Реферат: Ислам в общественной мысли стран Магриба

Для общественной мысли арабских, в том числе североафриканских государств характерны эклектичность, попытки соединения адаптированных к современности представлений с приверженностью традициям. Подобная противоречивость проявляется и по отношению к исламу – для одних он является доктриной, ограждающей привычный уклад жизни от вторжения пугающих инноваций, для других – средством преобразования окружающего мира, для третьих – идеологией, призванной облегчить приспособление верующих к требованиям современной жизни, наконец, для четвертых – теологической концепцией, которая как бы напрямую даже не связана с мирской жизнью.

Так или иначе, мусульманская религия остается для населения государств Магриба привычной, естественной формой миропонимания, в которую они облекают свои экономические, социальные, политические чаяния. О влиянии, которое продолжает оказывать ислам, свидетельствует тот факт, что, например, в Марокко парламенту, политическим партиям, профсоюзам доверяет 10%, прессе 30% населения, а высказываниям религиозных авторитетов – 45%. Аналогичная картина налицо и в Алжире – 10%, 35% и более 40% соответственно.

Ислам выполняет различные по характеру функции – компенсаторскую, т.е. компенсирующую слабость индивидуума или социальной группы перед лицом окружающего мира, и интегрирующую, т.е. способствующую адаптации людей к этому миру и регулирующую их социальное поведение. Принципиально важно, что религиозные нормы рассматриваются как ниспосланные свыше и в силу этого носящие императивный характер. Следование им является в глазах верующих обязательным, гарантируя, что такой путь откроет им врата рая. С другой стороны, исполнение религиозных предписаний избавляет мусульманина от необходимости самому принимать далеко не всегда простые решения. Надо лишь следовать заветам бога, идти по начертанному им «правильному пути», и человеку будут гарантированы преуспевание в этом и спасение в загробном мире. Ориентируясь на постулаты ислама, индивид действует в соответствии с укоренившимися стереотипами, в привычной для него системе координат. Срабатывает инстинкт самосохранения, человек находит для себя надежную духовную нишу.

Вышесказанное свойственно, естественно, не только мусульманской, но и иным религиям. В то же время принципиальное отличие ислама от других конфессий состоит в том, что он является религией не только поту-, но и посюсторонней. Его догматы не просто влияют на образ жизни верующих или определяют их поведенческие нормы, но и содержат достаточно четкие предписания, касающиеся права, политики и – хотя и в меньшей степени – экономики. Отсюда стойкость представления в обществе, что все – и граждане и правители – должны исполнять божию волю, беспрекословно подчиняясь ей и следуя установленным Аллахом законам и правилам. Это, в свою очередь, создает возможность использования ислама как религиозно-политической концепции, нацеленной на преобразование общества в случае, если возникает представление, что люди не придерживаются ниспосланных свыше предписаний.

В целом, по мнению ряда исследователей, в частности, тунисского социолога М.Дауади, религия, а также культурные ценности, язык и научные воззрения составляют родовые свойства человека. Все они носят «священно-метафизиче-ский», трансцедентальный характер, будучи ниспосланы людям из «сверхъестественного мира», и образуют «человеческую» (в противовес «животной») суть личности, которую бог вдохнул в Адама после его сотворения. Религиозно-культур-ные представления рассматриваются как основополагающие для существования цивилизации. Распространение такого рода новых воззрений в период арабских завоеваний привело к появлению на пространстве от Персидского залива до Атлантики нового народа, обладающего арабо-мусульманской идентичностью, возникновению цивилизации, являющейся цивилизацией Корана. С другой стороны, попадание в зависимость от чужой системы религиозно-культурных ценностей расценивается как серьезнейшая угроза идентичности нации, угроза более опасная, чем военная оккупация.

Главный вопрос, ответ на который сейчас ищут мусульманские идеологи, – как верующий должен реагировать на реалии современной жизни, несовместимые с нормами традиционного ислама. С одной стороны, мусульманин обязан подчиняться предписаниям религии, следуя им не только в быту, но и в общественных взаимоотношениях, более того, в таких сферах, как политика, экономика, международные связи. Однако на деле он живет в государстве, построенном по западному образцу, подчиняется законам, составленным на основе не шариата, а наполеоновского кодекса, его дети учатся в школе по учебникам, копирующим европейские. Он понимает, что умма разобщена и ее объединение под властью нового халифа – утопия. Последователи различных религиозно-политических течений пытаются найти ответ на эти мучительные вопросы, но предлагаемые ими рецепты не только во многом различны, но зачастую и прямо противоположны.

Наиболее широко распространенным среди этих течений является реформаторское, ориентированное на адаптацию норм ислама к современности. Его последователи исходят из того, что в сфере практической деятельности в мусульманских государствах над фикхом всегда преобладали эмпиризм и рационализм, а осуществление положений шариата наталкивалось на требования, выдвигаемые социальной средой, и было вынуждено приспосабливаться к ним. В качестве образца для подражания приводятся взгляды тунисского историка XIV в. Абд ар-Рахмана ибн Халдуна, порвавшего с представлениями о том, что божественные законы являются мерилом, более того – двигателем развития человеческого общества, хотя и не отрицавшего роль религии как основы общественного созидания.

Ислам в представлении реформаторов – это не религия, пригодная для всех времен и толкуемая всеми единообразно, а учение, из которого каждое поколение должно черпать то, что соответствует существующим условиям. Некоторые исследователи ислама, в частности тунисец З.Кришен, идут еще дальше, констатируя, что «ислам, как и все остальные великие религиозные традиции, – это то, что люди из него сделали». Резкой критике подвергается в этом контексте позиция традиционалистов, которые «освободили самих себя от размышлений в то время, как им следовало бы освободиться от невежества».

Осовременивание ислама означает для реформаторов модернизацию его социальных и политических установок при сохранении за религией ее роли в общественной жизни. Религиозная мысль в арабском мире, отмечает генеральный директор АЛЕКСО тунисец М.буСнина, нуждается в обновлении с тем, чтобы она соответствовала требованиям современного общества, содействуя решению его проблем. Но при этом, подчеркивает он, не следует упускать из виду, что «религия – один из основных элементов цивилизации» и эта ее роль должна быть сохранена.

Способом адаптации ислама к современности реформаторы считают возврат к иджтихаду, который мог бы использоваться, в частности, для модернизации фикха, а также вынесение выдержанных в аналогичном духе фетв. Более того, высказывается мысль, что верующие, отрицая предыдущее прочтение священных текстов, вправе давать им свое личное толкование, не претендуя, однако, что такое толкование представляет собою абсолютную истину. Одновременно внедряется представление о том, что правильность религиозных суждений обеспечивается, в том числе, их соответствием данным биологии, естествознания, социологии, гуманитарных наук. Важное значение придается правильному, избавленному от исторически привнесенных наслоений прочтению Корана. В обоснование необходимости реформы ссылаются на примеры из жизни Мухаммеда. В Медине, указывает тунисский теолог Х.аль-Мухейри, пророк оказался вынужденным решать практические задачи, от которых зависело будущее ислама. Следовало добиться сплочения мусульман и объединения племен, реорганизовать экономику на принципах запрета рибы, справедливого распределения богатства и закята, создать вооруженные силы, завязать отношения с шейхами аравийских племен, с Персией и Византией. В результате возникло то, что сейчас называют «духом хиджры». Следуя ему, современные мусульмане должны думать прежде всего о том, как своими руками и интеллектом, своим капиталом внести максимальный вклад в развитие стран исламского мира. Именно в этом состоит их долг как правоверных мусульман.

Как пример реформаторского толкования догматов ислама представляют интерес суждения уже упоминавшегосяЗ.Кри-шена о возможности исполнения женщинами обязанностей имама. Он констатирует прежде всего, что в посвященных пятничной молитве трех аятах 62-й суры Корана ничего не говорится о том, кто именно – мужчина или женщина – могут руководить молитвой, и что сам Мухаммед дал в свое время УммВараке разрешение быть имамом в собственном доме пророка. Признавая, что ряд факихов отрицал в прошлом право женщин на руководство молитвой, З.Кришен одновременно напоминает, что другие, включая такого авторитета, как великий шейх Мухаммед ибн аль-Араби, считали, что женщины вправе быть имамами. Следовательно, единого мнения (иджмы) на сей счет среди богословов не существовало. Отсюда делается вывод, что женщина вправе руководить молитвой.

Схожим образом строится и аргументация преподавательницы исламского университета Аз-ЗейтунаИ.аль-Гарби относительно того, что женщина не обязана носить чадру. Ссылаясь на 60-й аят 33 суры, она подчеркивает, что женщинам в присутствии посторонних мужчин предписывается лишь держать близко к себе часть верхнего покрывала, что в «золотой век» ислама многие женщины, включая внучку халифа Абу Бакра и дочь имама Хусейна ибн Али, не носили паранджу и что в современных условиях отказ от нее является важным элементом эмансипации женщин.

В политической области реформаторское толкование ислама ориентирует мусульман на построение развитого, свободного и толерантного общества. «Мы, – подчеркивал в одном из своих выступлений президент Туниса З.А.бен Али, – подтверждаем нашу веру в достоинство человека, принципы свободы, демократии, справедливости и равенства, а также в ценности диалога, сотрудничества, толерантности и солидарности». Примечательно, что подобной точки зрения придерживается в Тунисе не только руководство страны, но и оппозиция. Арабские страны, отмечает член Национального совета Движения демократов-социалистов Дж.аль-Ахдар, должны «приобщиться к универсальным ценностям в том, что касается гражданского общества, демократии, прав человека».

Проведение подобной линии рассматривается как жизненно необходимое. Только общества, проповедующие свободу убеждений, осуществления религиозных обрядов и религиозных взглядов, становятся, указывает М.буСнина, процветающими. Еще дальше идет тунисский политолог Х.Баккуш, считающий, что «присоединиться к новой универсальной цивилизации, являющейся производной от западно-американской цивилизации, это – способ избежать маргинализации и идти по пути прогресса… И это не несовместимо с нашей приверженностью исламу».

В обоснование такой позиции также приводятся ссылки на исторические прецеденты. Так, в решениях проходившего в Тунисе под патронажем тунисского Министерства по религиозным делам и Организации Исламская конференция коллоквиума «Ислам и мир» отмечалось, что мусульманская культура является наследницей блестящих цивилизаций Месопотамии и Египта, утонченных культур Финикии и Карфагена, греко-римской цивилизации и ее приверженцы всегда отвергали гегемонизм и единообразие и исходили из того, что верующий должен следовать мудрости.

Вместе с тем призывы к восприятию универсальных ценностей сопровождаются существенной оговоркой: этот процесс не должен вести к утрате арабскими странами своей самобытности, в основе которой лежит их приверженность исламу и арабо-мусульманской культуре. Реформаторы ставят перед собой, таким образом, двуединую задачу – с одной стороны, не позволить религии стать преградой на пути модернизации, а с другой – сохранить за нею охранительные функции в культурной сфере.

В политической области главный акцент делается реформаторами на совместимости норм ислама с демократией. При этом приводится следующая аргументация. Утверждения некоторых западных исследователей, что арабы не восприимчивы к либеральным идеям в силу их приверженности мусульманской религии, не соответствуют действительности. Ислам всегда выступал против деспотизма, который неизбежно ведет к деградации политики, деградации экономики и, в конечном счете, деградации религии. Уже Омар бен аль-Хаттаб, один из четырех «праведных халифов», заявлял, что люди родятся свободными, в то время как Коран однозначно предписывает следование принципу шуры (совещательности), что применительно к современным условиям подразумевает введение демократических институтов, проведение парламентских и президентских выборов. Правом быть избранным президентом обладают все граждане, включая женщин, поскольку в соответствии с нормами ислама женщины не могут становиться лишь халифами. Из мусульманской религии, утверждают реформаторы, вытекают и такие общепризнанные демократические принципы, как свобода личности и равенство всех людей перед законам.

Речь не идет, однако, о полном копировании западной демократической модели. В арабских странах ислам должен оставаться государственной религией, а главой государства должен быть мусульманин. При этом он обязан выполнять вытекающие из ислама нормы «общественного договора» – следовать принципам совещательности, руководствоваться мудростью и справедливостью, исполнять божественные заповеди. Более того, демократические свободы должны создать благоприятные условия для процветания мусульманской религии, ее «внедрения в умы и сердца людей».

Таким образом, речь идет о создании системы, ограничивающей право граждан быть избранными на высший пост в государстве их религиозной принадлежностью, отвечающей, кроме того, восточным традициям патернализма, в соответствии с которыми глава государства призван играть роль «отца нации». Более того, теоретически такая ситуация может вести к превращению ислама в конституцию, стоящую де-факто над конституцией государства (хотя на практике этого пока не происходит).

В сферу экономики реформаторы не вторгаются, полагая, что здесь должны применяться мирские, а не небесные законы. Исключение составляет лишь закят, но и тот – как об этом можно судить по высказываниям, в частности, муфтия Туниса К.Д.Джуэйты – рассматривается не как фактор экономической жизни, а как моральный долг, что ведет к фактическому приравниванию закята к садаке.

В области международных отношений реформаторы придают большое значение налаживанию диалога цивилизаций, культур и религий. Так на состоявшемся в Тунисе в феврале 2005 г. коллоквиуме, организованном североафриканскими исследовательскими центрами, одной из основных тем выступлений стала важность толерантности, признания права «другого» на иную точку зрения и соблюдения принципов плюрализма. В аналогичном духе высказывались и участники созванной в Триполи в феврале 2005 г. VII конференции Лиги Всемирный исламский призыв, отмечавшие, что диалог религий позволяет их адептам найти точки соприкосновения и выработать о них правильные представления.

Идея межцивилизационных контактов прочно вошла во внешнеполитические концепции стран Магриба. Арабы, подчеркивал в своем выступлении на открытии XVI сессии Совета ЛАГ на высшем уровне З.А.бен Али, должны наладить сбалансированный и плодотворный диалог со всеми государствами на базе взаимного уважения, плодотворного сотрудничества, сосуществования со всеми религиями, культурами и цивилизациями. Более того, новый, более справедливый миропорядок видится тунисскому президенту не только как обеспечивающий безопасность, стабильность и мир, основывающийся не просто на взаимном уважении, возросших возможностях сотрудничества и солидарности между народами, но и на диалоге религий и культур. Именно такой диалог, предотвращающий столкновение цивилизаций, должен, считает З.А.бен Али, стать основой нового геополитического баланса.

Ссылками на межцивилизационное взаимодействие обосновывается и важность сближения стран Магриба с Европой. Союз Алжира и Франции, находящихся на юге и севере Средиземноморья, отмечает ректор Мусульманского института при парижской мечети алжирец Д.буБакер, «мог бы скрепить встречу Востока и Запада, к которой призывало столько мудрецов в течение стольких веков».

В то же время приверженность идее диалога не означает отказа от усилий по распространению ислама. Более того, предполагается, что он, как отмечалось в решениях уже упоминавшейсяVII конференции Всемирного Исламского призыва, должен создать благоприятные условия для знакомства с мусульманской культурой, обучения Корану и пропаганды ислама.

Реформаторы категорически не приемлют экстремизм и терроризм, рассматривая их как противоречащие нормам мусульманской религии. «Ислам, наша прекрасная религия, – подчеркивает З.А.бен Али, – наподобие всех других религий Откровения проповедует толерантность, справедливость, свободу, равенство, уважение другого и отвергает насилие, экстремизм и исключительность.»

