Реферат: Эволюция и перспективы модернизации социально-экономической и общественно-политической сферы Сирии
На протяжении нескольких десятков лет Сирия развивается по сценарию, имеющему очевидную логику, но содержащему ряд противоречий. Примером этому может служить соседство непосредственной хозяйственной деятельности государства с частным предпринимательством, малоэффективного государственного сектора – с частной собственностью на средства производства, недостаточно поставленный менеджмент и гипертрофированная прослойка госбюрократии – с рабочим контролем на предприятиях и т.п.
Но на этом фоне общественно-политическая активность в стране в целом стала заметнее, появились альтернативные мнения, высказываемые в корректной форме, смелее формулируются представления об экономике, реформах, некоторых политических аспектах функционирования общества.
Тем не менее, какая-то половинчатость и незавершенность остаются, и проистекающие из этого полумеры в разных сферах деятельности мешают полноценному развитию, провоцируя непоследовательность движения вперед, явно консервируя затянувшийся застой в экономике и сдерживая активность бизнеса. Невольно создается впечатление, что «правящий класс» избегает новшеств, которые могли бы материализоваться в модернизации социально-экономической и общественно-политической сферы.
Основные достижения, которые позволили стране войти в группу арабских государств со средним уровнем развития, были зафиксированы еще в эпоху Х. Асада. Они обозначили основные направления эволюции национальной экономики и собственно сирийского общества, придав им революционное звучание и антиимпериалистическую окраску. Достижения могли бы быть и большими, но до половины текущих расходов государства направляются на достижение паритета с Израилем в военной области, что всегда было хроническим бременем для бюджета и резко сдерживало темпы роста.
Эти же факторы влияли и на внутреннюю политику. Была допущена деятельность политических партий разного спектра от коммунистов до юнионистов в составе Национального прогрессивного фронта, профсоюзы служили рупором государства, была достигнута политическая отмобилизованность населения под социалистическими лозунгами, политические инициативы снизу апробировались через каналы правящей партии.
В целом политика Сирии импонировала советскому руководству. Сирия была стратегическим партнером и союзником СССР в его борьбе за влияние на Ближнем Востоке и, в известной мере, проводником идей и практики КПСС в регионе. Симпатии к Советскому Союзу\России и поныне еще заметны в разных слоях сирийского общества и в отдельных нишах партийного истеблишмента, представленного в основном его старшим поколением.
Этот аспект важен для России, поскольку указывает на определенную и, возможно, непреходящую заинтересованность, по крайней мере, части политического бомонда Сирии в обозначении присутствия России в стране и в регионе, а в равной степени и в желании видеть Россию полноценной воспреемницей и продолжательницей дела СССР в том, что касается его так называемой интернационалистической деятельности и своего рода патернализма по отношению к развивающимся странам, реализовывавшим любую идеологию, похожую на марксистскую. Понятно, что никто в Сирии на надеется на продолжение Россией гипертрофированной внешней функции такого рода, но возможность присутствия ее на ближневосточной политической сцене на стороне Сирии, видимо, не отвергается полностью, хотя, возможно, нет уверенности в наличии у российской политики реальных рычагов влияния на ситуацию. Сомнения по этому поводу могут подтачивать кредит доверия, и он подвергается так или иначе размыванию, замещаемый влиянием третьих стран, вообще новыми представлениями, создаваемыми авторитарными действиями США и в целом складывающейся ситуацией в мире. Ее бесспорными признаками являются выходящие на ведущие места глобализация, новый экономический порядок, распространение господства наднациональных экономических структур, преобладание интегристских моделей функционирования национальных экономик над индивидуальной формой их существования. Россия сама в настоящее время с трудом адаптируется к этим новшествам и по этой причине едва ли может объективно служить для Сирии противовесом усиливающемуся присутствию в регионе третьих государств.
Механизмы развития эпохи Х. Асада, видимо, переросли себя к концу периода его правления. Уже он пытался сочетать работу по совершенствованию инструментов развития с борьбой с коррупцией, превысившей все допустимые пределы. С приходом к власти Б. Асада спектр деятельности не стал намного разнообразнее, хотя бы потому, что требуется время для осмысления прошлого и выработки новых подходов и программ.
