишься…».[[6] ] Платонов С.Ф утверждает.: «Царевич впитал в себя дореформенные взгляды, дореформенную богословскую науку и дореформенные вкусы: стремление к внешнему благочестию, созерцательному бездействию и чувственным удовольствиям. Дряблая натура сына еще более усиливала его резкую противоположность отцу. Боясь отца, царевич не любил его и даже желал его скорой смерти…».[[7] ] А Н.И. Павленко не просто отрицательно описывает Алексея, но и говорит, что он, якобы, всегда стремился к власти, и с самого детства вынашивал планы ее захвата.

Если же авторы – историки отрицательно относились к самому Петру Первому и к его преобразованиям, то они положительно описывали Алексея, оправдывали его, а поступок государя называли величайшей жестокостью (Труайя А., Христофоров И и др.). Можно привести к примеру слова Андерсона М.С.: Алексей был «таскаем за волосы по полу всесильным фаворитом (Меншиковым, - Л.Р.), ..царь не сказал ничего относительно этого. Свое несчастное детство Алексей закончил робким, скромным и неуверенным в себе.. он все более боялся, даже ненавидел и своего ужасного отца, и требования, которые тот к нему предъявлял».[[8] ]

Конечно, есть и «исследования-исключения», их мало, например, работы Казимира Валишевского: он восхищается Петром, как великим реформатором и причудливым человеком, но при этом положительно описывает Алексея, и даже говорит такие слова: «Он (Петр, – Л.Р.) убил своего сына. Для этого нет никаких оправданий..».[[9] ] Или взять труд Костомарова Н.И «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей»: автор отрицательно относится как к Петру, так и к его сыну (отца считает слишком жестоким, проводящим ненужные реформы, а Алексея называет бесхарактерной личностью, и вообще, описывает его очень отрицательно). Козлов О. в своей статье «Темное дело царевича Алексея» высказывает нейтральное отношение, как к царю, так и к его сыну. Также, «..труд Устрялова ничто иное, как бесцветный протокол о фактах..».[[10] ]

Цель моей работы: рассмотреть подробно биографию Алексея Петровича, события процесса над ним, причины разногласий между отцом и сыном, причины смерти наследника.

По моему мнению, интерес общества на данный момент к личности Петра I все возрастает, причем характеристики императора в основном только положительные, а все его недостатки, либо «забываются», либо упоминаются вскользь. Так как «дело царевича Алексея» некоторые историки называют сыноубийством, я решила подробнее разобраться в этом вопросе. Многие историки считают, что начало конфликта относится к детским годам царевича, поэтому, начнем с рассмотрения этих времен.

Глава I. Детство и воспитание Алексея Петровича. Начало и развитие конфликта с отцом.

Царевич Алексей Петрович родился в подмосковной царской резиденции — селе Преображенском 18 февраля 1690 года, через год с небольшим после свадьбы царя и его первой жены Евдокии Лопухиной. К этому времени самому Петру было неполных 18 лет, и занимался он, в основном, потешными и прочими увлечениями. Молодому отцу всегда было некогда, он бежал из дворцовых покоев при первом удобном случае. Евдокию Лопухину Петр не любил: он женился на ней против воли, уступив настояниям своей матери, Н. К, Нарышкиной. Поэтому воспитанием в основном занималась Евдокия и бабушка Алексея – Наталья Кирилловна. А в 1698 году царевич фактически лишился матери: Петр, вынужденный прервать поездку по Европе из-за известия о стрелецком бунте, вернулся в Москву необычайно раздраженным и, помимо прочего, немедля отослал жену в Суздальский Покровский монастырь, приказав постричь ее в монахини (под именем Елена, - Л.Р.). Это обстоятельство наложило в дальнейшем отпечаток на отношения отца и сына.

