Реферат: Материальная культура Москвы в XIV-XV вв.

Дмитрий Олегович Осипов

Быт москвичей

Средневековый город был жил не только крупными историческими событиями и культурными свершениями. Повседневная жизнь, быт, заботы о хлебе насущном занимали основную часть жизнь горожан, чем люди прошлого сходны с нами, жителями конца XX века. Всем нам приходилось неоднократно бывать в исторических и краеведческих музеях, где хранятся различные вещи (оружие, посуда, украшения и т.д.) которыми пользовались люди разных эпох. Каждый из этих предметов может многое рассказать о том где и как он был изготовлен, для чего служил, каким путем попал в то или иное место. Для историков древние вещи, или просто “древности” являются важным источником информации. С помощью археологии – “науки о древностях” – ученые стараются заставить вещи говорить, чтобы составить представление о быте, ремесле, торговых отношениях тех далеких времен. Именно в этом и состоит основная задача археологии, а не поиски сокровищ, как кажется многим. К сожалению в письменных источниках сохранившихся до наших дней описаны лишь крупные политические события. Будничная жизнь с ее каждодневными заботами мало интересовала летописцев. Тому, что окружало людей каждый день, что составляло их обычаи и привычки в хрониках уделяется мало внимания. Интересные подробности сохранились лишь в воспоминаниях иностранцев, столкнувшихся с диковинной для них культурой московитов. Поэтому изучение материальной культуры возможно лишь с помощью раскопок дающих нам бесценную коллекцию древностей. По своему характеру работа археолога больше напоминает криминалистику. Внимательное изучение и сопоставление всех найденных при раскопках предметов помогают специалистам реконструировать древние постройки, предметы одежды и обуви, посуду, узнать как изготавливались и использовались те или иные предметы, не только назначение, но и название которых давно исчезли из людской памяти.

Ремесло

Летописи и другие письменные источники сохранили до нас сравнительно мало сведений о ремесле. Большей частью это случайные упоминания. Лишь в последнее время благодаря археологическим раскопкам историки получили дополнительные источники освещающие историю московских ремесел XIV—XV веков. В культурных напластованиях средневекового города было зафиксировано немало следов ремесленного производства представленного самыми разнообразными видами деятельности.

Среди посадского населения города к ремесленникам, обслуживающим нужды княжеского двора и жителей самого города, принадлежала довольно значительная часть. “Чернь”, “черные люди” нередко упоминаются в московских летописях, особенно в связи с внешними бедствиями и нападением татар. В Москве, как и в других древнерусских городах был распространен средневековый обычай ремесленников селиться отдельными кварталами (слободами). По-видимому, в начальный период существования Москвы ремесленники в основном работали на заказ. В дальнейшем процесс развития производства позволил мастерам перейти к рыночному производству. В XIV—XV вв. наряду с политическим возвышением Москвы происходит неуклонный рост хозяйственного значения города. В столицу из Новгорода, Пскова и других русских городов были переведены многие ремесленники обогатившие приемы и навыки московских мастеров.

Самыми массовыми находками представлена продукция гончарного производства, поскольку основное количество посуды использующейся в быту изготовлялось из глины. В XIV—начале XV веков гончары населяли восточную окраину посада, называвшуюся Зарядьем. При раскопках этого участка были найдены остатки специальных горнов для обжига сосудов, а также яма, заполненная производственным браком. Во второй половине-конце XV века, по мере разрастания города, гончаров переводят на склоны Заяузского холма. Именно там в течении долгого времени располагалась Гончарная слобода, где изготовляли глиняную посуду. Ассортимент гончарной продукции достаточно широк. К более простой кухонной посуде использовавшейся, в основном, для приготовления пищи относятся горшки, корчаги, миски и кастрюли. Более изящная столовая посуда включала кувшины, кумганы и фляги. Кроме посуды гончары изготовляли детские игрушки в виде медведей, лошадок и птичек-свистулек, а также терракотовые плитки со штампованным орнаментом. Такие плитки служившие для украшения зданий заменяли трудоемкую и дорогостоящую резьбу по камню. Сложный процесс изготовления сосудов включал следующие операции: в начале на гончарном круге формовался сам сосуд. Затем, по сырой глине на него наносился орнамент или лощение, после чего посуда обжигалась в горне при температуре 700—900° . На днищах сосудов мастер ставил клеймо самое распространенное из которых было выполнено в виде четырехконечного креста в круге.

