Курсовая работа: Субъективные и объективные виды модальностей на примере английских предложений

Субъективная модальность,то есть отношение говорящего к сообщаемому, не является обязательным признаком высказывания. Она образует в предложении второй модальный слой, и иногда называется вторичной модальностью. Ее семантический объем значительно шире семантического объема объективной модальности. Значения, составляющие содержание субъективной модальности, далеко не однородны, и, как пишет М.В. Ляпон, требуют упорядочения. Необходимо отметить, что в категории субъективной модальности заключено антропоцентрическое свойство языка, которое проявляется в противопоставлении концептуального начала нейтрально-информационной фону.

Смысловой основой субъективной модальности является оценка в широком смысле слова (как рациональная, так и эмоциональная). Энциклопедия «Русский язык» и ЛЭС рассматривают лишь некоторые способы субъективной квалификации сообщаемого, такие как модальные слова, словосочетания и предложения, модальные частицы, междометия, интонационные средства, словопорядок, специальные синтаксические конструкции.

Понятие «модальность» перенесено в лингвистику из логики. В данном разделе будет рассмотрена эволюция понятия “модальность” в отечественной лингвистике. Здесь представлены взгляды на модальность таких выдающихся отечественных ученых как В.В. Виноградов, И.И. Мещанинов, А.А. Шахматов, концепции В.Н. Бондаренко, В.Г. Гака, Г.А. Золотовой, использованы данные «Словаря лингвистических терминов» О.С. Ахмановой (1969), «Грамматики современного русского литературного языка» (1970), «Русской грамматики» (1980), «Лингвистического энциклопедического словаря» (1990).

Первое явление, которое следует отметить в связи с описанием категории модальности, и на которое обратили внимание отечественные ученые, это модальные слова. Особый вклад в грамматическое учение об этих словах внес А.А. Потебня (1958). Он доказал происхождение модальных слов из вводных предложений и подчеркивал их независимое положение среди других частей предложения. Дальнейшее развитие концепция А.А. Потебни получила в трудах Д.Н. Овсянико-Куликовского и А.П. Пешковского. В составе модальных слов отмечались следующие черты:

- тесная связь многих модальных слов с наречиями обстоятельственными и качественно-определительными, совмещение многими наречиями функций модальных слов;

- наличие большого количества модальных частиц;

- однородность функций модальных слов и частиц с формами глагольного наклонения. Относясь ко всему предложению и выражая возможность, нереальность, достоверность и т.п., модальные слова и частицы оттеняют значения глагольного наклонения или определяют модальность высказывания в целом;

- функциональная близость модальных слов и частиц к вводным предложениям.

Русские грамматисты И.И. Мещанинов и А.А. Шахматов уделяли внимание в своих трудах вводным предложениям и вводным членам предложения. И.И. Мещанинов заметил, что они не входят в состав предложения, и передают «субъективное отношение говорящего ко всему содержанию его высказывания или его эмоционально-волевое выражение. Они стоят по своему смысловому значению в непосредственных отношениях к основной мысли общего контекста приведенного отрезка речи» [Мещанинов 1978: 126]. Он называет первые вводным (обособленным) членом субъективного отношения, а второе – вводным (обособленным) членом эмоционально-волевого отношения. Например: 1) Я, конечно, поеду в Москву. 2) Ах, как это хорошо! Субъективному отношению соответствуют модальные слова, а эмоционально-волевым высказываниям – междометия, хотя в их позиции могут выступать разные части речи.

Мы можем констатировать, что в русской грамматической науке конца 19 в. и до середины 20 в. исследовались модальные слова, вводные слова (синтагмы) и вводные предложения как частные языковые явления. О модальности как о семантической категории впервые заговорил академик В.В. Виноградов, рассматривая ее как категорию предложения. «Каждое предложение включает в себя как известный конструктивный признак модальное значение, т.е. содержит в себе указание на отношение к действительности» [Виноградов 1975: 55]. В.В. Виноградов по праву считается основоположником теории модальности. Он говорил о необходимости анализа категории модальности для уяснения структуры предложения и разнообразия его типов. Ученый отмечал также, что «… содержание категории модальности и формы ее обнаружения исторически изменчивы. Семантическая категория модальности в языках разных систем имеет смешанный лексико-грамматический характер. В языках европейской системы она охватывает всю ткань речи» [Виноградов 1975: 57]. Русский языковед отмечал, что различия в способах выражения модальности отчасти связаны с внутренними различиями в самих ее синтактико-семантических функциях, в ее функционально-семантическом существе.

В «Грамматике русского языка» (1960) были суммированы исистематизированы все лингвистические факты, касающиеся вводных слов, словосочетаний, предложений и вставных конструкций, но определение самой категории модальности на тот момент еще сформулировано не было.

Первое определение данной категории встречается в «Словаре лингвистических терминов» (1969) О.С. Ахмановой: «Модальность англ. modality, понятийная категория со значением отношения говорящего к содержанию высказывания и отношению содержания высказывания к действительности (отношение сообщаемого к его реальному осуществлению), выражается различными грамматическими и лексическими средствами, такими как форма наклонения, модальные глаголы и т.д.» [Ахманова 1969: 237].