Воспитанием Алексея занялась тетка царевна Наталья Алексеевна, которую он не особенно любил. Обучение его поручено было сначала Никифору Вяземскому (когда царевичу исполнилось 6 лет), потом - немцу Нейгебауеру; а когда этого немца, а «дер,ость и высокомео,», царь удалил, учителем царевича стал другой немец, Гюйсен. Он выучил царевича по-немецки, по-французски и преподавал ему научные предметы на французском языке. В 1705 году Петр отозвал Гюйсена к дипломатическим поручениям. Царевич остался без учителя, с одним своим воспитателем Никифором Вяземским, а сверх того, наблюдение над ходом учения поручено было Меншикову (который не умел ни писать, ни читать [[11] ]), которому, однако, некогда было следить за царевичем, постоянно жившим в Москве, тогда как Меншиков пребывал в Петербурге и часто был отвлекаем разными военными морскими и административными предприятиями; он обращался с царевичем весьма грубо и жестоко, драл его за волосы. Алексей упрекал Меншикова в том, что он нарочно развил в нем склонность к пьянству и к праздности, не заботясь о его воспитании; упрек этот повторялся неоднократно и разными современниками. Живя в Москве, Алексей был предоставлен самому себе и влиянию людей, случайно окружавших его. Это были люди, недружелюбно относившиеся к затеям государя: четверо Нарышкиных, пять князей Вяземских, домоправитель царевича Еварлаков, сын кормилицы Алексея Колычев, крутицкий архиерей Илларион и несколько протопопов, из которых один, - Яков Игнатьев, был духовником царевича и имел на него громадное нравственное влияние. Однажды в Преображенском селе, в своей спальне, пред лежащим на стольце евангелием, Алексей дал своему духовнику клятвенное обещание слушать его во всем, как ангела Божия и Христова апостола, считать его судьей всех своих дел и покоряться во всем его советам.

«Царевич проводил время сообразно старинным приемам русской жизни: то слушая богослужение и занимаясь душеспасительными беседами, то учреждая пиры, постоянным участником которых был и его духовник. Подобно тому, как родитель царевича устроил ради потехи всепьянейший собор и раздавал разные клички членам этого собора, царевич Алексей составил около себя такой же кружок друзей и всех их наделил насмешливыми прозвищами (отец Корова, Ад, Жибанда, Засыпка, Захлюста, Молох, Бритый, Грач и пр.). Они хвастались своим пьянством. "Мы вчера повеселились изрядно, - писал однажды царевич к своему духовнику, - отец духовный Чиж чуть жив отошел до дому, поддержим сыном"; а в письме царевича один из собеседников его, Алексей Нарышкин, приписал: "Мы здесь зело в молитвенных подвигах пребываем, я уже третий день не маливался, и главный наш не умножает".[[12] ] Но забавы царевича не походили на забавы его родителя в том, что он всегда относился с сердечным уважением ко всему церковному и не позволял себе делать таких кощунских выходок, какие замечаются в чиноположении Петрова всепьянейшего собора. «Зато не менее родителя царевич, при случае, показывал жестокость и грубость в обращении со своими собеседниками; самого духовника своего, которого называл своим первейшим другом, царевич не раз пугал и за бороду драл. "И другие, - писал ему этот духовник, - от милостивого наказания твоего и побой изувечены и хрычат кровью". Своего наставника Вяземского царевич также драл за волосы и бил палкой».[[13] ] Несмотря на такие грубые вспышки, царевич Алексей, будучи по природе бесхарактерен, находился под влиянием своих друзей, особенно Якова Игнатьева, который служил ему тайным посредником по отношению к заточенной матери. При его посредстве, царевич однажды съездил к ней в Суздаль (1706 или 1707гг.), но царевна Наталья, любимая сестра Петра, проведала об этом и донесла брату. Царь сильно разгневался и потребовал сына к себе в Польшу, где сам в то время находился. Алексей обратился к Екатерине и только ее ходатайству обязан был тем, что получил от родителя прощение.

«Соловьев сравнивает дружбу царевича с Яковом Игнатьевым с отношениями, когда-то существовавшими между Никоном и царем Алексеем Михайловичем. Как Никон для царя Алексея был собинный приятель, так и внук царя в письмах к протопопу Якову Игнатьеву, уверяет его в безусловном доверии и уважении. В одном из этих писем из-за границы сказано: «аще бы вам переселение от здешних к будущему случилось, то уже мне весьма в Российское государство нежелательно возвращение» и проч.