К одной из самых ранних ремесленных специальностей появившихся в начальный период существования Москвы относится добывание железа из руды. Мастера, занимавшиеся плавкой и обработкой металла именовались кричниками и серебряниками. Как показали раскопки в Зарядье, где в слое конца XIV—начала XV века были обнаружены следы мастерской, процесс восстановления железа происходил в небольшой домнице с внутренним диаметром дна примерно 30—40 см при температуре 950—1100° . Топливом для этого служил древесный уголь как лиственных, так и хвойных пород деревьев. Здесь же были найдены глиняные тигли для плавки цветных металлов и каменная литейная форма. К массовой продукции ремесленников относятся железные и бронзовые булавки с шаровидными головками на конце, подвески различной формы и круглые пуговицы с коническим выступом в центре. Красивые пуговицы тонкой работы, особенно металлические – золотые, серебряные, бронзовые, были важной деталью щегольского костюма. В былинах так называемого Киевского цикла сохранился рассказ о соревновании двух щеголей Чурилы Пленковича и Дюка Степановича “который из них лучше повыступит” (оденется), костюмы которых украшались диковинными пуговицами.

Кроме булавок и пуговиц московские литейщики производили все виды металлических украшений характерных для праздничного наряда жителей подмосковных деревень, – семилопастные височные кольца, перстни, гривны и браслеты.

К шедеврам московского ювелирного искусства того времени относятся оклады уже известного Евангелия боярина Федора Кошки (1392 г.), а также золотые оклады икон. Потомки Калиты хорошо помнили некоего ювелира, известного в Москве золотых дел мастера Парамшу (Парамона) “...икона золотом кована Парамшина дела”, “крест Парамшина дела”, – упоминаются в духовных московских князей XIV—XV вв. При их изготовлении применялись высшие достижения ювелирной техники того времени, в том числе скань и чернь.

С конца XV века основная линия московского литейного производства направляется на крупное литье. Московские мастера еще в XIV в. прославившиеся литьем колоколов осваивают и литье пушек. С этой целью в 70-е начале 80-х гг. XV в. в Москве создается “Пушечная изба”, ставшая, впоследствии, крупнейшим литейным предприятием того времени. Она располагалась на реке Неглинной, в районе теперешних улиц Неглинной и Пушечной. С того времени сохранился образчик пушечного литья того времени: медная пищаль калибром 2,6 дюйма и весом 4 пуда 26 фунтов. Судя по литой надписи на пищали она изготовлена в 6993 (1484/1485) году.

Кожевенно-сапожное производство несомненно было одним из самых развитых на московском посаде, поскольку именно эта отрасль особенно характерна для городов, ибо здесь горожанами являются и мастер и заказчик. В деревне кожевенно-сапожное дело было развито слабо и ограничивалось изготовлением кожаных ремней, плетением подошв для лаптей и пошивом весьма примитивной обуви. Настоящей кожаной обуви тогдашняя деревня почти не знала.

В рассматриваемый нами период кожевенное производство еще не совсем отделилось от сапожного, поэтому “усмарь” – кожемяка и “усмошвец” – сапожник совмещались в одном лице. Вплоть до начала XV в. открытые в Москве мастерские являлись одновременно и кожевенными и сапожными. Позднее, уже в XV в. кожевники отделились от сапожников и поселились на низком, правом берегу Москвы-реки в тогдашнем Заречье. Когда-то здесь находилась слободская церковь Троицы в Кожевниках, а ныне упоминание слободы сохранилось в названии Кожевнической улицы и нескольких переулков.

Качественная выделка шкур требовала длительного процесса для которого требовалось большое количество воды, поэтому-то кожевенные мастерские и располагались на низменном берегу реки, в непосредственной близости. Вероятно,. что удалению кожевников с территории Великого посада способствовала и другая причина. Дело в том, что при квашении кожи в особом растворе носившем название “квас усние” выделялся сильный и довольно неприятный запах. При раскопках кожевенно-сапожной мастерской в Зарядье был обнаружен большой дубовый чан использовавшийся для квашения и дубления кожи. Резкий запах исходивший из чана сохранился и через 800 лет. Специалисты московского химико-технологического института исследовавшие процесс производства кожи в мастерских Великого посада пришли к заключению, что он остается практически неизменным на протяжении XII—XVI вв., и даже сохраняется в кустарных мастерских XIX в.

