Курсовая работа: Социальные последствия коммунистического тоталитаризма в Беларуси
2.2 Индустриализация
Насильственная коллективизация нужна была сталинскому руководству прежде всего, чтобы выкачать необходимые средства, которых так не хватало для индустриализации и форсирования ее темпов. Интересы тяжелой и военной промышленности брали вверх над интересами повышения благосостояния народа, который еле-еле связывал концы с концами.
В Беларуси за годы двух пятилеток было введено в строй 538 предприятий, из них 78 крупных. Причины успеха в индустриализации страны: первое - в деревне был установлен так называемый «сверхналог», т.е. повышение цен на промышленные товары и снижении на сельхозпродукцию, другим источником стала перекачка доходов от легкой промышленности в тяжелую, важным источником стали обязательные государственные займы. Люди были вынуждены отдавать одну или две месячные зарплаты. За отказ от подписки на заем мог стоить человеку увольнения и даже ареста. Быстрый рост цен на все товары, за 30-е годы цены выросли в 6 – 15 раз. Золотой рубль перестал быть конвертируемым. Вторая причина успеха (это трудно объяснить людям сегодняшнего времени) — народный энтузиазм, необыкновенная по масштабам духовная энергия народа, наглядно проявившаяся в социалистическом соревновании, массовом ударничестве и стахановском движении. Нельзя сбрасывать со счетов и тот фактор, что к работам привлекались миллионы заключенных — труд которых был бесплатен.
Тем не менее, в ходе двух пятилеток исторически обусловленная задача индустриализации страны была в основном выполнена…
2.3 Культура
Самым негативным образом на духовном развитии белорусского народа отразился тотальный государственно-партийный контроль за деятельностью национальной творческой интеллигенции. По материалам доносов и слежки на каждого сколько-нибудь заметного интеллигента составлялись секретные характеристики, которые использовались руководством государственных учреждений при увольнении и приеме на работу, служили основанием для разного рода «чисток», для разбирательства с теми, кто, по мнению властей, совершил какие-либо «политические ошибки» или допустил «уклон»..
Чтобы иметь "основания" для привлечения к уголовной ответственности представителей творческой и научной интеллигенции, органами Государственного политического управления Народного комиссариата внутренних дел (ГПУ - НКВД, февраль - декабрь 1922) в 1930 г. были сфабрикованы дела контрреволюционных организаций: «Союз освобождения Беларуси» (1930 г., арестовано 108 деятелей науки и культуры), «Белорусского филиала трудовой крестьянской партии"(1931г. к ответственности привлечено 59 человек. Среди них были квалифицированные специалисты по агрономии, зоотехнике, статистике землеустройству), «Белорусский филиал меньшевиков» (1931г.) К ответственности привлечено 30 человек, имевшие отношение к вопросам экономического развития БССР. Дела сельскохозяйственных специалистов «Белтрактороцентр» и «Ветеринарные врачи» (1932) Подверглись репрессиям 800 человек. По существу, почти полностью были уничтожены те немногочисленные квалифицированные кадры, которые работали в руководящих, исследовательских, учебных органах сельского хозяйства в центре и на местах. Далее дела «Белорусской народной громады» и «Белорусского национального центра» (было осуждено "на перевоспитание" в исправительно-трудовых лагерях и выслано в Сибирь и Казахстан более тысячи человек ученых, писателей, учителей, журналистов, преподавателей высших учебных заведений). Людей запугали до такой степени, что многие горожане (особенно в Минске) стали бояться говорить по-белорусски, чтобы не быть обвиненными в национализме. Из 540—570 литераторов, печатающихся в Беларуси в 1920—1930-х годах XX века было репрессировано не менее 440—460 (80%), а если учитывать авторов, вынужденных покинуть родину, то репрессиям подверглись не менее 500 (90%). Количество прошедших через лагеря оценивается примерно в 600—700 тысяч человек, расстрелянных — не менее 300 тысяч человек.[7]. Кстати, название «Исправительно-трудовой лагерь» - было абсолютно точным, так как исполняли не только карательные функции, но воспитательные. Почти в каждой семье кто-то был в лагере, и каждый мог ждать, что туда попадет. В этом и было все дело. Каждый знал, что ему угрожает, что лагерь страшен, и что об этом нельзя говорить… Посредством лагерей воспитывалось все население, которое еще не сидело в лагере. [8 с. 561].
Репрессии уничтожили наиболее квалифицированное ядро интеллигенции Беларуси.
Большевиками была установлена жесткая цензура, ограничивающая свободу слова и распространение информации. Борьбой с инакомыслием, к которому относили любое несогласие с официальным курсом партии, занимались спецслужбы, имеющие для этой цели в своей структуре специальный политический розыск. В 30-е годы эта борьба приобрела массовый характер, инакомыслие рассматривалось как контрреволюционная деятельность и каралось смертью. Приговор мог быть вынесен даже с помощью внесудебных органов - "троек", "двоек", трибуналов, коллегий. Наиболее часто обвинения предъявлялись именно по статье 58: пункту 1 (измена Родине), п.6 (шпионаж), п.7 (подрыв государственной промышленности, транспорта, кооперации), п.8 (совершение террористических актов), п.10 (контрреволюционная/антисоветская/ пропаганда и агитация), п.11 (участие в контрреволюционной организации). Суровое наказание ожидало и родственников виновного. Если совершеннолетние родственники знали о намерении бежать, но не доложили или способствовали готовящейся или совершенной измене, они карались лишением свободы от 5 до 10 лет с конфискацией имущества. Другие совершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним проживающие, подлежали лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на пять лет. Так в самом законе была заложена возможность репрессий в отношении лиц, не совершавших никаких преступлений[7].