На этом фоне хозяйственное и политическое пространство Сирии неуклонно выдавливается в неформатированную среду, поскольку оно слабо вписывается в общий контур мирового развития и по экономическим, и по политическим показателям. Поэтому велико стремление Сирии найти покровительство сильного актера на мировом политическом пространстве. Таковым для нее может быть Россия, не являющаяся в глазах некоторых арабских политиков бесспорным союзником Запада и имеющая потенциальный интерес на Ближнем Востоке. Тем более, что в последнее время российское руководство сделало некоторые существенные реприманды в адрес Сирии, простив ей большую часть долга и совершив сделки с оружием, что должно было вселить в просоветски настроенную часть истеблишмента надежды на активизацию российской роли в ближневосточных делах в качестве некоего антипода США и Запада вообще.
После смерти Х. Асада ситуация в стране изменялась в той степени, в какой это было продиктовано внешними обстоятельствами. Главным из них было то, что Сирия оказалась без прикрытия со стороны СССР в связи с распадом последнего и резко дистанцировалась от новой России, перешедшей от идеологических императивов в отношениях со своими партнерами к рыночно-коммерческим. Сирия осталась одна лицом к лицу с Израилем, следуя в своем отношении к этому государству в русле обычной риторики, имеющей непримиримый характер. Ливанский трек в сирийской политике сообщил дополнительную напряженность конфронтационному противостоянию. Ливан стал полем борьбы с Израилем, инструментом проверки его на прочность с помощью «Хизбаллы» и некоторых других структур, враждебных Израилю. В результате были созданы условия для оказания на сирийский режим мощного давления со стороны Запада.
Новый президент объективно оказался в исключительно сложной ситуации, которая усугублялась для него тем, что, хотя он фактически принадлежит к элите, но реально в бытность свою врачом, не являлся ее заметным членом, тем более, признанным лидером, готовым к интенсивной политической деятельности. В силу молодого возраста он, видимо, должен был прислушиваться к старой партийной гвардии, выпестованной его отцом и потому обладавшей серьезным влиянием на молодого президента. Эта «гвардия» имеет свои клановые экономические и политические интересы и была намерена отстаивать их после смерти прежнего вождя.
Выдвижение Б. Асада на важнейший государственный пост было во многом попыткой сохранить статус-кво путем обеспечения преемственности власти, что служило гарантией продолжения заданного курса. Другими словами, речь идет о консервации основ власти, которая могла бы вылиться в стагнацию и, в итоге, в реальное политическое и экономическое ослабление режима, что мешало бы адекватной реакции на новые веяния в мире и плавному встраиванию в новую систему мировых отношений.
Роль «правящего класса» в выборе наиболее приемлемого политико-экономического дискурса всегда остается определяющей, но практика показывает, что в Сирии, хотя он и сформулирован, но пока не материализовался в должной мере в некоем качественно новом подходе к современным проблемам развития. Поэтому в экспертной среде возникают подозрения в том, что ситуация в Сирии все еще далеко отстоит от того, чтобы соответствовать требованиям, необходимым для поступательного движения вперед.
Этот класс с усилием несет бремя управления страной, вступившей в полосу сложных, близких к критическим, испытаний. Он проявляет большую осторожность в реформировании страны и медленно и не всегда результативно лавирует в затянувшихся поисках единственно нужного пути среди многочисленных препятствий, возникающих во внутриполитической и внешнеполитической ситуации в обстановке настороженного внимания со стороны противников и, порой, скептического ожидания, проявляемого даже сторонниками. Опыт правления нового президента показывает, что ему удалось утвердиться у власти во многом ценой неизбежного следования в русле исторически устоявшихся в Сирии представлений о войне, мире и дипломатии в регионе, о роли Сирии в ближневосточном урегулировании, о ее месте в системе межарабских отношений и т.п.
