Реферат: Москва и Московская губерния в период перехода России к империализму
После освобождения из тюрьмы Бауман сразу включился в активную революционную работу. 18 октября 1905 года днем, когда Н. Э. Бауман шел во главе демонстрации освобождать революционеров, заключенных в Таганской тюрьме, он был убит черносотенцем, агентом охранки.
Гроб с телом Н. Э. Баумана был установлен в актовом зале Высшего технического училища (Теперь это училище носит имя Н. Э. Баумана). Два дня тысячи людей проходили в суровом молчании мимо погибшего революционера. По всей Москве шли митинги, звучал голос московских большевиков: «Мщение, товарищи! Пора смести с лица русской земли всю эту грязь и гадость, позорящие ее, пора нам взяться за оружие для решительного удара. Готовьтесь к вооруженному восстанию, товарищи, и не давайте черной сотне безнаказанно вырывать борцов из рядов наших».
Московский пролетариат 20 октября провожал в последний путь павшего на боевом посту борца. Украшенный цветами и зеленью гроб несли товарищи, колыхалось красное знамя Московского комитета РСДРП, окруженное боевыми соратниками покойного. Эту группу охраняла цепь вооруженных дружинников.
На Театральной площади (теперь площадь Свердлова) к похоронной процессии присоединились рабочие делегации городов России. Похороны Баумана стали событием общероссийского масштаба. Когда демонстрация поравнялась со зданием консерватории, «вдруг совершенно неожиданно,— по словам одного из участников похорон, — покрывая весь шум, все звуки улицы, уносясь в синеву неба, зазвучали торжественные звуки похоронного марша:
Вы жертвою пали в борьбе роковой,
Любви беззаветной к народу!
Процессия, как один человек, остановилась. Молодые голоса звенели в воздухе:
Вы отдали все, что могли, за него,
За жизнь его, честь и свободу!»
Вечером при свете факелов на кладбище состоялся траурный митинг. Ораторы призывали к борьбе, к вооруженному восстанию.
С ненавистью к самодержавию и капиталистическому рабству, с волей к борьбе за светлое будущее расходились по своим районам участники похорон Н. Э. Баумана. Первое заседание Московского Совета рабочих депутатов было проведено 22 ноября 1905 года в Мерзляковском переулке, доме № 1, на углу Поварской улицы (теперь улица Воровского). Рабочие 134 фабрик и заводов послали своих представителей в Совет.
На этом заседании было принято воззвание, в котором трудящиеся-москвичи призывались к решительной схватке с царским правительством и с капиталистами. «День решительной битвы народа за свою свободу близок. Эта битва должна кончиться полной победой, так как у пролетариата на этот раз будут сильные союзники в лице революционного крестьянства и революционной армии. Будем же готовиться к решительному бою и да здравствует победа!»
Во всех районах Москвы были созданы Советы рабочих депутатов. Вскоре Московский Совет принимает следующее решение: «Московский Совет Рабочих Депутатов призывает московский пролетариат... готовиться к решительному выступлению, которое должно сопровождаться всенародным вооруженным восстанием и кончиться полным освобождением всего угнетенного народа».
В начале декабря на заседании Московского комитета большевиков было решено созвать широкую партийную конференцию по вопросам всеобщей политической забастовки и вооруженного восстания. На общегородской конференции большевиков присутствовало свыше 800 человек, в том числе представители большевистских комитетов РСДРП городов Подольска, Звенигорода, Волоколамска и воинских частей. Было решено предложить Московскому Совету рабочих депутатов объявить с 7 декабря всеобщую стачку, с тем чтобы она переросла в вооруженное восстание.
6 декабря Московский Совет принимает решение объявить в Москве с 7 декабря с 12 часов дня всеобщую политическую стачку и стремиться перевести ее в вооруженное восстание. Это решение было опубликовано в первом номере «Известий» Московского Совета рабочих депутатов 7 декабря 1905 года. Точно в назначенный час со всех концов Москвы понеслись заводские гудки и свистки локомотивов. Пролетарская Москва объявляла решительный бой царскому самодержавию. Дружно выступили рабочие всех районов Москвы. Забастовало около 400 предприятий, прекратили работу все типографии, не вышла ни одна газета. Остановились движение поездов и работа мастерских московского железнодорожного узла.
Вместе с московскими рабочими бастовала и Пресня. Ранним утром 7 декабря рабочие Пресни пришли на фабрики, заводы и, как всегда, заняли свои места в цехах. Но всюду чувствовалось особое, необычное настроение. И ткачи, и металлисты, и пекари, и водопроводчики — все ожидали важных событий. И вдруг над всей Пресней со стороны главных мастерских Московско-Брестской железной дороги зазвучал гудок. Рабочие поняли, что это сигнал к забастовке.
— Кончайте работу, товарищи!— пронеслось по цехам. И всюду замирал гул станков, воцарялась тишина. Рабочие Пресни дружно откликнулись на властный призыв гудка.
Теперь этот гудок находится в Музее революции СССР. Это — самый обыкновенный гудок, извещавший железнодорожников о начале и конце рабочего дня. Однако краснопресненские рабочие бережно сохранили его, как ценную революционную реликвию; как память о дне 7 декабря 1905 года.
При выпуске первого номера «Известий» в типографию явились хозяин типографии И. Д. Сытин, редактор газеты «Русское слово» Ф. И. Благов, фельетонист В. М. Дорошевич. Вместе с ними вошли местный пристав и околоточный надзиратель. Пристав и надзиратель были немедленно арестованы дружинниками, охранявшими типографию. Сытин же и пришедшие с ним были подвергнуты «почетному аресту», вплоть до конца печатания «Известий».
Когда было выпущено несколько номеров «Известий», рабочий типографии Бардин принес один из них «арестантам». И. Д. Сытин обратился к нему со следующими словами:
— Где же вы взяли бумагу и краску?
— Краска была в машинном помещении, а бумагу взяли на складе,— ответил рабочий.
— Кто же вам позволил?—спросил Сытин.
— Московский Совет рабочих депутатов.
— Московский Совет... Но ведь хозяин-то я?
— Нет,— ответил рабочий,— раз вы у нас под арестом, значит, хозяева мы.
Во многих воинских частях революционные солдаты арестовывали офицеров, захватывали оружие, избирали революционные солдатские комитеты. Так было и во 2-м Ростовском гренадерском полку в Спасских казармах (на Садово-Спасской улице). У каждой двери здания, в котором размещался полк, стоял часовой с барабаном на случай тревоги. Ни один офицер не имел права войти в казарму без разрешения комитета. Солдаты повиновались комитету, как законному начальству, строго соблюдая дисциплину и выполняя его приказы.
Однажды ночью приехал дивизионный командир. Он направился к помещению одного из батальонов. Часовой у входа, простой солдат, чуть не умиравший прежде от страха при виде генерала, теперь преградил ему дорогу штыком.
— Но ты видишь, кто я?— опросил генерал.