Ликвидировались не только политические оппозиционеры, но и духовенство. Свобода совести рассматривалась как свобода ведения атеистической пропаганды среди населения. В 1933 — 1934 годы были репрессированы практически все священники как католической, так и православной конфессий, а также церковные активисты, обвиненные в антисоветской деятельности.
В 1935 — 1936 гг. осуществляется "очистка" рубежей БССР от "потенциальных врагов". В весьма "отдаленные" места СССР было выслано более 20 тыс. человек. Однако наибольший размах репрессии приобрели в 1937г., когда Беларусь "очищалась" от "контрреволюционных элементов и шпионов". Были арестованы около 23,5 тыс. человек, из них более 21 тыс. расстреляны. Следует заметить, что репрессии затронули все социальные слои общества, в том числе и самих организаторов этих репрессий. Аресту подверглись 99 секретарей райкомов КП(б)Б из 101, более 50 председателей райисполкомов, а также секретари ЦК КП(б)Б. Все эти процессы продолжались и после присоединения в 1939г. Западной Беларуси[7]. Приостановленные войной, репрессии приобрели на этой части территории Беларуси широкий размах во второй половине 40-х годов в связи с проведением тотальной коллективизации и продолжались до 1953 г. Одним из методов расширения сталинской социальной базы и обеспечения массовой поддержки репрессий стала активная пропаганда идей абсолютного приоритета интересов государства над нормами человеческой морали, семейного, товарищеского долга. Сотрудничество с властями в подавлении «врагов народа» преподносилось как действие патриотическое и однозначно благородное. Буквально каждый день требовательно и настойчиво советских людей призывали к бдительности, разъясняя, что её отсутствие – одно из самых тяжёлых прегрешений перед партией и государством. Широкомасштабные пропагандистские мероприятия, многочисленные митинги, где каждый должен был проголосовать за смертную казнь, собрания – проработки, на которых приходилось обличать своих товарищей, каяться, клясться в преданности и непримиримости, постепенно расшатывали нравственные тормоза.
Очень большое внимание большевики уделяли школе. Обучение было организовано таким образом, чтобы никто не мог выйти за рамки официально разрешенных знаний, а «пролетарское» государство не получало молодых граждан, владеющих «вредными» знаниями или научившихся задавать «ненужные вопросы». Особую линию в образовании и воспитании детей составляла жесткая критика традиционных семейных связей. Ведь семья могла остаться важным пристанищем духовной независимости. Поэтому ее стремились скомпрометировать путем превращения естественного конфликта поколений в конфликт политический. Кровное родство, эмоциональные отношения между детьми и родителями большевистские идеологи изображали в виде буржуазного пережитка.
Макаренко учил, что воспитание подрастающего поколения должно происходить в духе приоритета интересов коллектива над интересами его членов и в духе безусловного подчинения его официальному руководителю. Семья - это ячейка общества, а не родители и дети. В СССР к концу 30-х годов была создана единая система воспитания: ребенок воспитывался сначала в авторитарной семье, затем в тоталитарной школе, затем в милитаризованном государстве. Для детей были обязательны общественные организации – пионерская и комсомольская. Так с детства большевистское государство растило «убежденных рабов», для которых государство – наивысший коллектив, партийные вожди – непререкаемые авторитеты [8, с.562]. Так зарождался человек принципиально нового типа – «человек советский», которому исследователи присвоили научное название «гомо советикус». Так было взращено два поколения. Прежде всего – это были существа коллективные, поклонявшиеся своим вождям, которых ставили выше царей, почти на уровень Бога. Вот характерный пример. В 2005 году на канале НТВ обсуждался вопрос о выносе мумии Ленина из мавзолея. Александр Проханов, главный редактор российской газеты «Завтра» категорически выступил против. Он сказал, что делать этого нельзя потому, что для многих миллионов бывших советских граждан Ленин – святой. Мощи Ленина он приравнял к мощам христианских святых. [8, c.566].
Шло отрицание духовных ценностей. Большевики оклеветали, подвергли осмеянию то, что традиционно было святым: веру в Бога, сознание своей грешности, понятие совести, идеалы сострадания и милосердия, вообще идею человечности как таковую. Многие и сейчас приход в церковь превратили в фарс. Идут на покаяние не от того, что верят в Бога, а для того чтобы откупиться от прежних грехов и со «спокойной совестью» погружаться в новые.
Аморализм. Советский человек всегда был готов обличить на собрании лучшего друга. Если так ставило вопрос «руководство». Можно вспомнить письмо 40 академиков, клеймивших «предателя» Сахарова; такую же травлю Солженицына. Замечательно выразился один рабочий в письме в газету «Правда» по поводу Пастернака: «я никогда его книг не читал, но как все советские люди, глубоко осуждаю».
Понятие «социальной справедливости» было на уровне примитивной «уравниловки». Проскальзывала ненависть к тем, кто добивался чего-то выше среднего уровня упорным трудом – физическим или интеллектуальным. «Литературная газета» в 70-е годы описала следующий случай. Некий изобретатель предложил новшество, после внедрения которого предприятие получило большую выгоду. Предприятие решило наградить его премией, но главный бухгалтер отказался выдать эту сумму, мотивируя тем, что советскому человеку «неприлично» получать так много денег[8,c.570].
Вот таким должен быть в идеале «советский народ» - «строитель коммунизма» и «развитого социализма».
Уже в первой половине 30-х годов произошло фактическое огосударствление всех общественных организаций. Разрешалась деятельность только тех, к