Инициативы по поводу преобразования Сирии, хотя и достаточно многочисленные за прошедшие шесть лет, тем не менее все еще не составляют некую комплексную программу уверенных действий по экономической и политической модернизации государства и выведения его на новые рубежи в условиях изменяющегося мирового экономического порядка, развития глобализационных процессов и распространения их на арабский мир, наступления таких понятий, как экономическая и политическая либерализация, гражданское общество, политические свободы и т.п.
В экономической сфере были обозначены некоторые новые намерения, прорисованы обещающие подходы к организации экономического пространства страны, приняты некоторые документы, обеспечивающие основы деятельности частного предпринимательства и регулирующие инвестиционную деятельность иностранного и национального частного капитала, подготовлена почва для диверсификации банковского сектора за счет привлечения иностранных кредитных учреждений в страну, развития туризма и гостиничного дела, создания заповедных зон и природных заказников с целью увеличения притока туристов из-за рубежа и увеличения валютных запасов страны.
Однако практически реализуется небольшая часть намеченных шагов. Законодательные акты в ряде случаев дублируют друг друга, не обеспечивают необходимой прозрачности. Это создает серьезную путаницу во внешнеэкономической деятельности, настораживает частный национальный капитал и иностранных инвесторов и в целом порождает обстановку, настораживающую бизнес.
Низовой аппарат управления в силу традиций восточной государственности заметно коррумпирован и бюрократизирован, избегает принимать самостоятельные решения и нести за них ответственность в обстановке, когда по установившейся традиции все сколько-нибудь важные экономические и политические решения принимаются наверху.
Ныне вокруг Сирии сложилась новая обстановка, которая требует активного реагирования, чтобы разрядить напряженность и освободить поле для дипломатического и внешнеполитического маневрирования, создать условия для экономического роста.
Новый президент к настоящему времени освободил от обязанностей ряд деятелей периода правления Асада-старшего, которые, даже уйдя в отставку, не всегда устраняются от влияния на характер политической жизни в стране в силу своего экономического веса и политических связей. Образовавшийся вакуум на месте отстраненных от дел фигур тут же заполняется другими лицами, адаптированными к местным условиям и действующим в рамках принятых правил игры. В большом числе случаев они могут относиться к молодому поколению бюрократии, возможно, способной на большее, чем их предшественники, но жесткие скрепы системы все еще дают сравнительно немного возможностей выйти за жесткие рамки и играть по иным правилам. Причем система настолько администрирована, что даже в случае делегирования отдельных полномочий сверху, они могут оказаться в низах невостребованными в силу отсутствия привычки к самостоятельности. Иерархичность и безынициативность порождены специфичностью местной системы перераспределения ответственности и механизмов отправления властных функций и полномочий. Понадобятся длительное время и существенная перестройка схем управления, чтобы превратить госбюрократию в современный по форме и содержанию институт управления.
Отбалансированная еще при Асаде-старшем, эта система доказала свою жизнестойкость даже в период разрушительного путча «братьев-мусульман» на рубеже 70–80-х годов, борьба с которыми стала источником дополнительной сплоченности алавитско-суннитской элиты. Система бесперебойно функционировала и в последующий период. Пик расцвета она пережила в тот кризисный период, и ныне все более утрачивает действенность по мере того, как меняется обстановка вокруг Сирии, требующая большей гибкости власти и эластичности решений.
Подобная система, обслуживавшая запросы ушедшей эпохи, явно не рассчитана на все времена и случаи и не имеет иммунитета от потрясений. В новых условиях, когда даже мягкий авторитаризм уступает место гражданским формам правления, она может дать сбой, поскольку деформации, которым может подвергнуться Сирия, способны смять устоявшуюся структуру общественных отношений и подорвать устойчивость искусственно поддерживающих их несущих конструкций. Сращивание политики и бизнеса создало мощную основу влиятельности разных сегментов местного истеблишмента. При этом в указанной сфере не существует межконфессиональных различий, давно преодоленных в процессе совместной работы над наращиванием капитала практически во многих сферах бизнеса.