Здесь же мы можем найти деление данной категории по видам: модальность гипотетическая (hypothetical) – представление содержания высказывания как предположительного; модальность глагольная (verbal) – модальность выражаемая глаголом; модальность ирреальная (unreal) – представление содержания как невозможного, неосуществленного; модальность отрицательная (negative) – представление содержания высказывания как не соответствующего действительности. Очевидно, что данное деление модальности по видам базируется не на едином основании, однако ценно для своего времени, т.к. предпринята попытка классификации типов категории модальности.

Авторы «Грамматики современного русского литературного языка» (1970) идут дальше и отмечают в предложении два различных типа модальных значений: объективно-модальное значение, которое относит сообщение к тому или иному плану действительности и субъективно-модальное значение (которое факультативно), т.е. выражение отношения говорящего к тому, что он сообщает. «К широкому кругу субъективно-модальных значений относятся значения усиления (подчеркивания, акцентирования), экспрессивной оценки, уверенности или неуверенности (определенности или неопределенности), принятия или непринятия (согласия или несогласия) и др.» [ГСРЛЯ 1970: 611]. Объективно-модальное значение предложения, указанное в этой «Грамматике» соотносится со значением отношения содержания высказывания к действительности в определении О.С. Ахмановой, субъективно-модальное значение – соответственно с первой частью определения. В «Грамматике современного русского литературного языка» даются более многочисленные средства выражения категории модальности, чем в предыдущей «Грамматике» (1960). Таким образом, введение субъективно-модального значения в общую теорию модальности явилось важным шагом, символизирующим переход от предложенческой парадигмы исследования категории модальности к текстовой.

Н.Ю. Шведова вычленяет из всех многообразных групп субъективно-модальных значений оппозицию наиболее общих, первичных: оценочно-характеризующих и собственно-оценочных. Таким образом, оценка признается сущностью субъективной модальности [Шведова 1980: 216]. И.Р. Гальперин также придерживается мнения, что «один из наиболее существенных признаков модальности – оценка описываемых фактов» [Гальперин 1981: 114].

В.Н. Бондаренко дифференцирует модальность на объективную и субъективную, однако под второй понимает только степень достоверности содержания предложения с точки зрения говорящего, основываясь на логической теории модальности суждений. Вслед за Н.Ю. Шведовой [РГ 1980] и Н.В. Ляпон [ЛЭС 1990] мы также придерживаемся дифференциации модальности на объективную и субъективную и принимаем в качестве базовой концепцию, изложенную в академической «Русской грамматике» (1980).

Г.А. Золотова и В.Г. Гак различают не два, а три плана модальности:

- отношение содержания высказывания к действительности с точки зрения говорящего;

- отношение говорящего к содержанию высказывания;

- отношение субъекта действия к действию – этот план модальности нам представляется важным, т.к. основное средство выражения этого аспекта модальности – модальные глаголы (Например: Он должен/ хочет/ может прийти). [Золотова 1982: 175; Гак 1989: 153].

Однако не все исследователи придерживаются дифференциации модальности на объективную и субъективную. Так, в «Словаре культуры XX века» модальность определяется как «тип отношения высказывания к реальности» и полностью отождествляется с наклонениями: изъявительным, повелительным и сослагательным [Руднев 1997: 174]. Авторский коллектив «Теории функциональной грамматики» (1990) во главе с А.В. Бондарко определяет модальность как актуализационную категорию (переходную от языка к речи). В отличие от распространенных концепций, понимающих модальность в двух своих разновидностях: объективной и субъективной, авторы данного пособия такого деления не придерживаются, А.В. Бондарко вводит в понятие «модальность» доминирующий признак – отношение реальности / ирреальности, а также основные типы модальных значений:

- актуальности / потенциальности (возможности, необходимости, гипотетичности и т.д.);

- оценки достоверности;

- коммуникативной установки высказывания

- утверждения / отрицания

- засвидельствованности (пересказывания / непересказывания)

А.В. Бондарко считает, что оценочность лишь частично связана с семантикой модальности и предлагает рассматривать ее как особую семантико-прагматическую сферу [ТФГ 1990: 59-61].

Л.А. Черняховская подчеркивает личностный характер отношения содержания высказывания к действительности. Она определяет модальность как субъективную оценку говорящим того, о чем он говорит, с точки зрения степени реальности отображаемого в речи события, оценки степени уверенности говорящего в достоверности утверждаемого, оценки им желательности – нежелательности события [Черняховская 1986: 125]. Подобный подход наблюдается у автора учебника “Современный русский язык” Н.С. Валгиной, которая понимает модальность как оценку говорящим своего высказывания с точки зрения отношения сообщаемого к действительности [Валгина 2001: 281]. Таким образом, две указанных концепции, в сущности, сливают объективную и субъективную модальности в одно целое.

Нельзя не остановиться на понятиях “автор”, “образ автора”, которые являются одними из ключевых в современном литературоведении и языкознании, поскольку на первый план выдвинулась антропологическая парадигма исследований. В литературоведении прочно закрепился термин “образ автора”, введенный В.В. Виноградовым, который в основном применяется в связи с интерпретацией художественных произведений. В других же функциональных стилях, к примеру, в газетно-публицистическом, пишущий субъект дефинируется по-разному: “фигура говорящего” [Кормилицина 1999], “авторское “я” [Куроедова 2000], “внутритекстовый автор” [Чепкина 1993], “автор” [Солганик 2001]. Близким термином к перечисленным здесь является термин «языковая личность» [Караулов 1987].