Реферат: Азиатский континент в стратегии американского империализма
Стремление к захвату новых рынков сбыта и сфер влияния, межимпериалистическая конкуренция, некоторые особенности внутриполитического развития подталкивали Соединенные Штаты к активной экспансии на Азиатском континенте в межвоенный период времени. Несмотря на то, что в начале этого периода азиатские проблемы по своей важности для интересов американского империализма не могли сравниться с вопросами европейской и латиноамериканской политики, к концу рассматриваемого отрезка времени азиатский узел противоречий приобрел такую значимость и остроту, что послужил причиной вовлечения США во вторую мировую войну.
Американские буржуазные авторы считают, что определяющим фактором в поведении США в Азии были геополитические соображения, а экономические, дипломатические, религиозные и моральные интересы занимали подчиненное положение.
Конкретной реализацией принципов геополитики на доктриальном уровне американские ученые считают концепции «ясного предначертания» и «открытых границ», которые, по их мнению, управляли американской внешней политикой не только в XIX в., но и в нашем столетии. В свою очередь концепции «явного предначертания» и «открытых границ» воплощались в практику в двух основных формах – доктринах.
Монро и «открытых дверей». Как подчеркивает Т. Смит, отличие двух этих доктрин друг от друга заключается даже не в том, что они были выдвинуты по отношению к различным регионам – Латинской Америке и Дальнему Востоку, а в том, что они имеют разный характер и самое главное – предусматривают разные методы действия: доктрина Монро предназначена для тех районов земного шара, где влияние США достаточно прочно и где они могут в случае необходимости пойти на применение силы против государств региона и своих империалистических конкурентов. «Доктрина открытых дверей» – для тех районов мира, где позиции США более слабы, предпочтительно использование методов экономической и культурной экспансии, В межвоенный период времени США – и в этом американские историки сходятся единодушно – отдавали приоритет «доктрине открытых дверей» на Дальнем и Ближнем Востоке, да и вообще на всем Азиатском континенте.
Характерной чертой американской буржуазной историографии является то, что она в апологетическом духе освещает внешнюю политику США и Азии и идеализирует действия американской дипломатии, называя ее «наивной», «нейтральной», «верной международным соглашениям» и даже «либеральным антиимпериализмом». Т. Смит так раскрывает содержание «либерального антиимпериализма»: уважение целостности территорий и суверенитета самоуправляющихся наций, оппозиция соперничеству великих держав из-за региональных проблем, обеспечение справедливых экономических отношений со странами региона. Однако амбиции местных политических лидеров, национализм, а также поиски великих держав якобы не давали Соединенным Штатам возможности для воплощения в жизнь этой «бескорыстной», «идеалистической» политики.
В межвоенный период к числу главных внешнеполитических проблем США в Азии относились дальневосточной конфликт и события на Ближнем Востоке, особенно палестинский вопрос. Причем, если первая проблема широко известна и достаточно полно освещена в американской историографии, то изучение второй сознательно тормозилось. У общественности создавалось ложное мнение в отношении существа вопроса и американской политики на Ближнем Востоке в указанный период. Вместе с тем в предвоенные годы в ходе войны существенно выросла стратегическая значимость для США таких, азиатских стран, как Турция, Иран и Британская Индия. Главным направлением азиатской политики США было дальневосточное. Однако экспансионистские устремления американского империализма сдерживались противодействием со стороны конкурирующих держав и ростом освободительного движения.
Слабость позиций США на Дальнем Востоке отражалась на конкретных особенностях американской дипломатии, принуждая к маневрам, демонстрации миролюбия, «сочувствия» к китайцам, корейцам и т.д. США часто прибегали к различным демагогическим приемам, с тем, чтобы создать у местных народов представление о себе как о «дружественной державе», резко отличающейся и по целям, и по методам действия от других империалистических государств. Наиболее последовательно придерживался подобной тактики В. Вильсон, который и в своей дальневосточной политике пытался применить «14 пунктов». Этот президент демонстративно вывел США из состава международного консорциума, занимавшегося эксплуатацией экономических и природных ресурсов Китая и потому вызывавшего особую ненависть китайского населения. Он публично осудил политику империалистических держав, направленную не только на экономическое закабаление Китая, но и на расчленение этой страны. В Вильсон произнес немало слов по поводу того, что США поддержат Китай в борьбе за независимость и обновление социально-экономической и политической структуры. Он же предложил великим державам создать специальную международную организацию для всесторонней помощи Китаю.
