Реферат: Борис Чичибабин (09.01.1923-15.12.1994), русский поэт и советский диссидент

Для него Пастернак был не просто любимым поэтом и учителем в поэзии, для него Пастернак был критерием для нравственной оценки людей его окружавших:

Мне все друзья святы.

Я радуюсь, однако,

узнавши, что и ты

из паствы Пастернака

Печатать его почти перестают. И хотя потребности Чичибабина всегда были минимальными, жить чем-то нужно. Поэтому Чичибабин опять устраивается на опостылевшую ему конторскую работу в Харьковский трамвайно-троллейбусный трест.

Ни один из опубликованных сборников не удовлетворил Чичибабина, потому что всё то, о чём хотел сказать Чичибабин, осталось за рамками книжек. Как бы подводя итог этому периоду своей жизни, поэт пишет одно из своих лучших стихотворений «Я слишком долго начинался...»:

Я слишком долго начинался –

и вот стою, как манекен,

в потоке мерного сеанса

не узнаваемый никем.

Не знаю, кто виновен в этом,

но с каждым годом всё больней,

что я друзьям своим не ведом,

враги не знают обо мне.

Мысль о том, что он неизвестен широкому читателю, гнетёт поэта и сквозит во многих его стихах, но он не готов заплатить за известность отречением от своих идеалов:

В беде, в безвестности, в опале,

В глухой дали от милых глаз

Мои тревоги не пропали,

Моя держава сбереглась

И в это тяжёлое для него время поэт терзается тем, что иногда допускал раньше в своих стихах конформизм. Он просто безжалостен к себе за это:

Я сам себе растлитель и злодей,

И стыд, и боль как должное приемлю,

За то, что всё придумывал:

Людей и землю.

В стихах он постоянно как бы убеждает себя в правильности избранного им пути, но его мучает невозможность прямого разговора со своим читателем, и, порой, сомнения в своём таланте, а чаще всё-таки чувствуется твёрдая уверенность в своём поэтическом предназначении: И всё-таки я был поэтом, и всё-таки я есть поэт

И ещё:

Пусть я ветрен и робок в миру

Телом немощен, в куче бессмыслен,