Очевидно, что стабильность элиты определяется стабильностью бизнеса конкретных его сегментов и группировок. Передел сфер влияния в таких обстоятельствах неминуемо разрушит оберегаемое равновесие в верхних эшелонах власти, сплоченность которой может выступать как гарантия устойчивости режима. Хотя случай с Абдель Халимом Хаддамом засвидетельствовал, что от сцементированной верхушки могут откалываться значимые части, указывая на некоторые неожиданные тенденции.
На Западе сразу стали связывать этот инцидент с грядущей катастрофой режима, восприняв подобный случай как намек на присутствие центробежных тенденций, которые могут взорвать ситуацию, чего, однако, не произошло.
Противники режима рассчитывают на то, что силы, избравшие целью подрыв стабильности и имеющие достаточное количество ресурсов, чтобы вбить клин в отношения между разными группами интересов внутри власти, могут попытаться добиться успеха на избранном поприще. Но конечной целью таких сил может быть не столько покушение на сплоченность рядов элиты, сколько пробуждение народных масс и втягивание наиболее недовольных сегментов населения в борьбу на стороне новых претендентов на власть, кто бы они ни были. Их расчет строится на том, что раскол в верхах должен привести к обострению противоречий в низах общества, расходящихся по разным векторам – социальным, экономическим, конфессиональным, национальным и т.п.
Однако следует отметить, что политический энтузиазм масс, ярко проявлявшийся на заре образования сирийской государственности и суверенности, за годы правления Баас определенным образом померк. Одна из причин этого упоминалась, другая же состоит в том, что значительная часть населения отвлечена борьбой за существование и выдавлена из активной уличной политики. Традиционный вкус сирийцев к митинговой политике замещался вербальными инсталляциями в узком кругу и обыденными разговорами о дороговизне и нехватке денег, что, впрочем, является предметом обсуждения и в других арабских и неарабских странах.
В новых обстоятельствах партийных скреп, обеспечивавшихся Баас и стягивавших общество на протяжении нескольких десятилетий, может оказаться недостаточно. Сирийское общество значительно изменилось даже за годы начавшегося века и уже далеко отстоит от того, что было на рубеже 70–80-х годов, когда режим подвергся силовому воздействию со стороны «братьев-мусульман». Четверть века назад это движение было разгромлено с применением весьма жестких мер, рассеяно и выдавлено за границу, а верхушка его осела в Лондоне.
Ныне организованных «братьев-мусульман» в стране как бы нет, хотя промусульманские настроения, ранее определенно несвойственные для светского государства типа Сирии, увеличились по сравнению с указанным временем. В современном сирийском обществе заметна прослойка тех, кто хотя бы в пассивной форме утверждает готовность следовать мусульманской традиции. Это сопрягается и с внутренней убежденностью в том, что религиозность не должна ограничиваться только ношением бороды или соответствующей одежды. Между тем организационно закрепленная принадлежность к братству или другие формы поддержки строго наказываются, поэтому агитации «братьев-мусульман» не видно, в стране поддерживаются конфессиональное спокойствие и мир, хотя это не должно вводить в заблуждение относительно того, какими могут оказаться перспективы, если религиозные экстремисты вознамерятся пересмотреть статус-кво в стране.
В целом сирийские «братья-мусульмане» отличаются от своих зарубежных собратьев по идеологии более сдержанной позицией, отрицанием крайних форм проявления исламизма и склонностью к относительно более мягким методам воздействия на общественное сознание. Однако это не означает, что в рядах умеренных в нужное время не окажется экстремистов, сторонников жестких мер, которые захотят на практике осуществить свои установки, применяя принуждение. Именно в экстремизме исламистов кроется одна из серьезнейших опасностей для режима. (Попутно, хотя это не умаляет важности замечания, другая угроза возникает из того факта, что в стране существует большое курдское население (до 2 млн., по максимальным оценкам), которое находится на периферии государственных интересов, что явно не соответствует масштабам могущей возникнуть проблемы, если учесть опыт ситуации с курдским меньшинством в соседнем Ираке).
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--