Подобная позиция и в данном случае обосновывается ссылками на предписания Корана. Так, профессор Аз-ЗейтуныМ.ас-Сувейихи, напоминая о том, что ислам признает свободу вероисповедания («Нет принуждения в вере»), подчеркивает, что в Коране нет никаких указаний на то, что вероотступники должны нести наказание в этом мире. Напротив, в нем (сура 47, аяты 25, 27) акцентируется, что кара ждет их в загробном мире. Более того, напоминает М.ас-Сувейихи, в аяте 125 суры 16 однозначно указано, что Бог, а не люди, должен определять, кто является праведником, а кто – вероотступником. В связи со ссылками террористов на хадис, гласящий: «Кто поменяет религию, тех убивайте», он отмечает, что Коран – это слово Божие, в то время, как хадисы – тексты предположительные, основанные на признании их в свое время улемами. К тому же, указывает М.ас-Сувейихи, Мухаммед никогда не казнил вероотступников, хотя ренегатов было в то время немало.

Реформаторы не свободны от ностальгии по тем временам, когда Арабский халифат представлял собою великую державу, простирающуюся от Китая до Испании. Налицо и идеализация представлений о нем: халифат рассматривается как государство, в котором царила справедливость, было покончено с притеснениями, расцветала цивилизация. Вместе с тем – и в этом реформаторы коренным образом расходятся с возрожденцами – налицо четкое понимание, что возврат к той эпохе невозможен. Реально, подчеркивают они, речь может идти лишь о наращивании координации деятельности мусульманских государств на международной арене, для чего следует более широко использовать возможности ОИК и повысить ее эффективность.

Религиозный модернизм всегда являлся одной из составляющих официальной идеологии в Тунисе, в которой он сосуществует с социал-демократическими представлениями и с национализмом. Основы этой идеологии были заложены первым президентом страны Х.Бургибой, который – вопреки распространенному мнению – не был сторонником полной вестернизации Туниса. Он не отвергал ислам, не призывал порвать с ним, не считал, что мусульманская религия является причиной экономической отсталости. Но при этом Х.Бургиба выступал за реформирование ислама на основе нового прочтения Корана, что, по его мнению, должно было позволить мусульманам идти по пути прогресса. Его реформаторская деятельность затронула практически все сферы общественной жизни. Были упразднены шариатские суды и повсеместно введена система светского судопроизводства, ликвидированы вакуфы, в ведение Министерства образования переданы Аз-Зейтуна и другие религиозные учебные заведения. Коренным образом изменилось положение женщины – сразу же после получения Тунисом независимости была запрещена полигамия, законодательно установлен минимальный возраст вступления в брак, вопрос о разводе стал решаться через светский суд, причем мог быть поставлен по инициативе как мужа, так и жены, а решение, с кем должны остаться дети, также принимается в судебном порядке. В 1957 году женщинам было предоставлено право избирать и быть избранными. В своем стремлении реформировать ислам Х.Бургиба не остановился перед требованием отказаться от двух из пяти «столпов» этой религии. Он призвал не поститься в рамадан, поскольку это наносит ущерб производительности труда, и не совершать хадж, поскольку это ведет к вывозу из страны валюты, а ограничиться паломничеством в Кейруан к мечети Окбы ибн Нафии и гробнице сподвижника пророка Аль-Баляви Брадобрея. В обоснование проводимых им реформ Х.Бургибассылался, как правило, на соответствующие суры Корана либо на труды факихов. Одновременно он широко использовал иджтихад, подчеркивая свое право на него как верующего мусульманина. Такая линия президента была поддержана модернизаторски настроенной частью духовенства, принявшей ряд фетв, одобряющих реформы. Х.Бур-гибе удалось добиться изменения менталитета тунисцев, и в современном Тунисе его подход к исламу продолжает рассматриваться как образец, достойный подражания.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--