В отличие от кожевенного, сапожное ремесло за это время претерпевает значительные изменения. В сапожных мастерских оставшихся на Великом посаде поблизости от торга шили и ремонтировали самую разнообразную обувь (туфли, башмаки, сапоги, поршни и т. д.). Для изготовления обуви московские сапожники использовали специальные раскроечные ножи с короткими и широкими лезвиями, шилья, молотки, а также специальные деревянные колодки-правила на которых формовали готовую обувь. Окончивший ученье московский сапожник получал от мастера “...три сапожные деревье, наметы шилье и всякая сапожная снасть”. Влажный, насыщенный естественными консервантами слой позволяет коже и другой органике прекрасно сохраняться, что во многом способствует исследованию приемов сапожного ремесла. При раскопках в Китай-городе и на территории Белого города часто встречаются следы сапожных мастерских около которых скапливаются изношенные обувные детали и обрезки от раскроя. Изучение форм кроя, характера швов, а также другие конструктивные особенности древнерусской обуви позволяют наблюдать развитие приемов раскроя и сборки моделей, повышение их износоустойчивости и влагонепроницаемости. Некоторые находки свидетельствуют, что отдельные экземпляры богато украшались различными способами с использованием тиснения, цветных швов и декоративных гвоздиков.

Помимо обуви сапожники изготовляли множество других предметов. В культурном слое Москвы частыми находками являются кожаные ножны, чехлы для топоров, кожаные рукавицы, колчаны и т.д. Отдельного описания требует сумка-“калита”, найденная под подъемным мостом башни Кутафьи Московского Кремля. Небольшая, изящно скроенная сумка безусловно является шедевром этого ремесла. Сумка близкая по фигуре к трапеции имеет два отделения каждое из которых закрывается особым клапаном-крышкой, причем крышка заднего отделения перекрывает и переднее. Сумка изготовлена из тонкой, сложенной в несколько слоев кожи, богато украшена аппликацией и прошита цветной нитью.

Резчики по кости и дереву существовали на Великом посаде с самого начала его существования. Практически во всех культурных напластованиях встречаются отходы костерезного производства в виде роговых спилов и пластин с высверленными отверстиями, а также инструменты для резьбы по дереву – тесла, скобели, буравы и резцы-ложечники. Из дерева ремесленники изготавливали разнообразную посуду (миски, ковши, черпаки, ложки и т.д.), гребни, крестики и шахматные фигурки. Из кости резали миниатюрные ложечки, пуговицы, орнаментальные накладки с причудливой резьбой, кресты-тельники, шахматные фигурки и печати. Первоначально все это резалось от руки, позднее отдельные вещи (круглую посуду, шахматные фигурки, и пр.) стали изготавливать на токарном станке. Образцами высокого искусства резьбы по кости и дереву являются найденные в Зарядье костяной нательный крест и иконка-мощевик. Обе вещи изготовлены по-видимому в конце XV века. На небольшой площади этих предметов резчик сумел искусно разместить сложные фигурные композиции и надписи.

Процветали в московском Зарядье плотничье и бондарное ремесло, работали портные, оружейники и другие мастера.

Торговые связи

Наряду с ремеслом одним из важнейших факторов развития средневекового города является и торговля. Успешному развитию московской торговли во многом способствовало удобное географическое положение города. Торговые пути сложившиеся на протяжении XIV—XV вв. связали Москву с городами древней Руси, а также другими отдаленными странами. Объединение разрозненных русских земель в одно государство также во многом способствовало развитию торговли. Пути стали безопаснее, сократилось число застав и мытов, установилась общая монетная система.

Основной водной магистралью служившей для перевозки товаров служила доступная судоходству Москва-река выводившая к Оке. По Москве-реке до Коломны, уже в XIV веке получившей крупное торговое значение, добирались за 4—5 суток. У Коломны речной путь раздваивался. С одной стороны он лежал к верховьям Оки; с другой – шел вниз по Оке к Рязани и Мурому. Важнейшим было второе направление связывавшее Москву с Донским и Волжским путем. От Коломны до Переяславля Рязанского (современная Рязань) в летнее время добирались примерно в 4—5 суток. Отсюда начинался сухой путь к верховьям Дона занимавший такое же время. За месяц можно было доплыть до Азова, таким образом все путешествие от Москвы до устья Дона продолжалось около 40 дней. Этим путем митрополит Пимен добирался до Царьграда (Константинополя). В устье Дона Пимен со своими спутниками пересели на морские суда которые доставили их по Азовскому морю через Керченский пролив и “великое море” на Кафу (Феодосию) и Сурож (Судак), затем пересекли Черное море и дошли до Синопа от которого двигались вдоль берега Малой Азии мимо Амастрии и Пандоракли до Константинополя. Весь путь от Москвы до Константинополя занял у Пимена два с половиной месяца. Однако в отличие от митрополита, спешившего в Константинополь, русские купцы торговавшие со средиземноморскими странами подолгу задерживались в Кафе и Суроже.

Именно эти города с первой половины XIV века имели для московской торговли можно сказать определяющее значение. По имени Сурожа, которым с 1365 г. владели генуэзцы, получили свое название купцы “гости-сурожане” являвшиеся также кредиторами крупных феодалов. Уже И.Е.Забелин предполагал, что “Москва как только начала свое историческое поприще, по счастливым обстоятельствам торгового и именно итальянского движения в наших южных краях, успела привлечь к себе, по-видимому, особую колонию итальянских торговцев, которые под именем сурожан вместе с русскими заняли очень видное и влиятельное положение во внутренних делах”. Связи Москвы с итальянскими колониями в Крыму были постоянными и само собою разумеющимися, поэтому фряги (фрязины) не являлись в Москве новыми людьми. Причем, как отмечал М.Н.Тихомиров, московские торговые круги были связаны не с итальянскими купцами вообще, а именно с генуэзцами.

Вторым важнейшим направлением московской торговли связывающий Москву с востоком был Волжский путь. До Волги можно было добраться двумя водными путями: первый вел по Москве-реке и Оке, второй по Клязьме. В Казанский поход 1470 г. москвичи “...поидоша Москвою- рекою к Новугороду к Нижнему, а инии Клязьмою”. “Волжский путь”, как он характерно назван в одном летописном известии, проходил через Волжскую Булгарию, столицу Орды Сарай и Астрахань (Хаджи-тархан). Торговые отношения с волжскими городами особенно усилилась после возникновения Казанского ханства, вступившего в тесные торговые отношения с Москвой. Восточная торговля оказала большое влияние на русский лексикон, введя не только некоторые обращения денежных единиц (деньга, алтын), но и своеобразные понятия торговых сделок и угощений (маклак, могарыч и т.д.). Значение восточной торговли для русских земель чрезвычайно велико. По Волге шли на восток меха, кожи, мед, воск; с Востока привозились ткани и различные предметы обихода.

С севером Москва поддерживала торговые связи при посредстве Дмитрова – ближайшего северного пригорода. От Дмитрова начинался прямой водный путь к верховьям Волги. Владея Дмитровом и устьем Дубны, московские князья держали под своим контролем верхнее течение Волги. Поэтому Углич, Ярославль и Кострома рано оказались в сфере влияния московских князей. Этим путем в Москву доставлялись меха и охотничьи птицы. С севера поступала и соль – один из важнейших товаров средневекового времени.

Еще одно торговое направление связывала Москву с Новгородом через Тверь. Существовал правда и кружной путь в обход тверских владений, мимо таможенных застав, шедший через Волок-Ламский на Микулин и далее прямо на Торжок. Торговые связи с Новгородом особенно усилились во второй половине XV в., когда турки овладели Константинополем и итальянскими колониями в Крыму. Московские товары состояли из мехов и сельскохозяйственных продуктов, а из Новгорода активно торговавшего с Ганзейскими городами поступали оружие и ткани, в первую очередь фландрское сукно известное на Руси под именем “ипского” (по имени города Ипра).

Московская торговля с Западом поддерживалась в основном при посредстве Смоленска. Прямой сухопутный путь из Смоленска в Москву совпадавший с позднейшей Смоленской дорогой шедшей через Вязьму одолевался в начале XV столетия в 7 дней. В XV в. торговые отношения с Западом, существовавшие и ранее, заметно усиливаются. Каждый год в Москву съезжалось множество купцов из Германии и Польши для покупки различных мехов. Особенно ценился мех соболя и чернобурой лисицы за которую платили по 10—15 золотых. Главным товаром ввозимым с Запада было сукно. Кроме этого купцы из западных стран привозили в Москву слитки серебра, шелковые и золотые ткани.

Все вышеперечисленные направления московской торговли прослежены на археологическом материале обнаруженном в культурном слое XIV—XV вв. Археологические находки свидетельствуют о ввозе различного сырья к которому относится железо и сталь (“уклад””) получаемые из Новгородской земли. Для ангобирования красноглиняных сосудов из подмосковной Гжели в Москву в XV веке стали завозить светложгущуюся глину залежи которой в Москве не встречаются. Восточное направление в московской торговле представлено фрагментами чаш-пиал среднеазиатского производства и китайских селадоновых чаш. Распространением среди московской керамики такой формы сосуда как кумган (тюркское “кунган”), мы также обязаны восточным связям. Даже знаменитая “шапка Мономаха”, как доказывают ученые есть не что иное как золотая тюбетейка работы бухарских мастеров XIV века. Следы сурожской торговли заметны по обломкам амфор в которых привозилось вино и оливковое масло, а также скорлупе грецких орехов. Свидетельством западноевропейского направления торговли являются монеты, и ювелирные изделия встречающиеся при раскопках.