Однако политика В. Вильсона на Дальнем Востоке была далеко не последовательной и не такой уж бескорыстной, как это пытался утверждать американский президент. На словах он выступал за территориальную целостность Китая, а на деле – финансировал вместе с Англией различные группировки китайских милитаристов, натравливая их против Японии и гоминдановского правительства на юге страны. Некоторые американские историки сами отмечают, что выход США из консорциума был обусловлен не желанием помочь Китаю, а стремлением развязать себе руки в конкурентной борьбе с другими империалистами, тем более что в тогдашних условиях торговля в Китае не была особенно выгодной. На отсутствие последовательности в китайском вопросе указывает историк У. Коэн, который отмечает, что США нередко высказывали свои симпатии к Китаю, но почти никогда не следовали своим принципам на практике. Китайцы чувствовали наличие «двойного стандарта» в поведении США и потому не доверяли своим новоявленным «доброжелателям».
На Парижской мирной конференции американская делегация потерпела серьезное дипломатическое поражение и была вынуждена подписать мирное соглашение на невыгодных для США условиях, что позже предопределило провал ратификации Версальского договора американским сенатом. В. Вильсон пошел на уступки и в дальневосточных вопросах, в частности допустил переход бывших германских владений в Китае в руки Японии. Американские историки утверждают, что президент совершил этот шаг из чисто «идеологических» соображений – ради перемирия с Японией по региональным проблемам. При этом они не говорят о том, что США в тот момент не имели ни дипломатических, ни военных средств, чтобы воспрепятствовать японской экспансии в Китае. Как бы то ни было, все американские исследователи оценивают период правления В. Вильсона как время резкого ослабления влияния США на Дальнем Востоке.
Межимпериалистические противоречия, несколько приглушенные решениями Вашингтонской конференции, итоги которой высоко оцениваются в американской историографии, всплыли на поверхность весьма в скором времени. Япония не желала лишаться территориальных приобретений в Китае и всячески саботировала решения об их возврате китайскому правительству. Американцы, провозгласившие «политику открытых дверей», весьма энергично оттесняли торговцев других стран от китайского рынка и вдобавок ко всему проводили протекционистскую политику в отношении импорта иностранных товаров на внутриамериканский рынок.
Более того, США продолжили расистскую по своему характеру иммиграционную политику: в 1924 г. американский конгресс принял закон о высылке японских иммигрантов из США, что привело к резкому обострению отношений между двумя государствами.
Формирование американо-японского узла противоречий было несколько замедлено китайской революцией 1925–1927 гг., перед лицом которой империалисты были вынуждены забыть на время о своих разногласиях и объединиться, США принимали участие в военных экспедициях против революционных войск, вместе с другими империалистами предъявили ультиматумы китайскому правительству, финансировали и вооружали различные группировки милитаристов – одним словом, непосредственно вмешивались во внутренние дела Китая. Американские историки традиционно квалифицировали эти действия США как «ответ на подъем китайского национализма», создавшего угрозу «национальным интересам» Соединенных Штатов.
После поражения китайской революции и стабилизации позиций империалистических держав в этом регионе с новой силой вспыхнули противоречия между США и Японией.
С начала 1930-х гг. Япония резко активизировала свои экспансионистские усилия в Китае: в 1931 г. она оккупировала Манчжурию, поставив остальные державы, в том числе и США, перед свершившемся фактором. Однако и тогда США не имели достаточной силы для того, чтобы воспрепятствовать японской агрессии на Дальнем Востоке. США ограничились принятием так называемой "доктрины непризнания" от 7 января 1932 г., которая осуждала оккупацию Манчжурии, действия Японии по нарушению статус-кво на Дальнем Востоке и заявляла о непризнании происшедших территориальных изменений.
Так как «доктрина непризнания» не оказала видимого эффекта на японцев, Г. Гувер приказал американскому военному флоту приблизиться к Шанхаю и в случае необходимости обеспечить защиту американских граждан. Американские историки отмечают, что поведение Г. Гувера, в отличие от других президентов, было более уверенным и он позволял себе даже пойти на риск конфронтации с Японией, включая и демонстрацию военной мощи, по той причине, что к тому времени усилились позиции исполнительной власти в системе государственных органов США. Президент теперь имел возможность иногда действовать в области внешней политики без оглядки на конгресс. Вместе с тем в случае с манчжурским кризисом Гувер предпочитал опираться на моральные и юридические аргументы, а не на военную силу, так как последней явно не хватало, да и по внутриполитическим» соображениям на войну пойти было невозможно.
Политика рузвельтовской администрации особо не отличалась от гуверовского внешнеполитического курса на Дальнем Востоке. Более того, республиканцы помогли демократам организовать плавный переход от одной администрации к другой: бывший госсекретарь Г. Стимсон охотно консультировал «переходную команду» Ф. Рузвельта по вопросам тихоокеанской политики.
Большинство американских историков считают политику Ф. Рузвельта на Дальнем Востоке «идеалистической», по их мнению, президент слишком много полагался па существовавшую систему международных соглашений, которая не соответствовала реальной практике на Дальнем Востоке. Т. Смят даже считает Ф. Рузвельта продолжателем вильсоновской политики «14 пунктов», которую он называет «демократической формой внешней политики». По его мнению, главной целью президента было предотвращение японской экспансии, угрожавшей суверенитету и независимости народов региона, а не укрепление позиций американского империализма.
Дальнейшую политику Рузвельта на Дальнем Востоке американские историки называют «политикой умиротворения» Японии. На прямую агрессию Японии в Китае в 1937 г., что по сути дела послужило началом войны на Дальнем Востоке, Рузвельт ответил лишь введением «карантина», т.е. весьма ограниченными экономическими санкциями против Японии. В дальнейшем он перешел к оказанию военно-экономической помощи Китаю для отражения японской агрессии. Но в целом, по словам американских исследователей, Рузвельт считал возможным мирное урегулирование региональных проблем.
Таким образом, наличествует явная идеализация и искажение политических намерений и акций Ф. Рузвельта в американской историографии. Над американскими исследователями довлеет так называемый «синдром Перл-Харбора», т.е. потребность в оправдании национальной трагедии «недальновидностью» руководителей – адмиралов, политиков, наконец, самого президента – и просчетами в определении стратегических замыслов противника. Между тем Ф. Рузвельт проводил сдержанную политическую линию в отношении Японии отнюдь не потому, что недооценивал «японскую опасность». Как доказывают исследования самих американских авторов, президент отдал приказ штабу ВМС о разработке плана войны против Японии еще в декабре 1936 г., т.е. почти за год до прямой агрессии Токио в Китае. Разработка этих планов интенсивно велась и в последующие годы. Вскоре к разработке присоединилась и Великобритания: плодом совместного планирования явился план «Радуга», принятый в 1939 г. Параллельно США приступили к реализации обширной программы строительства ВМС.
Американские историки признают, что засилье «изоляционистов» внутри США, которым принято оправдывать невмешательство Вашингтона в международные конфликты, не касалось дальневосточных проблем: дебаты между «изоляционистами» и «интернационалистами» имели место лишь в отношении европейской политики, а на Дальнем Востоке президент не был связан ни конгрессом, ни политическими партиями.
Изучение роли внутриполитических факторов в формировании дальневосточной политики США в предвоенные годы вообще весьма популярно в последние годы в американской исторической науке. Исследователи постарались выяснить роль и влияние отдельных слоев американского населения, партий, звеньев власти и органов правительственного аппарата. По мнению американских авторов, предпринимательские круги США в большинстве слоев были настроены антияпонски и выступали за решительные действия на Дальнем Востоке. Вместе с тем другие лоббистские организации призывали к сдержанности. Лишь одна организация, известная как «комитет Прайса» и видимо финансировавшаяся китайским правительством, призывала к. принятию эффективных мер по пересечению японской агрессии в регионе. Пресса, по оценке профессора Э. Мая, виновна в том, что она создавала у общественности неправильное представление о Японии, публикуя редкие, отрывочные и тенденциозные материалы об этой стране и характеризуя ее как «варварское общество», агрессивное, но слабое государство.
Часть вины за поражение при Перл-Харборе американские исследователи перекладывают с президента на министерство военно-морского флота, которое, по их мнению, недостаточно позаботилось о развитии американской военной мощи на Тихом океане. Военный историк Дж. Герцог винит лично адмирала Старка за то, что он нацелил ВМС США на Атлантику и пренебрег тихоокеанским театром военных действий. Военный флот США на Тихом океане был слабее японского и не был готов к внезапному началу боевых действий.
Историки также упрекают госдепартамент и особенно американские посольства, которые, по их мнению, неверно информировали руководство США о намерениях Японии и рекомендовали неверный политический курс на Дальнем Востоке, Посольство в Китае выступало с «прокитайских» позиций, призывая президента к более решительным действиям и прямому вмешательству в конфликт на стороне Пекина, а посольство в Японии, наоборот, рекомендовало «сдержанность» и «осторожность» в отношениях с Токио. Подобный разнобой в сообщениях дезориентировал госдепартамент в вопросах дальневосточной политики.
