Курсовая работа: Об оценке эстетики и социальной сущности символизма
Как же все-таки рвущиеся к власти Маякины надеются получить ее? Ведь демократию, как и дворянство, они полностью отрицают. И вот какая возникает в этих условиях политическая программа. Покуда «мы станем в сторонке и будем до поры до времени смотреть, как всякая гниль плодится и чуждого нам человека душит. Ему с ней не сладить, средств у него нет». И неизбежно поэтому, полагает Маякин, придет время, когда обратятся к буржуазии: «Пожалуйста, господа, помогите». А «тогда-то мы и должны будем единым махом очистить жизнь... Тогда государь император узрит светлыми очами, кто есть ему верные слуги...».
Так в типическом горьковском буржуа 90-х годов не оказывается и тени «страха» и «пессимизма». Но зато есть глубочайшая уверенность в неизбежном буржуазном ренессансе, достигаемом мирным путем, без всяких революций и в союзе с монархом; есть непримиримая ненависть к демократии, с которой Маякины уже тогда, подобно позднейшим «веховцам», предлагают расправиться посредством тюрем и лагерей; есть непоколебимая убежденность в своих силах и в своей «культуре».
В 1896 году и Куприн создает образ капиталиста, акционера крупнейшего металлургического завода Квашнина («Молох»). И вот в кратких словах его философия, полностью, по существу, совпадающая с маякинской, хотя и выраженная несколько более модным, ницшеанским языком. «Держите высоко наше знамя, — обращается Квашнин к своим «ближайшим сотрудникам и товарищам». — Не забывайте, что мы соль земли, что нам принадлежит будущее... Не мы ли опутали весь земной шар сетью железных дорог? Не мы ли разверзаем недра земли?.. Не мы ли, исполняя силой нашего гения почти невероятные предприятия, приводим в движение тысячемиллионные капиталы?.. Знайте, господа, что премудрая природа тратит свои творческие силы на создание целой нации, чтобы из нее вылепить два или три десятка избранников. Имейте же смелость и силу быть этими избранниками».
В 1906 году в пьесе «Враги» Горький рисует буржуазию более позднего времени, когда революционное движение действительно получило уже широкий размах. Каково же умонастроение буржуазии, ее поведение в это время?
Захара Бардина братья Скроботовы презрительно третируют как «либерала», представителя «нежизнеспособной России», представителя слабых людей, которые «ничего не понимают, ничего не умеют делать... бродят, мечтают, говорят...» Сравнительно со Скроботовыми, Бардин и в самом деле — мягкий, либеральный человек. «Грубой натяжкой» называет он мнение Николая, что в стране развернулась «не борьба классов, а борьба рас — белой и черной». Он понимает также, что с господствующей властью дело обстоит неладно: «Удивительно тупы эти господа представители закона».
И все же, при всем своем либерализме, Бардин твердо убежден, что именно буржуазия — цвет страны: