Реферат: Афонский спор о природе и почитании Имени Божия и его мистико-богословские, философские и лингвистические основания
Специфику формирования философской мысли ХХ в. составляет углубленное внимание к проблемам языка . В отечественной философии это нашло свое выражение в создании реалистической философии имени и слова, формирование которой в России проходило под знаком осмысления богословской полемики о природе Имени Божия, его действенности и смысле его почитания, развернувшейся на Святой горе Афон в начале века между сторонниками реализма в понимании имени – “имяславцами”, веровавшими, что в Имени Божием, призываемом в молитве, присутствует Сам Бог, и сторонниками более рационалистического и номиналистического подхода – “имяборцами”, считавши-ми, что Имя Божие есть “инструментальное”, человеческое средство для выражения человеческих мыслей и устремленности к Богу .
Спор этот был прерван священноначалием и на долгие годы предан забвению, оставаясь в глубинах церковного и общественного самосознания .
В наши дни, в связи с публикацией работ по религиозной философии начала века, возобновилось внимания к Афонскому спору. Началась публикация важнейших материалов по истории спора и развернувшейся в ходе спора богословской полемики. Составлена хроника Афонских событий .
Среди широкого круга вопросов, касающихся Афонского дела, наименее изученным до сих пор остается вопрос об историко-догматическом содержании богословской полемики, развернувшейся в ходе спора .
Между тем, именно этот вопрос и представляет исключительный интерес как для изучения истории Церкви, так и для понимания путей формирования отечественной философской, богословской и лингвистической мысли ХХ в. Уникальное историческое значение данного спора, по мысли прот. Сергия Булгакова, состоит в том, что “впервые, за все время существования Русской Церкви, в недрах ее самой, а не Византии, возник серьезный догматический вопрос, требующий серьезного обсуждения, – об Имени Божием” , который не получил до сих пор догматического разрешения.
Что же касается значения данного спора для понимания путей формирования отечественной мысли, то, как об этом писали иноки-исповедники Имени Господня в своем обращении к Суду Всероссийского церковного Собора от 1 августа 1918 г., разбор богословской стороны спора может дать повод к перенесению суждения об Имени Божием в “самые присно-пререкаемые глубины философии, психологии, онтологии, гносеологии и пр.”, при все том, что, как пишут авторы, “да не будут забвенны слова великого церковного тайноводителя Иоанна Златоуста, который говорит, что Имя Господне – “Само требует веры и ничего из этого нельзя постигнуть разумом”” .
В настоящей работе предпринимается попытка в самом предварительном и эскизном виде очертить основные контуры пространства догматической полемики Афонского спора, отметить дискуссионные пункты противостояния полемизирующих сторон, а также рассмотреть некоторые аргументы религиозно-богословского и лингво-философского характера, используемые в этом споре.
2. Пролог, начало и общая направленность Афонского спора.
Прологом к Афонскому спору послужил выход в свет в 1907 г. книги кавказского старца схимонаха Илариона “На горах Кавказа. Беседа двух старцев пустынников о внутреннем единении с Господом наших сердец, чрез молитву Иисус Христову, или духовная деятельность современных пустынников”.
В отличие от других опытов изложения святоотеческого учения об умном делании, в котором центральное внимание уделяется аскетическому плану подвига, схимонах Иларион, помимо этого, особое внимание уделяет также мистическому плану молитвы – описанию и осмыслению мистического тождества Имени и Именуемого, ощущаемого подвижником при творении умно-сердечной Иисусовой молитвы, для передачи которого он, вслед за великим молитвенником, святым и праведным Иоанном Кронштадтским, использует выражение “Имя Божие есть Бог”.
Именно это выражение и его толкование и привело в дальнейшем к возникновению Афонского спора.
Своим молитвенным реализмом книга схимонаха Илариона вызвала резкое неприятие у рационалистически настроенной, “образованной”, интеллигентской части афонского иночества и поддержавших их некоторых представителей высшей церковной иерархии, которые посчитали книгу “На горах Кавказа” “вредной” и “опасной”, а разделявших настрой этой книги “фиваидских пустынников” – насельников Фиваидского скита, где раньше подвизался схимонах Иларион, – “прельстившимися” Именем Иисусовым, которое они, как полагали имяборцы, “почитают Богом по существу”, молясь этому Имени, а не Самому Господу Иисусу Христу, “присущему в Своем Имени” .
В противовес имяборческой позиции, святогорцы-исповедники Имени Господня, именуемые своими противниками “имябожниками”, считали, что книге схимонаха Илариона “суждено было волей Божией обнаружить... незамеченную доселе богословами догматическую истину о том, что “Имя Божие есть Бог” и что память об этой книге надолго останется в истории Церкви” .
Афонский спор выдввинул задачу выявления истинного церковного учения об Имени Божием и Иисусовой молитве, поиска его догматических оснований и догматической формулы для адекватного выражения мистико-аскетического и соборно-литургического духовного молитвенного опыта Православия.
3. Дискусионное пространство Афонского спора: центральные направления и “символы веры”.
Главным “пререкаемым” пунктом Афонского спора явился вопрос о мистической сущности Иисусовой молитвы, который был сведен по преимуществу к выяснению природы Имени Божия, о его действенности и достопоклоняемости. В центре внимания спора находилось обсуждение вопроса о том, может ли Имя Господне приравниваться к простому “священному словесному символу”, от которого существенно не зависит тайна нашего Богообщения и спасения, или же оно есть необходимейшее и реальное Божественное звено, служащее для нашего соединения с Богом, как полагали имяславцы. Иеросхимонах Антоний (Булатович) видит главный догматический вопрос Афонского спора в том, “есть ли Имя Божие по природе – Бог или тварь? <...> Божественная сила или нечто, не существующее реально? <...> освящающая в таинствах Святыня или ничто?” . В наиболее уточненной и расширительной формулировке этот вопрос сводится к следующему: 1) Подобает ли почитать Имя Божие за Божественное Откровение, и в этом смысле за Божественную энергию и Божество, или же считать Его только словесным символом тварного происхождения, только напоминающим о Боге, как полагали имяборцы, 2) Подобает ли верить в действенную силу Имени Божия в таинствах, чудесах и в молитве, как думали имяславцы, или же видеть в нем простое человеческое слово, не имеющее в себе никакой Божественной силы и не дающее именующему реального соприкосновения с Самим Богом, как считали имяборцы, и, наконец, 3) подобает ли Имени Божию воздавать боголепное почитание, отдавать Ему всякое почитание как Самому Богу, не отделяя в своем сознании Имя Божие от Бога, как делали имяславцы, или же только относительное поклонение, к чему склонялись имяборцы .
Особую остроту спор приобретал относительно Имени Богочеловека Иисуса Христа, а именно того, есть ли это Имя – Богоипостасное, т.е. равно относящееся и к Божеству и к человечеству Христову, или оно может быть отнесено лишь только к одному Его человечеству, как считали имяборцы.
В философской интерпретации суть Афонских споров расценивалась как метафизическая проблема о форме и способах взаимоотношения Бога и мира и сводилась, по мысли философа С.А. Аскольдова (Алексеева), к вопросу о том, “идет ли эта связь и взаимодействие столь далеко, что даже Имя в его физической и психической природе обожествлено, вернее, освящено какой-то активной силой Бога, или это только физическая и психологическая скорлупа культа, сама по себе ничего не значащая и не действительная” .
В лингво-семиологическом и лингво-богословском ракурсах суть спора сводится к уяснению того, есть ли имя знак, символ, энергия (или синергия), и образуют ли Имена Божии особый класс имен со своей специфической семантикой, синтактикой и прагматикой .
Позиции исторического имяславия и имяборчества запечатлены в соответствующих “Символах веры” этих движений. Позиция имяславия – в “Тезисах” иеросхимонаха Антония (Булатовича) и др. текстах “вероисповедания” имяславия. Позиция имяборчества – преимущественно в Послании Св. Синода и в более умеренном варианте – в “Антитезисах” С.В. Троицкого , в которых, по мнению исследователя Афонских споров С.М. Половинкина, была предпринята попытка догматического примирения противостоящих сторон .
По концепции имяславия , Имя Божие есть “Божественная истина”, т.е. Сам Бог – энергия Премудрости и Истины Божества, Словесное действие Божества. Оно божественно, свято Само в Себе. Ему, как действию Божию, принадлежит Божественное достоинство по существу, а не по благодати. Оно есть Божественная Сила. Не обоживая условных звуков и букв, с помощью которых передается Божественная истина и идея о Боге, имя-славцы верили в то, что и этим звукам и буквам присуща благодать “ради Божественного Имени”, произносимого и изображаемого. Согласно позиции имяславия, таинства и чудеса творятся Именем, при том, что с действенностью Имени всегда связана субъективная и активная вера именующего. Звуки (“имязвучия” и их начертания), как носители энергии Божией, должны быть поклоняемы наряду с иконами, мощами, св. Крестом и другими предметами относительного поклонения, имеющими связь с тварным бытием человека. Сущность же Имени Божия, которая есть Сам Бог, требует уже не относительного, но абсолютного – боголепного – поклонения и служения.
По учению имяборчества, которое самими исповедующими осознавалось как православное учение, имя Божие есть только условный знак, не обладающий никакой реальностью, посредствующая сила между человеком и Богом, в лучшем случае – “священный символ”, которому надлежит воздавать только относительное почитание.
4. Имяславие и имяборчество: “два духа”, “два умонастроения”.
В Афонском споре, по мысли А.Ф. Лосева, столкнулись два основных направления человеческой мысли – субъективистически-психологический релятивизм, превращающий всякий объект в субъективное и лишь относительно значимое переживание, представленный в имяборстве, и объективно-конкретный идеализм, характерный для имяславия, по которой имя имеет объективно-мистический смысл, будучи энергией сущности Божией, а молитва – онтологична как один из высших моментов нашего общения с Богом.
В интерпретации свящ. П. Флоренского, в Афонских спорах в противостоянии имяборчества и имяславия столкнулись два типа мировоззрения – философский и богословский иллюзионизм и субъективизм, с одной стороны, и вселенское, всечеловеческое самосознание исконной принадлежности истины человеческому роду . Хотя в этих спорах “речь шла почти исключительно об одном Лице и об одном Имени, замечает свящ. П. Флоренский, но философское ядро этих споров таким расширением не только не искажается, напротив, уясняется как принцип познавательно-трудовой жизни, в противоположность иллюзионистически-внебытийственной” .
Это “философское ядро” составляет многовековое противоборство материализма и идеализма, номинализма и реализма, рационализма и мистицизма. Одним из первых на это обратил внимание преподаватель Московской Духовной академии М.Д. Муретов, который писал: “Корнями своими вопрос об Иисусовой молитве и Имени Спасителя уходит к исконной и доселе нерешенной, точнее – неоконченной борьбе противоположностей идеализма, или, что то же, реализма и мистицизма, с одной стороны, – и номинализма, – он же и рационализм и материализм, – с другой... Истое христианство и Церковь всегда стояли на почве идеализма в решении всех возникавших вопросов – вероучения и жизни. Напротив, псевдо- и антихристианство и инославие всегда держались номинализма и рационализма” .
5. Имяславское учение об Имени Божием и Иисусовой молитве: “новоявленное суесловие” или глубинное основание Православия?
Противники имяславия настаивали на “ново-явленном” характере этого учения и его несвязанности с общецерковным мировоззрением.
В видении же имяславцев учение о Божественности и достопоклоняемости Имени Божия – традиционное святоотеческое учение, которое коренится в глубинах православной духовности.
Рассматривая реалистическое учение Симеона Нового Богослова об Именах Божиих, афонские имяславцы замечают, что даже для его времени (IX в.) это учение не было новым, а было известно опытно Церкви и развивалось такими отцами и учителями Церкви, как Афанасий Великий, Иоанн Златоуст, Исихий Иерусалимский.
Учение об Имени Божием, в представлении имя-славцев, – является наиглавнейшим вопросом Православия, обнимающим собою все христианство, “душа Православия”, “Святая Святых Христова учения”. “Имя Иисус, – полагают они, – есть “как бы заглавие Божия Искупления”, “заглавие всего Воплощенного Домостроительства”, и вера во Имя Иисусово есть душа христианства” . Это учение, по мысли М.А. Новоселова, лежит в основе учения о единосущии и троичности Божества, о богочеловечестве Спасителя, о Церкви, таинствах, особенно Евхаристии, иконопочитании и др.
По словам свящ. П. Флоренского, учение об Имени Божием – “таинственная нить”, которой “вяжутся жемчужины всех догматов” , тот “нерв Церкви, в который сходятся все прочие нервы”, тот “догмат, в отрицании которого содержится отрицание всех догматов”, та святыня, которая “лежит в основе всех святынь церковных” .
В наиболее радикальной форме тезис о центральном характере учения об Имени Божием в догматическом аспекте рассматривался А.Ф. Лосевым.
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--