Что касается развития событий на Дальнем Востоке, то оно происходило следующим образом. Как указывает профессор Н. Грэбнер, к середине 1940 г. «политика умиротворения» Японии потерпела полный провал, действия Токио в Китае и на Тихом океане стали еще более агрессивными и вызывающими. После того как Япония, Германия и Италия подписали в сентябре 1940 г. тройственный пакт, завершивший формирование агрессивной «оси», США перешли к оказанию Китаю регулярной и массированной помощи военно-экономического характера.
В мае-июне 1941 г. конгресс США с молчаливого согласия президента установил частичное эмбарго на поставки за рубеж стратегических материалов, от которого, прежде всего, пострадала Япония. Ф. Рузвельт заморозил германские и итальянские авуары в американских банках, недвусмысленно дав понять, что подобная санкция последует и в отношении Японии, если она не умерит свой агрессивный пыл. Впрочем, президент не был до конца последовательным даже в этих весьма ограниченных санкциях против Токио: несколько ранее он, поколебавшись, отказался от введения нефтяного эмбарго в отношении Японии. После вступления в войну американские вооруженные силы активно действовали как на Тихом океане, так и на азиатском континенте, включая Индию, Бирму, Индонезию, Филиппины и т.д. Тем самым США вовлекались в сложные политические проблемы этих азиатских государств. Самой сложной, как и раньше, проблемой была китайская. США оказывали массированную военную помощь гоминдановскому правительству путем поставок оружия, военного снаряжения и содержания американских военно-воздушных баз на территории, контролируемой Чан Кайши. По выражению Т. Смита, китайский национализм и американские внешнеполитические интересы сумели установить в этот период времени «рабочие отношения». Вместе с тем США не могли игнорировать и авторитет Коммунистической партии Китая, которая пользовалась популярностью в народных массах, обладала повешенными вооруженными формированиями и контролировала целые районы страны. С лета 1944 г., когда гоминдановские войска потерпели ряд поражений в сражении с японцами, Вашингтон проявил особую заинтересованность в установлении контактов с КПК, а позднее вступил с ней в переговоры.
Однако дальше дипломатической игры дело не пошло: ярый антикоммунизм американских империалистов не позволил наладить тесное сотрудничество с КПК. Более того, в среде американских политиков и военных укрепилось мнение, что по мере приближения победы над фашизмом на место последнего встает пресловутая «угроза коммунизма», с которой предстоит не менее ожесточенная борьба. С этих ярко выраженных антикоммунистических позиции США и осуществляли свою политику в отношении Китая в последний период войны.
Лишь среди небольшого числа американских историков можно найти тех, кто был бы не согласен с такой политикой Вашингтона в отношении китайских проблем. Исключение представляет точка зрения У. Коэна, который считает, что США никогда не понимали китайцев и их проблемы, и потому до 70-х годов не могли наладить с ними сотрудничества. У. Коэн утверждает, что в годы воины Вашингтон должен был пойти на большие контакты и даже на поддержку КПК, принимая во внимание, что тогда в ее руководство лидирующее положение занимали маоисты, проведшие к 1945 г. массовую «чистку». Используя личностные амбиции Мао Цзэдуна, его неприязнь к СССР, можно было бы свернуть послевоенный Китай с социалистического пути развития. Этого не было сделано и потому США потеряли контроль над ситуацией.
В годы войны значительно усилился интерес США к Корее. Политический истэблишмент США заранее принял меры по идеологическому оправданию своей будущей агрессии в Корее; еще осенью 1943 г. госдепартамент, обсуждая послевоенное будущее Дальнего Востока, заявил о возникновения «советской угрозы» Корее в том случае, если СССР примет участие в войне с Японией. Таким образом, истоки «холодной: войны» имелись даже тогда, когда сотрудничество между членами антигитлеровской коалиции было наиболее тесным.
Возросла активность американской дипломатии в годы войны и в британской Индии. Расчет делался, прежде всего, на экономические позиции американских монополий, которые успели потеснить англичан. США активно развивали торговлю с Индией, выйдя на второе после Англии место в экспортно-импортном балансе этой колонии. Характерной особенностью американской дипломатии в Индии в годы войны было стремление к прямому вмешательству в ее внутренние дела. Американцы выступали за предоставление независимости Индии, что противоречило английским планам. Что касается США, то они надеялись, используя лозунг независимости, оттеснить англичан от сотрудничества с послевоенной Индией и тем самым добиться доминирующего положения в этом стратегически важном регионе.
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--