После школы Сомерсет поступил в Гейдельбергський университет, но в скором времени через материальное затруднение возвратился в Лондон и продолжал обучение в медицинском институте при одной из городских больниц. Он учился медицине, зарабатывая на хлеб в больнице в бедном квартале английской столицы. Все свободное время посвящал литературе, которым восхищался еще из детства. В особенности нравились ему Мопассан и Чехов.

Рассказы Чехова пленили будущего писателя своей недоговоренностью, отсутствием "поучительного тона".

Мопассан же "принуждает" задумывать над возможностями сказа. Почему в "Пышке" не происходит ничего сверхъестественного, неожиданного, а рассказ так мощно входит в память, что и через много лет можно вспомнить каждую деталь описания? Дело не в том, как писать и о чем, а в том, как влиять на сознание человека, который читает произведение.

Увлечения литературой не минуло бесследно: 1897 года увидел мир роман Моэма "Лиза из Ламберта", в котором отразились взгляды автора на жизнь жителей не престижного района Лондона. Роман заметили и высоко оценили и критики, и читатели. Моэм вошел в круг литераторов Лондона. Он посещает интеллектуальные салоны, в которые его приглашают как молодого талантливого автора.

По окончанию института Моэм бросает больницу: он становится писателем.

Моэма, всегда привлекала Франция, его "вторая родина", где промелькнули счастливые годы детства. Распрощавшись с Англией, писатель поселился в живописном южно-французском городке Кап-Фере.

В Кап-Фере рождаются романы, рассказ, пьесы, литературно-критические этюды, воспоминания. Писательская судьба Моэма сложилась целиком счастливо. Популярность его произведений была надежной и длинной. Скажем, тяжело назвать известный театр на Западе, который бы не ставил его пьес.

Исследованием данной темы занимались многие литературоведы:

Г.Э. Ионкис, который в своей работе, посвященной биографии С.Моэма, опубликованной в книге У.С.Моэм «Подводя итоги», писал следующее: « … Моэм, начавший свой путь на рубеже веков, оказался свидетелем формирования нового художественного мышления, нового эстетического видения. Он был не просто наблюдателем, но и участником этого процесса…» [1;23].

И.В. Владавская в своей работе писала: « … Критика Моэма подчас субъективна, но это компенсирует безупречный вкус, глубокий ум, тонкая ирония, широта подхода. Моэм верен себе: он увлекателен во всех жанрах…»[2; 9].

М. Шагинян в своей работе «Зарубежные письма» писал следующее: «… Моэм классичен, его рассказам свойственна завершенность формы, речь его течет без суеты, и новизна его скорее в точке зрения, с которой ему открываются его герои, в том лирическом раздумье, в том одиночестве авторского «я», которое отчасти роднит его с Чеховым…» [3;13].

В. Скороденко, который в своей работе, посвященной биографии С.Моэма, опубликованной в книге У.С.Моэм «Искусство слова», писал следующее: «… Он был мудр. В «великие» не рвался, но не страдал и от ложной скромности. Трезвость его суждений, суждений человека без иллюзий, самоочевидна, и когда он заявляет, что лучше любого критика понимает пределы, поставленные его таланту, ему можно поверить на слово…»[4;7].

Г. Ю. Шульга в своей работе, посвященной биографии С.Моэма, опубликованной в книге «Все шедевры мировой литературы в кратком изложении», писала следующее: «… Ответы Моэма бывали непоследовательными и половинчатыми, подчас спорными, а то и неприемлемыми, но в любом случае привлекательна художническая честность автора в подходе к решению этих проблем – вплоть до откровенного признания, что он и сам не знает ответа, а если и предлагает собственную точку зрения, то просит не считать её истинной» [5;97].

А.Романов в своей работе писал следующее: «… Моэм находит вечные ценности, способные придать смысл жизни отдельного смертного человека, В Красоте и Добре» [6;102].

Д. Коупи в своей работе писал следующее: « …Но в его лучших книгах, выдержавших испытание временем и обеспечивших ему место в ряду классиков английской литературы ХХ века, ставятся проблемы общечеловеческого и общефилософского плана» [7;27].

М.О. Комолова в своей работе писала: «…Моем – це реаліст, який знаходився під впливом натуралізму» [8;128].

С. Ю. Дитькова в своей работе писала: «…Метод Моэма – это бескомпромиссная точность и качество без всяких украшений. Моэм – мастер короткого рассказа, у него всегда четко построен сюжет, действие никогда не бывает размытым – оно четко определено по времени, определено место и социальное окружение» [9;38].

Е.И. Гусева в своей работе, посвящённой жизни и творчеству С.Моэма, писала: «…Моэм полагал, что писателю не дело заниматься политикой, поскольку это пагубно сказывается на творчестве» [13; 32].

1 роль и место с.Моэма в литературном процессе

1.1 Особенности развития литературного процесса в Англии в

конце ХІХ начале ХХ веков

Конец XIX — начало XX в. — сложный и интересный период в истории английской литературы.