Алексей и Яков Игнатьев были одинакового мнения о Петре: однажды Алексей поклялся своему духовнику, что желает отцу своему смерти; духовник отвечал: «Бог тебя простит; мы и все желаем ему смерти для того, что в народе тягости много»».[[14] ],[[15] ]

Занятия науками у царевича прерывались, однако, по желанию Петра то поездкой в Архангельск в 1702, то участием в походе к Ниеншанцу, то присутствием в 1704 при осаде Нарвы. «Гюйсен рассказывает как очевидец, что Петр в 1704 году, после взятия Нарвы, говорил Алексею: «Ты должен убедиться, что мало радости получишь, если не будешь следовать моему примеру»; наставляя сына, как он должен поступать, действовать, учиться, Петр прибавил: «Если мои советы разнесет ветер и ты не захочешь делать того, что я желаю, я не признаю тебя своим сыном; я буду молить Бога, чтобы он наказал тебя и в сей, и в будущей жизни».

Как видно, уже в то время вместо мягких, ласковых отношений между отцом и сыном господствовали, с одной стороны, строгость, с другой — страх».[[16] ] К тому же воспитание царевича оставалось отрывочным, неполным, случайным.

Осенью 1707 года Алексею был поручен надзор за работами по укреплению Москвы на случай нападения Карла XII, в августе 1708 на него же был возложен осмотр продовольственных магазинов в Вязьме. В начале 1709 царевич представил царю в Сумах пять полков, собранных и устроенных им самим, затем присутствовал в Воронеже при спуске кораблей, а осенью отправился в Киев, чтобы находиться при той части армии, которая предназначалась для действий против Станислава Лещинского. В 1709 году Алексей отправился в заграничное путешествие в Германию для продолжения образования, а также выбора невесты (еще в 1707 барону Урбиху и Гюйссену было поручено Петром I приискать невесту для царевича).

В 1710 г. после первой встречи со своей невестой в местечке Шкенверт близ Карлсбада Алексей писал Якову Игнатьеву: ««На той княжне давно уже меня сватали, однако же, мне от батюшки не весьма было открыто... я писал батюшке, что я его воли согласую, чтобы меня женил на вышеописанной княжне, которую я уже видел, и мне показалось, что она человек добр и лучше мне здесь не сыскать». Быть может, различие веры беспокоило царевича, Шарлотта была лютеранкой. По крайней мере, он прибавил: «Прошу вас, пожалуй, помолись: буде есть воля Божия, — чтоб сие совершил, а будет нет — чтоб разрушил».

Дед невесты, герцог Антон Ульрих, писал в то время: «Русские не хотят этого брака, опасаясь, что много потеряют с утратой кровного союза со своим государем, и люди, пользующиеся доверием царевича, стараются религиозными внушениями отклонить его от заключения брака, которым, по мнению их, чужеземцы думают господствовать в России. Царевич верит им» и проч.

Отзывы невесты царевича о нем в это время были благоприятны. Сообщая, что он учится танцевать и французскому языку, бывает на охоте и в театре, она хвалит его прилежание. Однако он был застенчив и холоден. «Он кажется равнодушным ко всем женщинам», — писала Шарлотта. Впрочем, узнали кое-что о любви царевича к какой-то княжне Трубецкой, которую Петр выдал замуж за одного вельможу».[[17] ]

Брак Алексея состоялся 14 октября 1711 года в Торгау (на свадьбе присутствовал даже Лейбниц, - Л.Р.). Говорили, что Алексей страстно любит свою невесту. Даже отношения царевича к отцу в это время казались удовлетворительными. Он переписывался до свадьбы с отцом о частностях брачного договора. Петр приехал в Торгау, чтобы присутствовать при свадебной церемонии, и ласково обращался с кронпринцессой. Однако на четвертый день после свадьбы Алексей по желанию отца должен был отправиться в Померанию для участия в военных действиях. Шарлотта, некоторое время жившая в Торне, переписывалась с мужем. Узнав, что царевич должен участвовать в нападении на остров Рюген, она сильно беспокоилась и вообще обнаруживала дружбу и любовь к мужу

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--