Занятия горожан

Основная часть населения города, кроме ремесла и торговли продолжала заниматься сельским хозяйством. Частые находки земледельческих орудий (серпы, мотыги, железные оковки от лопат) свидетельствуют о широком распространении в Москве в XIV—XV вв. В книге Павла Иовия сказано, что “...почти все дома имеют при себе отдельные сады как для пользования овощами так и для удовольствия”. Среди найденных при раскопках семян чаще всего встречаются семена огурцов и тыквы. Развитие огородничества в городе было обусловлено стремлением жителей обеспечить себя дешевыми продуктами питания и создать запасы на зимнее время. На огородах выращивали свеклу, “стручье” (горох) и капусту. Зерновые культуры (рожь, пшеницу, ячмень и т.д.) по всей видимости привозили в город из окрестных сел и продавали на рынках в виде зерна. Размол зерен производился на водяных мельницах которых в XIV—XV вв. в Москве было множество, а также в самом хозяйстве, о чем свидетельствуют частые находки в различных местах Москвы ручных жерновов.

В подсобном хозяйстве горожане держали домашнюю птицу кур, гусей, уток, а также мелкий и крупный рогатый скот для содержания которого в Москве имелись особые земли – “выпуск” или выгон. О пользе домашнего скота и его корме выразительно пишет “Домострой”: “Да кто про себя коровы держит дойные, лете корм на поле, а дому всякого корма много... и лете и зиме гуща пивная и бражная и кисельная, и кавсная, и кислых штей, и отрубей овсяных и высевки оръжаные и пшенишные и яичные, и заспу делаючи и толокно и в осень капусту солят и свеклу ставят и репу и морковь запасают - и у сего того хряпье и листье и корень и обресков и крох и в скатерти и в столе и в вене хлебном и по чюланом и по залавкам крохи и объеди””.

Значительную роль в жизни москвичей играло рыболовство. Различные приспособления для рыбной ловли – частые находки в культурном слое Москвы. Кроме берестяных поплавков, глиняных грузил и блесен, при раскопках находят и железные крюки для подвешивания рыбы при копчении.

Одним из важнейших домашних занятий было изготовление тканей и шитье одежды. Несмотря на существование портных мастеров, основная часть населения пользовалась одеждой домашнего приготовления. Материя изготовлялась обычно из льняного и шерстяного волокна. В культурном слое Москвы достаточно частыми находками являются пряслица, деревянные трепала для льна и веретена. Материалы раскопок позволяют предположить, что в XV в. в Москве была появляется самопрялка с маховым колесом приводимым в движение ногой.

К одежде жители средневековой Москвы относились очень бережно. Ее содержали в порядке и при необходимости чинили. Даже в конец изношенное платье не бросалось, а использовалось на заплаты и тряпки, поэтому при археологических раскопках детали одежды практически не встречаются. Основной частью костюма как крестьян так и горожан служила рубаха или сорочка, обозначавшая в узком смысле слова собственно нательную рубаху. Источники позволяют установить, что рубах у горожанина обыкновенно имелось несколько. И мужские и женские рубахи были двух родов нижние – изготовленные из более легкого материала и верхние, более прочные и обычно украшенные шитьем. Ворот рубахи был низким, так что шея оставалась голой. Вырез ворота застегивавшегося на небольшую пуговицу был четырехугольным или округлым. Рукава рубах были узкими, облегающими кисти. Однако верхние праздничные рубахи, в особенности у женщин, имели удлинненные, спущенные вниз рукава игравшие немалую роль в рисунке танца. Поверх рубахи мужчины и женщины носили длинную (до икр) распашную “свиту”. Полы и обшлага свиты могли быть украшены вышивкой. Кроме свиты мужчины в XIV в. носили поверх рубахи длинную нарядную одежду - “сарафан”. Женской одеждой надеваемой поверх рубахи был “летник”. По мнению И.Е.Забелина летник был по большей части накладным, но делались и распашные летники называемые “опашница”. Теплый летник подбитый мехом назывался “кортель” или “торлоп”.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--