Социалистическое движение в 80-е гг. вызвало к жизни литературу, в которой развивались революционно-романтические традиции и воплощалась народная мечта о справедливом золотом веке. Уильям Моррис, Том Манн, писатели-социалисты Солт, Джойнс, Брэмсбери создавали новое искусство, ставившее в центр внимания рабочего человека и изображавшее его борьбу за социальную справедливость. Свой вклад в борьбу за прогрессивное реалистическое искусство внесли и писатели-демократы 80-х гг. — Оливия Шрейнер, Маргарет Гаркнесс, Уилфрид Блант и романист Марк Резерфорд (псевдоним В. X. Уайта), создавший бессмертный образ революционера из рабочего класса в романе «Революция в Тэннерс-лейн».

Критический реализм в лице лучших своих представителей Томаса Гарди, Джеймса Мередита, Самюэля Батлера, Бернарда Шоу, Герберта Уэллса, Джона Голсуорси, развивавших традиции классического социального романа, сурово обличал буржуазию и ее лживую мораль, тем самым выражая народное недовольство существующим порядком.

Выражением декаданса в Англии явились немногочисленное натуралистическое и эстетские направления (прерафаэлиты, символизм, эстетизм). Возникли они как протест против буржуазной действительности, но их антибуржуазный бунт вылился у одних в бесконечное грязекопательство, у других — в паническое бегство от жизни. В чем-то близки эстетам оказались противопоставлявшие себя им неоромантики (Стивенсон, Конрад). Хотя они изображали сильные страсти, яркие героические натуры, близость их с декадентами проявилась в том, что и те, и другие создавали свой искусственный мир; туда уводили эстеты своих изнеженных безвольных героев, туда же гордо удалялись мятежные герои неоромантиков.

Миссию «оздоровления» искусства взяла на себя группа писателей, куда входили Киплинг, Хенли, Хаггард, Конан-Дойль, но их творчество смыкалось в своей идейной направленности с буржуазно-апологетической литературой. Ограниченность и даже реакционность их мировоззрения препятствовали выполнению намеченной задачи: им нечего было противопоставить декадентам.

Кризис буржуазной философии самым пагубным образом отразился на английской литературе. «Социальный дарвинизм», т. е. учение о развитии человеческого общества по принципам естественного отбора, и мрачный пессимизм философии Шопенгауэра проводили фаталистический взгляд на историю и прогресс. Английские натуралисты, заразившись им, утверждали неизменность существующих порядков и бессмысленность борьбы с ними. Философия Ницше, его культ «сверхчеловека», идеи относительности добра и зла явились базой не только откровенно империалистической литературы, но и оказали значительное воздействие на «неоромантиков», на эстетическую теорию Уайльда. Буржуазная философия, блуждающая во мраке идеализма и иррационализма, в лице декадентов обрела своих верных спутников. Как бы ни называли себя они, как бы ни полемизировали друг с другом, их объединял отказ от объективного познания действительности, от глубоких общественных проблем.

«Прерафаэлитское братство»

Декадентские тенденции начали зарождаться в Англии в середине XIX в., они отчетливо проявились в творчестве писателей и поэтов «Прерафаэлитского братства», которое возникло в 1848 г., объединив поначалу художников Гента и Милле, поэтессу Кристину Россетти и критика Вильяма Майкла Россетти. Возглавлял «Братство» художник и поэт Данте Габриэль Россетти. Одно время в «Братство» входил Уильям Моррис, близки прерафаэлитам были и Рёскин, и Суинберн, и Оскар Уайльд. Задавшись целью покончить с искусственным подражанием холодному и пышному классицизму, прерафаэлиты выступили с проповедью искренности в искусстве, требуя близости к природе, непосредственности в выражении чувств. Свой эстетический идеал они видели в творчестве художников раннего Возрождения Джотто, Фра Анжелико, отсюда и происходит название группы — «прерафаэлиты». Идеализируя средневековую жизнь и поэзию, прерафаэлиты странным образом сочетали заимствованную оттуда мистическую веру в божественное начало жизни и особую интенсивность идеализма с культом земной чувственности, порожденной их преклонением перед природой. Эти качества они пытались открыть у своих любимых поэтов Китса, Шелли, Браунинга, субъективно трактуя их творчество.

Глава «Братства» Данте Габриэль Россетти (1828— 1882), по мнению прерафаэлитов, являл собой идеал поэта, ибо он был художником, следовательно, обладал всеми возможностями для создания живописной поэзии, осязаемой, чувственно-предметной.

«Братство прерафаэлитов» не было монолитным и однородным. Это отмечали современники. «В Россетти я чувствую первые признаки декаданса на почве английской словесности, — писал И. С. Тургенев. — Не сравнишь с Суинберном, который подражает Гюго; вот он — гений...» [10;193] Суинберн, Моррис, Вильям Майкл Россетти представляли левое крыло движения. Единственный поэтический цикл идейного вдохновителя левого крыла прерафаэлитов В. М. Россетти «Демократические сонеты» появился в 1881 г. Поэт (В. М. Россетти более известен как критик) посвящал стихи важнейшим событиям современности — Парижской коммуне, гражданской войне в Америке, борьбе Ирландии и Африки за независимость.

О. Ч. Суинберн